Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

• Название: Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой
• Автор: Эйми Уоллес
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-029678-9

Поразительное произведение, в котором эзотерические и мистические мотивы соседствуют с воспоминаниями о жизни Эйми Уоллес рядом с Кастанедой — и попыткой логического осмысления потаенных глубин его учения и поиска высшей истины в мифе, подлинного осознания — в легенде о мастере «расширения сознания».

---

На этот раз гнев победил страх, и я, защищаясь, смело говорила: «Ради бога, разве у тебя никогда мгновенно не примерзали пальцы к морозильной камере, прежде чем ты смогла отдернуть их? Это было очень похоже! И я хотела услышать, пусть и от маразматика, что не он мой отец, — я была в шоке — неужели это трудно понять?»

Не привыкшая к возражениям, она с треском бросила трубку.

Я позвонила Муни. Она тоже считала, что я совершила ошибку, критиковала меня за то, что я слушала непристойности Смита. Беседа закончилась так же, как и разговор с Флориндой. Единственным, чем мне ответили, было обрывание контакта, в буквальном смысле. Не было и следа знаменитой «магической любви».

Я была ошеломлена. Об этом случае больше не упоминалось до тех пор, пока Карлос, который все запоминал, несколькими месяцами позже не придумал ему болезненное и жестокое применение.

А мое детство таким гнусным образом подготовило условия, не позволившие мне немедленно уйти от магов. Они любили говорить, что они дикие и свободные, как пираты. Посторонним было неведомо то, что мы всегда ходили по скользкой дорожке, мы были в шаге от совершения преступлений, мы бы и не поняли ничего, если бы совершили. Несмотря на всю брутальность событий, истинный воин должен продолжать борьбу, чтобы остаться внутри своей «истинной энергетической семьи». Вне себя от отчаяния, я была не в состоянии понять, что философия Карл оса впитала в себя все худшее из погрязшего в грехах католицизма. Но еще более тревожным было то, что я абсолютно не осознавала, что воспроизвожу манеры моей бесконечно болезненной семьи по крови.

Кроме того, мои фантазии о нескончаемом исследовании новых миров и измерений в «океане бесконечности» будоражили меня так же, как и любовь Карлоса. Я испытаю счастье мага, мечтала я, или почувствую магическую невозмутимость, неважно что. Если бы я достаточно упорно трудилась, я бы прекратила беспокоиться и возродилась из огня подобно фениксу, ни к чему не привязанная, ничего не желая, ни о чем не заботясь, свободная от всякой боли.

И все-таки это была моя семья, «хоть дерьмо, зато родное», как любил говорить Карлос, который наделил меня мечтой о блаженном безразличии. Должна же я оказаться на самом деле счастливой, здоровой, то что называется кремом на торте. Снова и снова люди спрашивали меня, почему я оставалась, почему я, наконец, сводничала и врала и жила в страхе и нищете. Я застряла в зыбучих песках надежды и отчаяния, и я не смогла уйти. Более того, я разорвала почти все связи со старыми друзьями, и мне не было куда уйти из этой суррогатной семьи. Будучи козлом отпущения в группе, я верила настойчивости Карлоса и Флоринды, которое означало, что я «смогу это принять», что я «сильный боец» и скоро освобожусь от всякой боли.

Моя мать любила цитировать фразу, Которую она приписывала Фрейду: «Когда двое ложатся в одну постель, на самом деле в постели их будет шестеро: один с другим, и обе пары их родителей».

С Карлосом я «вышла замуж» за очарование, остроумие и авторитет отца, а так же за уничижительный сарказм и безжалостность матери. Повзрослев, наконец я это поняла. Она никогда не хотела причинить мне боль, и она очень меня любила, так сильно как могла, но она оказалась не в состоянии избежать альбатросов собственного прошлого.

глава 15 Я ОТРЕКАЮСЬ ОТ СВОИХ КОТОВ, СТАНОВЛЮСЬ ОФИЦИАНТКОЙ И ПОКРЫВАЮ СЕБЯ ПОЗОРОМ ПЕРЕД ЛИЦОМ БЕСКОНЕЧНОГО

Безумие — не обязательно распад. Это может быть и прорывом. В равной степени возможно как освобождение и обновление, так и порабощение и экзистенциальная смерть.

Р.Д.Лэнг «Разделившийся в себе»

Я вернулась в Беркли на следующее утро вся в слезах. Как только я вошла в дверь, я увидела своих любимцев — кота Генри и кошку Рецину, двенадцати и десяти лет, — и решила, что пришло время показать мою преданность на пути воина и бросить их. Даже теперь, когда я пишу об этом, слезы душат меня.

А тогда я заставила себя действовать строго и решительно, насколько могла. Я знала, что если это и убьет меня, то я ничего не почувствую. В конце концов, они же не дети, они всего лишь домашние животные. Все люди вокруг меня рвали связи с родными братьями и сестрами, родителями, детьми, подавляя свои чувства. Карлос инструктировал многих учеников говорить самим себе при разрыве с родителями и детьми: «Я посылаю их ко всем чертям».

