Нора Робертс - Святые грехи

• Название: Святые грехи
• Автор: Нора Робертс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-237-02892-6

Душным летом Вашингтон содрогается от ужаса. По городским улицам бродит серийный убийца по кличке Священник, который душит стройных белокурых женщин и оставляет возле трупов письменные отпущения грехов убитых. Следователь Бен Пэрис подключает к поискам безумного маньяка блестящую специалистку по психиатрии Тэсс Курт. Бен страстно влюбляется в Тэсс, но внезапно осознает, что его любимой угрожает опасность — ведь она стройна и белокура, и в любой момент маньяк может обратить на нее свое убийственное внимание.

---

— Ну что же, может, Дед Мороз принесет тебе новую на Рождество. Отвезти тебя домой?

— Спасибо, не стоит. Мне еще нужно составить отчет. И если второй мальчишка не описался от страха, хотелось бы принять участие в допросе.

— Так их было двое?

— Сейчас остался только один.

Тэсс вспомнила неподвижную фигуру на каталке и, ощущая запах засохшей крови на рубахе Бена, промолчала.

— А вот и Эд. Смотри-ка, читает.

Эд поднял голову, бегло, но весьма придирчиво оглядел напарника и улыбнулся Тэсс.

— Привет, доктор Курт. Наверное, мы разминулись… — Эд не сказал, что в тот момент, когда она пришла, он сдавал кровь, поскольку у них с Беном была одна и та же группа — первая, резус положительный. Отложив журнал, он протянул Бену его кобуру и разорванную куртку.

— Жаль пиджачок. У нас в полиции до апреля будут оформлять бумаги на новый.

— Это уж точно. — Эд помог Бену пристегнуть кобуру и натянуть куртку. — Знаешь, я тут читал потрясающую статью про почки.

— Вырежи ее, — посоветовал Бен и повернулся к Тэсс. — Возвращаешься в клинику?

— Да, прервала сеанс посредине. — Только сейчас Тэсс поняла, что пожертвовала пациентом ради Бена. — Как доктор, советую сразу же по окончании дел ехать домой. Я вернусь в половине седьмого и, может, смогу тебя побаловать, если тебе удастся уговорить меня…

— Что значит побаловать?

Не обращая внимания на его вопрос, Тэсс повернулась к Эду:

— Почему бы нам не поужинать вместе, детектив?

Эд сначала растерялся, но приглашение его явно обрадовало.

— Да, знаете ли… Спасибо.

— Эд у нас не больно красноречив с женщина ми. Приходи обязательно, Тэсс попотчует тебя бобами в сгущенном молоке. — Бен шагнул за порог, и его приятно обдало холодным воздухом. Действие укола закончилось, и руку начало дергать, как больной зуб.

— Ты где поставила машину? — Он уже обшаривал глазами стоянку в поисках машины сопровождения.

— Вон там.

— Эд, будь любезен, проводи даму до машины. — Бен слегка потянул Тэсс за отвороты пальто, прижал к себе и крепко поцеловал. — Спасибо, что пришла.

— Не за что.

Дождавшись, когда он отойдет к своему «мустангу», Тэсс повернулась к Эду:

— Присмотрите за ним?

— Разумеется.

Тэсс пошарила по карманам в поисках ключей:

— Тот, кто ранил Бена, мертв?

— Да. — Эд взял у нее ключи и весьма элегантно, как ей показалось, открыл дверцу. Тэсс посмотрела ему прямо в лицо: не надо слов, чтобы понять, кто спустил курок. Та система ценностей, в которой она была воспитана, кодекс, по которому жила, вступили на мгновение в конфликт с новым видением. Тэсс положила руку Эду на шею, притянула к себе и поцеловала.

— Спасибо, что спасли его. — Она села в машину, улыбнулась ему и захлопнула дверцу.

— Увидимся за ужином.

Почти влюбленный в Тэсс, Эд присоединился к напарнику:

— Если не пойдешь с ней к деду на День Благодарения, будешь последним сукиным сыном.

— Что-что? — Звук хлопнувшей дверцы вернул Бена к действительности.

— И не страшен тебе никакой дядя Джо, похлопывающий по плечу.

Эд повернул ключ зажигания. Двигатель взревел.

— Ты что, белены объелся?

— А ты, приятель, лучше смотрел бы себе под ноги, а то о пилу споткнешься.

— Пилу? Какую пилу?

— Фермер пилит бревно, — начал Эд, отъезжая от стоянки. — За ним наблюдает какой-то городской хлыщ. Звонит колокол, сзывая к ужину. Фермер делает шаг, но спотыкается о пилу и падает. Поднимается и продолжает пилить. Хлыщ спрашивает, почему он не идет на ужин. Фермер отвечает, что, поскольку он споткнулся о пилу, идти нет смысла, все равно все съедят.

Секунд десять Бен молчал.

— Теперь все ясно! Давай-ка разворачивайся, вернемся в больницу, и пусть тебя осмотрят.

— Я хочу сказать, что не нужно хлопать ушами, когда удача сама идет в руки, — упустишь. У тебя потрясающая женщина, Бен.

— Мне кажется, я и сам это понимаю.

