Ирина Якимова - Ex ungue leonem: по когтю льва

• Название: Ex ungue leonem: по когтю льва
• Автор: Ирина Якимова
• Жанр: Фэнтези

Эпоха carere morte близится к концу. Владыка вампиров отстранился от дел и проводит время в бесплодных терзаниях по ушедшим временам и возможностям. Охотники легко приняли в качестве главы вампиршу-некромантку, и возглавляемые ей, собираются в поход на цитадель вампиров. На стороне охотников выступает Избранная — обладательница особого Дара, стирающего проклятие вампиризма. Скоро лишённые смерти останутся жить лишь в легендах… Но не рухнет ли в войнах carere morte и охотников сама Земля Страха, ведь вампиры всегда были залогом её существования?

---

Странно, но Мира не почувствовала, как задрожала защита дома, когда её пересек carere morte, хотя обычно хозяйка бывала предупреждена о таком визите. Значит, этот вампир пришёл не со злыми намерениями? В окно детской была видна летняя терраса, и Мира следила краем глаза за падением снежинок на неё. Она не пропустила момент, когда из темноты улицы на террасу скользнула быстрая крылатая тень.

Мира осталась в детской. Она потянулась к шнурку, ведшему к колокольчику в комнате слуг. И кухарка, и гувернантка, и садовник были обучены борьбе с вампирами и должны были явиться по первому пронзительному зову этого колокольчика. Но рука бывшей вампирши замерла, потом опустилась: она узнала пришедшего, и этот гость, вернее, гостья, действительно, никогда не причиняла Мире зла. Всё же бывшая вампирша не захотела оставаться безоружной. Не спуская сына с рук, она достала кинжал из кармана домашнего платья и подвинулась ближе к столу, где в ящике лежал заряженный арбалет.

Дверь детской шевельнулась. Вампирша стояла в коридоре, но не решалась войти. Донат, затихший было, снова заревел, да так громко и отчаянно, что Мира машинально опять начала укачивать его. Она закружилась с ним по комнате, оставив наблюдение за дверью.

«Ну, успокойся, маленький! — шептала она. — Что тебе нужно?»

Дверь отворилась, вампирша застыла на пороге статуей. Через мгновение Мира обернулась.

— Кларисса! — позвала она. — Входи. Ты знаешь, все эти годы я ждала тебя… однажды.

Кларисса не шелохнулась. Серое платье старинного покроя подчёркивало неестественную бледность бессмертной. Длинные тёмные волосы были распущены по плечам, в больных, слезящихся глазах отражалась одна картинка: женщина с младенцем на руках. Миру вздрогнула от этого пристального безумного взгляда.

— Как видишь, подруга, я теперь смертная и мать. И — глава охотников! Так что, если ты затеяла нападение…

Кларисса не отозвалась, она словно и не слышала ничего. Взгляд вампирши метался по фигуре женщины с ребёнком, но этот взгляд не был голодным. Миру больше пугало молчание подруги.

— Отвечай, зачем пришла, — резковато потребовала она. Кларисса моргнула и взглянула теперь Мире в глаза. Она немного пришла в себя.

— Это твоё дитя? — хрипло спросила она.

— Да.

Вампирская пророчица шагнула в комнату. Мира инстинктивно отступила к окну, сжала покрепче кинжал.

— Я вижу, ты пришла не для злого дела, подруга. Но если ты не объяснишь, что значат все эти странные взгляды, я кликну своих охотников.

Кларисса качнулась вперёд, но на ногах устояла.

— Это мальчик? Скажи мне! Сколько ему месяцев?

— Мальчик, — прошептала Мира. — Ему полгода.

— Ах!

Донат затих и с неожиданным любопытством воззрился на гостью.

— Он светленький, как ты, но какие у него тёмные глаза! — нежно пропела вампирша. Серые глаза Клариссы заволакивал привычный туман, взгляд утрачивал пристальность. — Тёмные! Прости за сравнение, совсем как у Владыки вампиров…

— Как у его отца, — Мира поглядела неприязненно. — И не смей упоминать при мне Дэви.

— Я попросила прощения! — вампирша скользнула ближе и остановилась в двух шагах от Миры. Она всё глядела на младенца, и Донат внимательно и серьёзно следил за ней. — Дай мне его подержать! — неожиданно взмолилась Пророчица.

Мира на всякий случай прижала ребёнка к себе покрепче:

— Нет.

— У меня тоже был сын, — словно оправдываясь, прошептала Кларисса. — Ему было полгода. Темноглазый…

— Я не знала, — Мира отступила ещё на шаг. — Но своего ребёнка в руки carere morte я всё равно не дам. Прости.

Кларисса застыла, опустив руки. Тогда Мира, пожалев её, дружески улыбнулась и звонко начала:

— Все, знакомые с особенностями carere morte, начинают с вопроса, как я ухитрилась выносить сына, будучи вампиршей… Ты была оригинальней. Уже знаешь мою историю?