Мои коты жили у меня более десяти лет. Генри — элегантный полосатый беспризорник, котенком пришел в дом, через два года за ним последовала ласковая и пушистая барышня Рецина.

Когда я переживала болезненный развод родителей, они были со мной, лежали, свернувшись калачиком, на моих руках; когда от рака умер отец, я рыдала в их шерстку, а они мурлыкали. Они были прекрасными охотниками, ловили и обычных, и летучих мышей. Я любила их безумно.

Мой поступок доказал бы Карлосу — если ему вообще что-то можно было доказать, — что я настроена решительно. А если он не будет разговаривать со мной, то как же я продемонстрирую ему свою преданность? Я рассказала Флоринде о моем решении, надеясь, что она передаст это Карлосу.

Неожиданная мягкость появилась в ее голосе.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Эми. Я тоже люблю кошек. Однажды я должна была сделать то же самое и чувствовала себя отвратительно. Потом ты будешь чувствовать себя намного лучше, уверяю тебя.

Ее доброжелательность подействовала. Я стала спрашивать всех, кого знала, не нужно ли им двух котов, — я хотела, чтобы Генри и Рецина попали в хорошие руки, понимая, однако, как это трудно, — пристроить двух старых животных.

Я придумала план: предложу приданое — несколько сотен долларов для каждого кота и оптовую поставку кошачьего корма, если они будут вместе. Несколько недель я искала им пристанище.

Наконец появилась пара — друзья знакомых. Это была семья хиппи, живущая на севере Калифорнии, на нескольких акрах дикой земли, с собаками, цыплятами и лошадьми. Их двенадцатилетняя дочь очень хотела кота.

Мы поговорили, и они оказались настолько любезны, что согласились приехать в Беркли в большом фургоне с коробками и подстилками для долгого путешествия обратно на север.

Глотая слезы, я взяла на руки сначала Рецину. Обнимая и целуя ее, я шептала ей о своей любви к ней и говорила «до свидания». Она послушно пошла на руки к этим добрым людям.

Но Генри — нет. Он сопротивлялся, рычал, выл и орал от гнева и страха. Я заткнула уши и убежала в дом, закрыла голову подушкой, чтобы не слышать его завываний.

В течение недели я звонила этой семье каждый день. Генри плохо перенес поездку, мяукал всю дорогу на пути к своему новому дому.

В конце недели пришла плохая весть: Рецина исчезла, ее новая семья еле нашла в себе силы сообщить мне об этом. Подавляя страх, я стоически выслушала новость. Это было дикое место, конечно, она погибла. Несчастный Генри прятался по углам, шипя и фыркая на хозяйскую собаку.

Я бесцельно слонялась по своему большому и пустому дому и не чувствовала себя лучше без них — нисколько. Я была одинока.

Изредка я говорила об этом с Флориндой, она по-прежнему проявляла ко мне сочувствие.

Я позвонила Тайше, но та была холодна: «Ничего страшного. Теперь ты должна избавиться от больших котов, настоящих энергетических вампиров — от своих родителей. От тех, кто, придавив тебя своими огромными лапами, сосет твой дух».

Три недели спустя я получила радостное сообщение: Рецина нашлась! Она прибилась к стае бродячих котов, которые обитали неподалеку, одичала, исхудала, но выглядела счастливой. Генри уныло бродил по дому, но когда приходила Рецина, они вместе играли.

Слава богу! Добрым знаком стал звонок Карлоса — после месяца молчания он наконец поговорил со мной, Я рассказала ему эту историю, добавив, что если уж домашняя кошка может стать диким охотником, то я — тем более. Я припомнила один случай, о котором он однажды рассказывал мне, когда мы только стали любовниками.

— Эйми, — сказал он тогда, — я знаю кота, который оставил свой уютный, сытый дом в Лос-Анджелесе и пошел на юг, пересекая автострады! По автобану Санта-Моники, на Юг… Он бросил вызов смерти и преодолел этот путь, весь путь до Байа! Подумай об этом!

— А что было потом? — спросила я.

— Ах, Эйми, кто знает? Какое это имеет значение? Но это было чудо, можешь себе представить!

Карлос воспринял мою историю как хорошее предзнаменование, и моя тревога немного улеглась, хотя он оставался суров ко мне.

Теперь я находилась в походном лагере магов. Карлос демонстрировал презрение к моей карьере.

Его огорчало, что я вместо того, чтобы сразу после школы пойти работать, поступила в колледж. И хотя трудилась без устали с восемнадцати лет и издала тринадцать книг, он разглагольствовал: «Ты ни дня не работала в своей жизни! Иди устройся в „Макдоналдс“!»