— Ну а раз так, смотри не споткнись о пилу.

Глава 16

Пошел снег, когда Джо переступил порог черного входа. Зная, что при ветре дверь хлопает, он открыл ее медленно и так же аккуратно закрыл, дождавшись, пока щелкнет замок. Он не забыл о перчатках и даже надел лыжную шапочку. Обувь решил не менять, остался в любимых высоких башмаках.

Никто не видел, как он вышел.

Мать с отчимом были у себя. Он знал, что они часто ссорятся из-за него. Если говорят приглушенными, нервными голосами, значит, пререкаются точно из-за него.

А они и не знали, что ему все известно.

Мать запекла индейку со всякими добавками. За столом она весело, даже слишком весело тараторила о том, как замечательно праздновать День Благодарения в семье. Доналд много шутил, говоря о большом количестве приготовленной еды, и хвастал тыквенным пирогом, который испек сам. Помимо всего прочего, на столе были клюквенный соус и настоящее масло, а в печи жарились маленькие пончики в форме полумесяца.

Это была самая скверная трапеза в жизни Джо.

Мать и слышать не хотела ни о каких проблемах. Ей хотелось, чтобы он был счастлив, хорошо учился и играл в баскетбол. Нормально. До Джо доносилось именно это слово. «Пусть он будет нормальным — больше мне ничего не надо», — настойчиво повторяла она отчиму. Но нормальным он не был. Отчим это понимает, отсюда и частые перепалки. Он ненормален. Он алкоголик, как и отец.

Мать говорила, что отец — плохой.

Джо знал, что алкоголизм — это болезнь. Он понимал, что такое наркомания — от нее не излечиваются, выздоровление бывает только временным. Он сознавал, что алкоголиков — миллионы и что можно быть алкоголиком, но в то же время вести нормальный образ жизни, чего так жаждет мать. Для этого нужны терпение, усердие и готовность к переменам. Иногда он уставал от собственного усердия. А если говорил матери об этом, она страшно расстраивалась.

Джо знал также, что алкоголизм часто бывает наследственным. Он решил, что алкоголизм унаследовал от отца, а поэтому вслед за ним стал плохим.

Тихими улицами уходил Джо из своего чистого, уютного района. При свете фонарей снежинки плясали, как в волшебных сказках, которые мать, бывало, читала ему много лет назад. В окнах горел свет, люди сидели за праздничным столом или смотрели телевизор после дневных трудов.

Отец не пришел за ним. И не позвонил. Джо казалось, что он понимает, почему отец больше не любит его: ему не нравится, когда что-то напоминает о пьянстве, семейных скандалах и плохих временах.

Доктор Курт говорит, что он, Джо, не виноват в болезни отца. Но Джо казалось, что если он заразился от отца, то, возможно, и отец каким-то образом подхватил его болезнь.

Он вспомнил, как однажды ночью, лежа в постели, он услышал хриплый, грубый голос отца — он всегда так говорил, когда был пьян.

— Ты только о ребенке и думаешь… но не обо мне. Все изменилось после его рождения.

Потом он слышал плач отца. До него доносились громкие, безудержные рыдания. Для него это было еще хуже, чем вспышки гнева.

— Прости меня, Лоис. Я люблю тебя. Я так люблю тебя! Знаешь, я такой, потому что пристают со всех сторон. Эти ублюдки на работе просто проходу не дают. Завтра же скажу, чтобы убирались ковсем чертям. Но почему, не успеешь оглянуться, как Джо нужна новая пара обуви?

Джо подождал, пока мимо прогрохочет трамвай, пересек улицу и направился к парку. Снег стал еще гуще, словно белая стена, которую ветер пытался повалить. На свежем воздухе у Джо появился на щеках здоровый румянец.

Однажды он подумал: если ему не потребуются новые башмаки, отец перестанет пить. А потом решил, что всем будет лучше, если он просто исчезнет. В девятилетнем возрасте он и убежал из дома.

Было страшно: он потерялся, а вокруг темно и слишком много шума. Полицейские нашли его через несколько часов, но Джо они показались вечностью.

Мать плакала, а отец крепко прижимал его к себе. Все давали обещания, собирались сдержать их. В течение какого-то времени стало лучше. Отец записался в общество анонимных алкоголиков, а мать теперь чаще смеялась. На Рождество Джо подарили двухколесный велосипед. Отец бежал рядом и поддерживал за седло, не давая сыну упасть.

Но незадолго перед Пасхой отец опять стал возвращаться поздно. Глаза у матери теперь всегда были красными, и она больше не смеялась. Однажды ночью машину отца занесло рядом с домом, а велосипеда он не заметил. Послышались крики, проклятия, ругательства. Джо проснулся. Отец хотел вытащить его из постели, отвести вниз и показать, что случилось из-за его разгильдяйства. Мать преградила ему дорогу.

В ту ночь он впервые услышал, как отец ударил мать.

Если бы он не оставил велосипед на газоне рядом с подъездной дорожкой, а убрал его, отец спокойно бы проехал. Он не разозлился бы, не ударил мать, не поставил синяк под глазом, который она постаралась скрыть под толстым слоем пудры.

В ту ночь Джо сделал свой первый глоток.