Нора Робертс - Святые грехи

• Название: Святые грехи
• Автор: Нора Робертс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-237-02892-6

Душным летом Вашингтон содрогается от ужаса. По городским улицам бродит серийный убийца по кличке Священник, который душит стройных белокурых женщин и оставляет возле трупов письменные отпущения грехов убитых. Следователь Бен Пэрис подключает к поискам безумного маньяка блестящую специалистку по психиатрии Тэсс Курт. Бен страстно влюбляется в Тэсс, но внезапно осознает, что его любимой угрожает опасность — ведь она стройна и белокура, и в любой момент маньяк может обратить на нее свое убийственное внимание.

---

Рассовывая по карманам бумажник, полицейский жетон, другие мелочи, Бен даже не откликнулся. Взгляд Тэсс упал на ночной столик — там лежали ее сережки, предмет весьма интимный. Она небрежно взяла их и положила в карман.

— Куда отправляемся?

— Переулок неподалеку от пересечения Двадцать третьей и М.

— Двадцать третья и М?! Но ведь это всего в паре кварталов от меня!

— Знаю. — Он даже не нашел нужным обернуться к ней.

Улицы были пустынны. Бары, как положено, закрылись еще в час ночи. Вечеринки обычно заканчиваются не позднее трех. Хотя ночная жизнь втягивает в водоворот почти всех — от элиты до самых низов, политизированный Вашингтон лишен бурлящей энергии Нью-Йорка или Чикаго. Торговля наркотиками в районе Четырнадцатой и Ю давно сошла на нет. Ночь наступила даже для проституток. На тротуары с деревьев с шелестом падали листья и тут же улетали, подхваченные сильным порывом ветра. Они проезжали мимо темных магазинов и светящихся неоновых витрин. Бен закурил и почувствовал, как привычный вкус виргинского табака постепенно снимает напряжение.

Ему не нравилось, что она едет с ним. Врач — не врач, ему не хотелось, чтобы Тэсс увидела отталкивающую изнанку его работы. Можно вместе корпеть над бумагами, разгадывать профессиональные ребусы, выстраивать шаг за шагом логику расследования, но на месте преступления ей делать нечего.

«Мне нужно быть там», — твердила про себя Тэсс. Пора воочию увидеть результат его действий, и может быть, всего лишь может быть, лучше понять, что им движет. Она — врач; по роду профессиональной деятельности ей не приходится ощупывать пациентов, но соответствующая подготовка у нее есть, способности тоже, и что такое смерть, она прекрасно понимает.

Заметив мигалку первой полицейской машины, Тэсс принялась делать дыхательную гимнастику — глубокий вдох и медленный, долгий выдох.

Хотя прохожих в предрассветной тьме видно не было, полиция перекрыла переулок и начало улицы. Дежурные полицейские машины стояли с невыключенными фарами и работающими рациями. Внутри огороженного пространства уже шла работа.

Бен притормозил у обочины.

— Держись рядом со мной, — сказал он, по-прежнему не глядя на Тэсс. — У нас не положено шататься на месте убийства.

— Болтаться у тебя под ногами не собираюсь. Займусь своим делом, и увидишь, что справлюсь с ним не хуже, чем ты со своим. — Она резко распахнула дверцу и едва не столкнулась с Эдом.

— Извините, доктор Курт. — Руки у нее были ледяные, и он машинально потер их, пытаясь согреть. — Вам не помешали бы перчатки. — Свои он сунул в карман и посмотрел на Бена.

— Ну, что мы имеем? — спросил он.

— Ребята из лаборатории уже здесь. Слай делает снимки. Скоро прибудет коронер. — Изо рта Эда вырывались легкие клубы пара; уши покраснели от мороза, однако пальто было расстегнуто. — Около половины пятого утра на нее наткнулся какой-то парень. Патрульным пока ничего не удалось из него вытянуть. Он почти все это время блевал — наверное, накануне выпил целую бочку пива. — Эд краем глаза взглянул на Тэсс. — Извините.

— Лучше не извиняйся, — коротко бросил Бен, — а то она напомнит тебе, что она врач.

— Капитан тоже едет сюда.

— Потрясающе. — Бен выплюнул окурок на землю. — Ладно, давай работать.

По пути к переулку они прошли мимо полицейской машины, где кто-то рыдал на заднем сиденье. Этот звук беды заставил Тэсс оглянуться, но, почувствовав руку Бена, она пошла дальше следом за ним. Навстречу им шагнул невысокий мужчина в очках с фотоаппаратом. Он достал из кармана голубой носовой платок и высморкался.

— Все, теперь ваша очередь. Возьмете вы его в конце концов или нет? Сколько можно фотографировать мертвых блондинок? Нужно же хоть какое-то разнообразие.

— Да ты у нас шутник, Слай, как я погляжу. — Бен быстро прошел мимо, оставив фотографа заниматься своим носом.

Не успели они сделать нескольких шагов по переулку, как запахло смертью. Все они знали этот запах, это тяжелое зловоние, отталкивающее живых, но в то же время необъяснимо притягивающее их.

