Исаак Сирин - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Исаак Сирин
• Издательство: Свято–Введенская Оптина Пустынь
• Жанр: Религия
• Год: 2004

Дорогой читатель, перед вами знаменитая книга слов «великого учителя внутренней жизни» преподобного Исаака Сирина в переводе святого старца Паисия Величковского, под редакцией и с примечаниями преподобного Макария Оптинского. Это издание стало свидетельством возрождения духа истинного монашества и духовной жизни в России в середине XIX веке. Начало этого возрождения неразрывно связано с деятельностью преподобного Паисия Величковского, обретшего в святоотеческих писаниях и на Афоне дух древнего монашества и передавшего его через учеников благочестивому русскому народу. Духовный подвиг преподобного Паисия состоял в переводе с греческого языка «деятельных» творений святых Отцов и воплощении в жизнь свою и учеников древних аскетических наставлений.

---

24. Но поистине были у Отцов эти поклоны, посредством которых особенно смирялась душа. Для совершения их они благоговейно вставали со своих мест, если только им не <возбраняла этого> физическая немощь; с великой почтительностью и великим смирением разума и тела падали они на лица свои перед Крестом. Эти <поклоны> совершались помимо тех <молитв>, которые имели место в сердце. Однако всякий раз, когда они вставали, совершали они много поклонов, насколько позволяли им время и телесные <силы>; они целовали Крест пять или, может быть, десять раз, совершая поклон и целование после каждой молитвы. [746] <Совершая> такие действия, <человек> мог внезапно обрести жемчужину, [747] которая в одной единственной <молитве> вмещала бы все остальные. А бывало, что <человек> стоял на ногах или на коленях, и восхищалась мысль его молитвенным изумлением — <состояние>, неподвластное воле плоти и крови, а также душевным движениям. Или он был в одном из тех состояний чистоты молитвы, которые мы изъясним позднее.

25. Таким способом исполняли они эти большие количества молитв — как я сказал, а не так, как кажется многим другим, кто говорит, что <Отцы> всякий раз вставали для каждого отдельного <поклона>, ибо жалкая плоть не способна к таким количествам, <если человек должен> вставать каждый раз для каждой отдельной молитвы. Они никогда не смогли бы совершать такое количество <молитв>, если бы им приходилось [748] вставать со своего места сто, или шестьдесят, или пятьдесят раз в день — не говоря уже о трехстах или более, как было в обычае у некоторых святых. Иначе не оставалось бы возможности для чтения и других необходимых дел, [749] и невозможно было бы продлить молитву, [750] если бы случилось, что по благодати дан был <человеку> дар слез в молитве его, или просветленные движения исходили из молитвы его, как часто случалось с теми, кто удостаивался одного из этих видов благодати в такие минуты. Напротив, он был бы исполнен поспешности в службе и суеты во всем служении своем.

26. Если кто–либо не верит этому, пусть испробует на себе, возможно ли человеку, <не нарушая> мира, вставать с места пятьдесят раз в день — не говоря уже о ста или двухстах — так, чтобы он оставался невозмущенным внутри себя и чтобы молитва его была мирной, и чтобы исполнял он при этом также службу свою и положенные чтения <из Писания>, [751] которые составляют значительную часть молитвы — и <все это> без возмущения; сможет ли он выполнять это в течение недели, не говоря уже обо всех днях его жизни?

27. Бывает, что частичные дарования обретает <человек> во время молитвы, такие как обилие слез, или наслаждение словами молитвы, распространяющееся в сердце, словно мед в сотах; или воскипение благодарений, которое благодаря радостному смирению заставляет язык умолкнуть; или внезапное возбуждение надежды в молитве его; или некое прозрение в <божественное> домостроительство, рождающееся из молитвы или из воспоминаний о предшествующем ей чтении. Такое обычно появляется и остается в течение многих часов, когда <человек> лежит простершись на лице в одном из тех <состояний> изменения, которые суть дар чистоты молитвы и наслаждения ею. Иногда <такое случается> когда человек стоит, или когда он на коленях. Такие вещи считаются у <Отцов> чистотой молитвы, а не восхищением ума. Последнее есть всеобъемлющий дар и совокупность всех состояний, которые доступны совершенным мужам. [752] Эти <состояния> случаются не только с мужами преуспевшими [753] в прочие часы молитвы, но и со <всеми> молящимися. Это естественные <дарования>, соответствующие усердию и бдительности; напротив, то <дарование> [754] является сверхъестественным.

28. Такие <вещи>, как озарение мыслей, [755] точное понимание стихов <Писания> и подобные, являются веревкой для ума святых в час молитвы и службы: ибо при помощи их от пустого блуждания [756] удерживается ум и приближается к Богу. Ибо без них нет другого похвального средства для ума освободиться от внешних помыслов и собраться внутрь себя на службе и на молитве — если, конечно, <мы не следуем> тем, кто учит, что мы должны оставить божественное размышление [757] и точное исследование смысла [758] стихов, и кто <позволяет> разуму своему блуждать в фантазиях, так, как если бы они имели доступ к чему–то большему, чем то, что возможно для мирян.

