Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

• Название: Мурманский сундук
• Автор: Юрий Любопытнов
• Издательство: Спутник +
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9973-2362-2

"Мурманский сундук" (2-й том произведений)  —  продолжение книги «Огненный скит».

Роман «Огненный скит» (в первом издании «Золото викингов» (http://hotkovo.net.ru/library_view.php?id=1)), написанный на основе легенды о поисках клада, зарытого на одном из островов Соловецкого архипелага, охватывает целый исторический пласт жизни Российской империи.

Также, издание содержит в себе повесть  "Там, где течет Пажа" и несколько рассказов:

Великий Мощь, Спросите Мухина, BELLA CIAO, Салаги, Ягоды Вишни.

Публикуется на сайте «Хотьково в сети» http://hotkovo.net.ru/library.php

© Юрий Николаевич Любопытнов

© Оформление электронной версии - ПавелЪ

---

— Вот оно что, — протянула женщина. Она, казалось, не собиралась уходить домой, хотя оба ведра были полными. — А я, считай, их соседка, вон в том проулке живу.

Она опёрлась на верею колодца.

— Всю их жизнь знаю. И Веруньку, и всех, всех… Отец девочки давно уехал куда-то и там сгинул.

— Он что их бросил?

— Кто знает? Получается, что бросил. Ольга, мать девочки, в девках красивая была, а какой работницей слыла! Позавидуешь. На ткацкой фабрике её портрет всегда висел на Доске почета. Такая была, стало быть, знатная ткачиха. Норму перевыполняла, да что говорить — многостаночницей была. Разные собрания, совещания, обмен опытом… Не совладала с зелёным змеем. С него всё и приключилось. Загуляла она. Компании, вечеринки, рестораны, разные другие сборища, привыкла, ударилась в веселье.

Дочке-то годик был, наверное, может, два, махонькая ещё была, вот здесь в песочке ковырялась с лопаточкой, хорошенькая такая девочка, ласковая. Бывало, подойдёшь, спросишь, как её зовут. Она поднимет глазёнки голубые и скажет: «Вела»…

Муж Ольгин узнал её похождения, разругался, говорит: бросай свои вечеринки, живи, как люди, иначе, говорит, брошу тебя, уйду, жить с тобой, такой подлюкой не хочу. Она немного присмирела, а потом продолжала крутить и выпивать. Ох, уж эта выпивка, сколько рюмка водки сгубила хороших людей. У нас в слободе жил один… работал большим начальником, а на грудь принимал изрядно, тоже пропал, скатился до рядовых, а потом жизнь кончил нехорошо.

Женщина замолчала, вытерла губы рукой.

— Ну, муж Ольгин, кому такая жизнь понравится, собрал свои манатки и укатил, куда укатил, Бог знает. Сначала алименты на дочку присылал, а потом бумага пришла, что, значит, умер он или ещё что. Ну, вобщем похоронили его. Так Вера и стала сиротой. А Ольга ещё сильнее вдарилась в выпивку, с одним пожила, с другим, с работы скатилась. А теперь совсем запойная стала. Все мужики у нее паслись….

— А где ж теперь она работает?

— Да где! На производстве такую пьяницу держать не будут. Работала, где придётся. В магазине уборщицей, дворничихой… Ей ведь деньги не плати, дай только выпить. Когда запивает, на работу по два-три дня не выходит, а то и больше. Вот такие, сынок, дела…

Женщина взялась за ведра.

— Девочка, конечно, предоставлена самой себе. Бабка — та старая. За ней самой пригляд нужен. И с дочерью тоже мучается… Горе одно…

— И никто не может помочь?

— Не знаю. Писали жители, и милиция не раз приходила. С месяц назад приходила женщина какая-то молодая, говорили из района, всё спрашивала соседей, как и что… А разве с Ольгой теперь сладишь! Мужичка прямо стала. Лицо красное, глаза навыкате, голос, как труба иерехонская… Она забьёт в два счета. Ей пса цепного надо, чтобы сладить. Но та женщина, видно, не зря приходила. Вызывали Ольгу в район. Но мало, видать, на неё подействовало. Также продолжала пить. Сейчас уехала куда-то. Дочку матери оставила. Воспитывай, мать!.. Нуф, пойду, — спохватилась вдруг женщина. — Совсем заболталась. Мне еще скотину кормить, поросёнка… Спасибо тебе, хлопчик.

Она подняла вёдра и, стараясь не расплескать воду, спустилась в овражек и завернула за угол ограды.

Саша выкачал воды и принёс в дом, поставил в террасе на лавку.

— Спасибо тебе, сынок, — сказала бабка Евдокия. — Вот уж спасибо.

Ермил сидел за столом рядом с Верой и что-то рисовал на листе бумаги.

— Вот это дом твой, — говорил он, — а это сирень, цветы, а это дорожка, по которой ты ходишь в школу, давай школу ещё нарисую…

— Папка, — сказала Вера, рукой обняв его за шею, — нарисуй мне птицу?

— Я птиц плохо рисую. Зачем тебе птица? Давай другое нарисую.

— Нет, нарисуй мне птицу, с большими крыльями. Пусть, какая получится. На тебе листок, на новом нарисуй?

Ермил ощущал на своей щеке горячее дыхание девочки и тепло её руки на плече.

— А ты любишь птиц? — спросил он, думая о другом.

— Люблю.