Из мертвого тела словно вышел весь воздух, кровь остановилась. Руки женщины были аккуратно сложены на груди, но миром и покоем от нее не веяло. На подбородке — кровавое пятно. «Это ее кровь», — подумала Тэсс. Отбиваясь от нападающего, она, видимо, прокусила нижнюю губу.

На женщине было длинное, удобное оливкового цвета пальто из плотной шерсти. На его фоне резко выделялась белая шелковая епитрахиль, которую сняли с ее шеи и, расправив, положили на грудь. На самой шее начали проступать темные полосы.

К епитрахили была приколота записка известного уже содержания: «Ныне отпущаеши грехи ее».

Правда, на этот раз почерк был неаккуратным: буквы расползались, бумага была немного смята, словно ее крутили в руках. Слово «грехи» написано покрупнее, чем остальные, и с большим нажимом — бумага едва не прорвалась. Тэсс наклонилась, чтобы получше рассмотреть тело.

«Крик о помощи?» — спрашивала она себя. Может быть, это выражение его мольбы с просьбой остановить его, заставить перестать грешить? Неровный почерк — отклонение, пусть небольшое, от обычной модели его поведения. По мнению Тэсс, он начал терять уверенность, может, начал сомневаться в себе, продолжая считать убийства своей миссией.

«Да, на этот раз ему явно изменила обычная уверенность», — решила она. Должно быть, мозг начал превращаться в лабиринт путающихся мыслей, воспоминаний, голосов. Вероятно, он напуган и, совершенно очевидно, болен физически.

Пальто у мертвой девушки было нараспашку, но не из-за ветра — в переулке он почти не ощущался. Следовательно, в отличие от предыдущих случаев на сей раз он не стал приводить все в порядок. Или не смог?

В глаза ей бросилась брошь, прикрепленная к лацкану: золотое сердечко. На оборотной стороне было выгравировано ее имя — Анна. В Тэсс проснулась волна сострадания к Анне и к человеку, которого что-то заставило убить ее.

Бен наблюдал, как Тэсс изучала труп: методически, как патологоанатом в морге, бесстрастно, без малейшего отвращения. Ему хотелось защитить ее от реальности смерти и в то же время ткнуть носом, заставить разрыдаться и отвернуться.

— Ну что же, доктор Курт, если нагляделись, почему бы вам не оставить нас в покое и дать возможность заняться своим делом.

Она поглядела на Бена и медленно распрямилась.

— Думаю, дело идет к концу. Вряд ли он на многое способен.

— Скажите это покойнице.

— Парень заблевал тут все, — заметил Эд и с силой выдохнул через рот, словно пытаясь прогнать зловоние. Острием карандаша он открыл бумажник, выпавший из сумочки женщины. — Анна Ризонер, — прочитал он на ее водительском удостоверении, — двадцать семь лет. Живет в квартале отсюда на улице М.

«В квартале отсюда», — эхом отозвалось в сознании Тэсс. Значит, всего в одном квартале от ее дома. Она плотно сжала губы, глядя куда-то вдаль, ожидая, пока схлынет волна страха.

— Это ритуал, — относительно спокойно проговорила она. — Ритуалы, обряды, насколько мне известно, играют у католиков большую роль. В данном случае он отправляет свой собственный, индивидуальный ритуал — «спасает» свои жертвы, потом отпускает им грехи и, наконец, оставляет их вот с этим. — Она указала на епитрахиль. — Это символ спасения души и отпущения грехов. Он каждый раз совершенно одинаково складывает епитрахиль на груди жертвы. Тела оставляет в одном положении. Но на сей раз он не оправил на жертве одежду.

— Играете в детектива?

Тэсс сжала кулаки в карманах, стараясь не замечать сарказма Бена:

— Это свидетельствует о слепой набожности и одержимости ритуала. Но почерк на записке доказывает, что он начинает сомневаться и в своих деяниях, и в своей цели.

— Великолепно. — Ее тон бог знает почему взбесил Бена. — Отчего бы вам, доктор, не сесть в машину и не изложить все это в письменном виде? А мы непременно доведем ваше профессиональное суждение до семьи убитой.

При этих словах Бен даже не обернулся, а поэтому не увидел промелькнувшую в глазах Тэсс боль, тут же перешедшую в холодный гнев. Но ее удаляющиеся шаги он услышал.

— Что это ты на нее взъелся?

На напарника своего Бен тоже не взглянул. Он не сводил глаз с убитой женщины, которую звали Анной. Она неподвижно смотрела на него, словно призывая: «Всегда будь на страже и всегда защищай». Анну Ризонер никто не защитил.

— Она же не той породы, — пробормотал Бен, имея в виду не только Анну, но и Тэсс. Он покачал головой, по-прежнему глядя на мертвую женщину, лежавшую в позе, приличествующей святым. Что же занесло ее в этот переулок посреди ночи? В переулок, который находится так близко, слишком близко от дома Тэсс? А может, не «что», а «кто» ее сюда занес?

Нахмурившись, Бен приподнял ногу убитой. На ней были мокасины, купленные еще в студенческие годы, но пережившие и первое замужество, и развод. Туфли сидели на ней идеально и были начищены до блеска, но на заднике виднелась свежая царапина.