29. Но у многих отсутствует и в немногих обретается то, что требует безмолвия, великого трезвения и чистоты разума, <а именно> то, что вызывает озарение помыслов в час молитвы благодаря устремленности к божественным тайнам. [759] Воображение же разума и добровольное сочетание помысла [760] с каким–либо образом или фантазией есть то, что достижимо даже для мирянина: для этого не нужна ни чистота, ни безмолвие, ни пустынножительство. Для чего же тогда трудность отшельничества, удаление от мира и озарение помыслов в час молитвы? Неужели тщетно мы подвизаемся и бесцельно трудимся, если мирянин, живущий в миру и имеющий жену и детей, [761] может совершать все это, когда захочет? Неужели надежда наша не <простирается> далее этого?

30. Истинное видение Иисуса Христа, Господа нашего, <заключается в том>, чтобы постичь силу домостроительства Его по отношению к нам и опьянеть от любви к Нему благодаря прозрениям в те многие дивные вещи, которые связаны с <этим видением>.

31. Служба псалмов есть закон, который порабощает душу смирению, свойственному подчиненным. [762]

32. В законе этом есть свобода, и в свободе есть закон. Некоторые испытываются и побеждают благодаря закону, другие же — благодаря свободе от него.

33. В свободе, как говорят, человек достигает большего преуспеяния, чем подчиняясь закону. Однако многие ошибочные пути весьма часто вытекают из свободы; многие виды падения таятся в ней. А с законом никто не сбивается с пути: те, кто сохраняет себя в узде его, могут подвергнуться падению в том случае, если они прежде всего оставили его и пренебрегли им. Поэтому древние святые, которые совершили свой путь не сбившись с него, подчиняли себя закону. Многие, однако, оставив законные пределы, прибавили к своей деятельности [763] то, что сверх закона, но их дополнительный труд, который вне закона, не воспрепятствовал им впасть в руки демонов. Никто не сможет оспаривать это, ибо, словно лучи солнца, воссияли рассказы об этих <мужах> для нашего научения. [764]

34. Есть закон свободы, и есть закон рабов. Рабский закон — это когда говорят: «Я вычитаю столько–то псалмов за каждой службой и такое–то количество их на каждой молитве». <Такой человек> находится под ярмом во все свои дни, без изменения: не может он ничего изменить, так как связан необходимостью в молитве и службе детально следовать тому, что он установил для себя, то есть строго соблюдать число <псалмов> и время, <проведенное в чтении>. Все это совершенно чуждо всему пути истинного знания, ибо при этом не учитываются [765] ни <божественные> действия, ни немощь естества, ни необходимость постоянной борьбы. [766] В первом <случае> благодать дается так, что человек задерживается <на молитве> по собственной воле; во втором <случае> естество оказывается слишком слабым для исполнения правила по причине <демонских> нападений, которые способствуют усмирению гордыни.

35. Закон свободы <состоит> в неизменном исполнении семи служб, которые Святая Церковь установила для нашего целомудренного образа [767] через Отцов, собранных Духом Святым на Вселенский Собор. [768] И нельзя нам, отшельникам, думать, что мы не должны подчиняться Церкви, ее руководителям и их законам. Именно по этой причине соблюдаем мы предел семи богослужебных часов, как Церковь установила для нас, чад своих. <Это не означает>, однако, ни того, что за каждой службой я должен исполнять такое–то определенное количество псалмов, ни того, чтобы человек устанавливал на каждый день определенные количества молитв <для произнесения> между этими службами в течение ночи и дня, или временной предел для каждой из этих молитв, или определенный порядок слов. Но сколько благодать дает ему силы, столько и задерживается он на каждой молитве, и молится столько, сколько необходимо, и использует ту молитву, которую хочет. И пока он молится, он становится все более собранным и нерассеянным, [769] особенно по причине наслаждения <молитвами> подобного рода. И в соответствии с силой естества и мудростью, какую дает ему Господь, измеряет он свое прошение.

36. Если человек говорит о молитве, которую произнес наш Спаситель, что только ее должны мы повторять во всех наших молитвах, используя те же самые слова и сохраняя тот же порядок слов, но не их смысл, [770] такой <человек> неправильно понял цель, с которой молитва эта была произнесена Спасителем нашим; и никогда не приблизился он к образу мыслей [771] Блаженного Толкователя. [772] Ибо Господь наш не учил нас здесь определенной последовательности слов, но Он вместил в эту молитву учение о том, на чем мы должны сосредотачивать разум в течение всей земной жизни. [773] И смыслом установленного Им было именно это, а не определенная последовательность слов, повторяемых устами.