— А каких ты больше любишь?

— Всех люблю. А больше журавлей.

— Ты их видала?

— Журавушек? Видала. Бабушка о них мне рассказывала сказки, правда, баба? Они всегда осенью пролетают над нашим домом. Я всегда бегу к окну посмотреть, как они летят.

— А почему ты их любишь больше остальных?

— Не знаю. Наверно, потому, что у них есть дом. Они всегда летят домой. Все вместе и никого не бросают… Рисуй, рисуй! У тебя получается. А говорил, не умеешь. Я видала журавлей на картинке. Похожи очень.

Ермил выводил мягким карандашом линию крыла, рука его дрожала, и черточки получались волнистые.

Вера захлопала от восторга в ладоши:

— Получается, получается! — радостно закричала она. — У тебя получилось, папка!

Бабка Евдокия сидела тихо на своем стуле и вытирала глаза концом платка. Глаза были мокрые и морщины лучиками собрались у глаз, а рука с блестевшей тонкой кожей и синими венами дрожала на тёмном в мелкий цветочек платье.

— Готов твой журавль, — сказал Ермил, отдавая Вере бумагу.

— Я завтра в школе его покажу, — сказала Вера, беря рисунок. — Можно?

— Покажи. Он немного нескладный.

— Складный. Мне такого никто не рисовал.

— Я тебе ещё нарисую, — сказал Ермил. — А теперь нам с Сашей надо идти. Уже темнеет.

— Так чайку и не попили, — вздохнула бабка Евдокия и покачала головой. — Вы не обессудьте!

— В следующий раз, бабушка, обязательно попьём, — поообещал Ермил.

— Вы приходите, — обратилась она к Ермилу. — Верочка очень вас любит. Вы такой добрый….

Вера загрустила немного, видя, как штамповщики, прощаются с бабушкой, но протянула Ермилу и Саше руку, прощаясь, и сказала:

— Буду уроки делать… А птицу я завтра отнесу в школу…

Дорогой Саша рассказал Ермилу о том, что ему поведала женщина на колодце.

— Бабушка мне тоже кое-что рассказала об их житье-бытье, — ответил Ермил. — Но она не падает духом. Оптимистично так закончила: «В каждом дому по кому».

Он шёл ссутулившись и напоминал большую птицу. Это впечатление дополняли полы кашемирового плаща, развевавшиеся от ветра. Он перестал отвечать на вопросы Саши, думая о своём. Саша перестал его расспрашивать и тоже шёл молча, глядя как на востоке небо заволакивается темнотой, а на западе ярко-багровая полоса охватывала горизонт и ширилась, раздвигалась, и облака становились почти прозрачные. «К морозу», — подумал Саша.

17.

Прошла неделя или чуть больше. Скоро должен был быть праздник — годовщина Великого Октября. В один из последних дней октября было воскресенье, и как раз так получилось, что у Лыткарина был выходной. Недавно он встретил Валю и предложил ей сходить на танцы.

Она согласилась.

— Где тебя ждать? — спросил Саша.

— На танцах увидимся, — ответила девушка. — Я с подругой приду. Встретимся.

— Хорошо. Я приду. А ты точно придёшь? — он взглянул в глаза Вали.

— Обязательно приду, — улыбнулась Валя и глаза её залучились.

Вечером в воскресенье Саша стал собираться на танцы. Надел белую рубашку, недавно купленный тёмный костюм, хотел нацепить галстук, но раздумал: и так сойдёт. К галстукам он не привык, хотя считал, что с ним человек выглядит наряднее. Надел венгерские коричневые ботинки на толстой подошве.

Идти надо было почти через весь городок тем же путём, каким ходил на работу. Дело в том, что по воскресеньям танцы были в клубе сельхозтехникума, который располагался в бывшем игуменском корпусе монастыря, недалеко от собора, в котором была штамповка.

Дорогой он встретил старого приятеля Алика, с которым учился все десять лет и дружил с девятого класса.

— На танцы? — спросил его Алик.

— Ага, — ответил Саша. — А ты?

— Я тоже. Шёл к тебе… Давно тебя не видал.

— С месяц не виделись, — улыбнулся Лыткарин. — Я слышал от девчонок, что ты устроился токарем на завод.

— Учеником пока.

Они пошли к бывшему монастырю. Танцы начинались в семь. На улице было уже темно, слегка подмораживало. Идти было легко, дышалось свободно.

Подъезд клуба был освещён. На высоком крыльце с круглыми колоннами толпился народ — парни и девушки. Окна были ярко освещены, но музыки не было слышно.

— Ещё рано, — сказал Алик, взглянув на часы. — Двадцать минут в запасе.

Билеты уже продавали. Саша поискал в толпе Валю, но не увидел её вязаной белой шапочки.

— Кого ищешь? — спросил Алик, проследив за взглядом приятеля.

— Девушку одну, — ответил Саша.

— Хорошую?

— С плохими не дружим.

Алик сказал, что надо купить билеты, а девушка, если обещала, придёт. Так они и сделали. Купили билеты и прошли в фойе, чтобы раздеться. А любители танцев всё прибывали, и скоро яблоку негде было упасть от обилия посетителей.

Раздумывая, проходить или не проходить в зал, где уже налаживали музыку, и, всматриваясь в прибывающих девушек, Саша не заметил, как подошла Валя. Она коснулась его плеча. Он оглянулся.