— Я не занимаюсь сбором сплетен, я говорю лишь то, что вижу сама. Ты ближе к смертным, чем к carere morte, твоё тело давно было готово к тому, чтобы выносить ребёнка. И пусть слияние клеток смертного и бессмертной невозможно; обретший силу Дар сделал возможным всё невозможное, и это в том числе. Так ты забеременела. Ты понесла и от смертного, и от Дара. Но проклятие carere morte сильно, и первые месяцы твой ребёнок был проклят, как и ты.

Мира прерывисто вздохнула.

— Я корю себя за это, — глухо сказала она. — Как ты считаешь, Пророчица, эти пять месяцев, что он был carere morte, ещё в моем теле… они по-прежнему отражаются на нём или исцеление их стёрло?

— Это ничем не стереть! — грозно возгласила вампирша, и Мира поникла. Слёзы закапали из её глаз на кружевное платьице сына.

— Но я утешу тебя: твой сын силён, — немного погодя добавила Кларисса, и Мира вскинула голову, внимая её словам. — Он успешно борется с тёмной меткой. Может быть, однажды она поблёкнет так, что её не увижу даже я.

— А сейчас она черна?

— Не так, как твоя. Не плачь! Метки исцелённых вампиров — это их память, твоя память — годы, его — дни.

— Но он будет помнить Бездну всегда…

— Да. Даже, когда Её больше не будет в мире.

Мира долго молчала. В тишине неслышно догорели свечи, и комната погрузилась в ночной мрак. Малыш отыскал мамину грудь и скоро, наевшись, сладко посапывал. Мира устроилась в кресле-качалке с ним на руках, откинула голову на спинку и устало закрыла глаза.

— Беспокойный малыш, — заметила Кларисса. — Совсем как мой…

— Что с ним стало?

— Его воспитали чужие люди.

Мира печально вздохнула:

— Моего ждёт то же. Его отец погиб, я быстро старею. Сколько лет мне осталось, Пророчица?

Вампирша приблизилась, ласково коснулась её щеки, и теперь Мира не отстранилась.

— Старость облагородила твой облик, она не уродует — возвышает тебя. Не она тебя погубит… Но я не могу назвать точную дату.

Мира улыбнулась:

— Я все не могу привыкнуть к спокойной, радостной жизни простой смертной.

— И не привыкай. Просто отдыхай. Это только лишь краткая передышка перед новой битвой.

— Ты нарочно пришла меня растроить!

— Ты не хуже меня знаешь, что история carere morte еще не кончена. Я же пришла, потому что почувствовала, что узнаю нечто очень важное для себя. И я узнала, что наш с Дэви род не угас. Благодарю, тебя, Мира, — Кларисса склонилась над кроваткой. — Донат, дарованный… Не тревожься о нём. Он — дитя большой любви, и любовь будет хранить его всегда, и когда ты уйдёшь… Прощай, подруга, — вампирша обернулась, коротко сжала руку Миры в своих холодных ладонях и скользнула к двери. — Я буду оберегать вас, сколько смогу. До скончания нашего мира, а час этот уже недалёк…

— Подожди! — зашипела оторопевшая подруга. — Что там про «ваш с Дэви род»?!

Пророчица не отозвалась. В окно детской Мира видела, как тонкая чёрная тень пересекла террасу и, расправив крылья, ринулась в ночь. На пустую террасу вновь швырнуло горсть снежинок — бах! — и их уж нет, белую пыль уносит ветер…

После этой беседы Мира неожиданно успокоилась. Туманные слова Пророчицы сначала подстегнули её тревогу и страх, но Мира поняла: она или сдастся им и сойдёт с ума, или будет учиться жить с ними. Она выбрала второе.

Ясным днём в середине мая после очередной лекции Кристина опять надолго остановилась перед зеркалом в холле.

— Последний раз в него смотришься, — заметила Мира. Она была одета для прогулки, в нарядное тёмно-синее платье с белоснежным воротником и манжетами. Донат у неё на руках был в платье из тех же тканей.

— Вы решились снять зеркало? А если рухнет дом?

— Оказывается, это маловероятно. Я советовалась со строителями, делавшими тут ремонт прошлым летом. Они сказали, за зеркалом есть небольшое пустое пространство — и всё. Та стена не несущая. Скорее всего, за зеркалом действительно какое-то хранилище.

— А если… если там какое-нибудь чудовище?!

— Разве что, вампирская кукла. А с ней легко справится даже новичок. Но я думаю, тайник хранит лишь тайную информацию. И, может быть… — Мира нахмурилась.

— Что?

— Моя прабабка была голосом Бездны. После её смерти ходили слухи, что она весь свой род отдала в служители Госпожи. Может, за зеркалом место этого ритуала: знаки, символы…

— Разве человек не сам выбирает судьбу?

— Вако делают свой выбор, из поколения в поколение оставляя на месте зеркало. Пора оборвать эту цепь.

— Но вы лишитесь дома!

— До совершеннолетия Доната — нет. Не хочу, чтобы мой сын когда-нибудь смотрел в зеркало Регины Вако.

Кристина не выглядела убеждённой. Мира усмехнулась:

— Не ты ли в конце зимы призывала меня снять зеркало?

— Я за вас боюсь! Вы же сами будете его снимать, да?

Мира взглянула на Доната, теребившего её локон и глухо сказала: