Игорь Николаев - Там, где горит земля

• Название: Там, где горит земля
• Автор: Игорь Николаев
• Жанр: Боевая фантастика

Римляне говорили: «каждому назначен свой день». Правителям — выбирать стратегию. Генералам — планировать грядущие битвы. А солдатам — сражаться на поле боя. Сражаться и умирать в зоне атомных ударов, где нет места слабости и малодушию, где горит даже земля.

---

Тогда, наконец, «Братья по оружию» дожмут оборону, которая начнёт рваться уже на всем направлении. И Евгеника победит в своем главном сражении.

***

Колонна, появившаяся со стороны тыла, была настолько странной, что даже описать было сложно. Непривычные обводы грузовиков, незнакомая эмблема на капоте, следы свежей торопливой покраски, радостно улыбающийся водитель… негр.

— Мьед–сан–бат? — прочитал негр по бумажке.

— Да, но что вы здесь делаете? И где остальной госпиталь? – перешел на английский Поволоцкий.

— Мистер Кларк приказал нам найти вас. Он в порядке, разослал павильоны, припасы и персонал по всем госпиталям и сказал, что не может просто сидеть и ждать. Он сказал, что извиняется.

— Но ведь радиологическая помощь может понадобиться многим!

— Стараясь помочь всем сразу, вы не поможете никому.

«Черт тебя побери, Кларк!$1 — в ярости подумал Поволоцкий, но вспышка злобы сразу утонула в потоке стремительных мыслей и соображений.

Принять припасы, подготовить павильоны к развертыванию, но не развертывать до удара! Только порванных палаток нам не хватает! Поставить американцев в работу. И смириться с тем, что единого госпиталя для пораженных радиацией больше нет — есть раздерганные составляющие, поэтому где‑то павильоны будут пусты, а где‑то переполнены, кто‑то заблудится по дороге и так и проездит все сражение. Да ещё не во всех госпиталях найдутся люди, способные объясниться с американцами… но все это уже случилось. Нет времени горевать, нужно очень быстро работать.

***

С наступлением темноты оперативное отделение штаба бригады переместилось в специально отрытую землянку. Главным образом, чтобы не демаскировать себя светом.

— Сводки потерь, — штабной работник передал Зимникову лист с длинными колонками чисел. Полковник принял сводку двумя пальцами и внимательно прочитал. Отложил в сторону, но мгновение спустя покосился на бумагу и перевернул её чистой стороной вверх. Черные жирные цифры все равно предательски просвечивали.

— Расход боеприпасов и оставшиеся бэ‑ка, по батальонам. Отдельно – ПТУР.

Последовал новый лист, Зимников с каменным взглядом просмотрел и его, задержавшись на последней строке с дважды подчеркнутым «10%».

— Скверно? – осведомился Таланов.

Зимников дёрнул щекой, на которой проступила небритая щетина, но промолчал. Впрочем, вопрос был риторическим. «Механики» не принимали участия в сражении, будучи в резерве, но слух и радио у них остались. Поэтому майор хорошо представлял положение дел. Бригаду буквально сдвинули на километр–полтора практически по всему фронту, оставив изрытую, перекопанную вдоль и поперек полосу, нашпигованную металлом, осколками, скелетами сгоревшей техники и трупами. Догорающие машины и пожары до сих пор неплохо освещали передовую, заменяя прожекторы. Гвардейцы лишились почти четверти личного состава безвозвратными потерями. По довоенным стандартам соединение считалось бы почти разбитым.

— Хорошо хоть без авиации обошлось, — дипломатично высказался майор, как бы намекая, что пора переходить к делу. Не зря же полковник вызвал его.

— Да, — мрачно отозвался Зимников. – Но и мы ни хрена не получили, как я ни запрашивал поддержки гиропланами. Пошли, вдохнём чистого воздуха полной грудью.

Насчёт «чистого воздуха» комбриг определенно пошутил. От обычных, естественных запахов не осталось и следа, вокруг веяло маслом, порохом, автомобильным выхлопом и потом. Временами порыв ветерка доносил характерный медно–железистый запах – в бригаде было очень много легкораненых, пострадавших от неприцельных миномётных обстрелов. Небо на севере пылало потусторонним жёлто–красным огнем, время от времени на черном фоне расцветал яркими всполохами взрыв зенитной ракеты или летательного аппарата. Звезды казались маленькими и мутными, слепо мерцающими на фоне дымов. Вокруг мелькали тени людей, реже проезжала колёсная техника, ещё реже лязгали гусеничные траки. В качестве освещения обычно пользовались специальными фонарями с синими фильтрами, такие же стояли и на автомобильных фарах.

— Знаешь, я жутко не любил разные сочинения и экзамены, — сказал Зимников, странным дёрганым жестом облокачиваясь на столбик, отмечающий поворот маленькой – едва по пояс – траншеи. Таланов понял, что на самом деле комбриг покачнулся и едва не упал от усталости, схватившись за первое, что попалось под руку. Но Виктор промолчал, сделав вид, что не заметил.

— А кто их любит? – заметил майор.

— Не в том дело. Мне всегда казалось, что это несправедливо. Сначала ты днями, а то и неделями готовишься, собираешь материал, а затем – считанные минуты и все.

— Это к тому, что мы тренировались несколько месяцев… — Таланов не закончил.

— Да, — ответил Зимников, и майор был готов поклясться, что в словах комбрига прозвучала толика отчаяния. – Сколько трудов, и за день боя, считай, разгром.

— Мы ещё не разбиты, — терпеливо сказал Таланов.

— Близко к тому. Бронетехника выбита, ракеты почти расстреляны. Против пехоты мы ещё устоим, но танки путем уже не остановим. Завтра будет мясорубка, в которой бригада закончится.

Таланов пожал плечами, спорить или соглашаться со сказанным не было смысла. Вместо этого он предложил:

— Остались ещё мы с противотанкистами. На день хватит. А там, думаю, подмога подойдет. Не может же командование не понимать, что только мы стоим между…

Он не закончил, потому что опять‑таки все было понятно без слов.

— Нет, дружище, у тебя другая стезя, — с неожиданной жёсткостью проговорил Зимников. Майор недоуменно приподнял бровь.

— Мы ещё можем продержаться. Разбить не сможем, но задержать – вполне, — негромко изложил полковник. – И к нам уже идёт помощь. Это значит, что те, — он махнул рукой в сторону расположения штурмдивизии. – Должны действовать быстро, очень быстро.

— Чего ждёшь? – спросил Таланов. – Массированная химатака?

— Чего угодно, — в тон ему отозвался Зимников. – Вплоть до атомного удара.

— Думаешь? – упавшим голосом уточнил майор. Ему почему‑то вдруг захотелось присесть.

— Я не думаю, я просчитываю. Тот, кто командует «ягерами$1 — игрок, азартный, но до поры осторожный. Я это чувствую в его действиях – может выжидать, как змея в норе, может бросать части очертя голову, напролом, когда думает, что оправдано. И у него мало времени, нашу оборону нужно смести, пока не подошли подкрепления. Поэтому сейчас он должен обрывать телефон командования, запрашивая все возможные меры усиления. Химия, фторовая бомбардировка, термобарические заряды… атом. Что угодно.

Воцарилось молчание. В темноте возникла узкая полоска света – кто‑то немного отодвинул полог, прикрывавший вход в штабную землянку.

— Петр Захарович, Ванситтарт на проводе, — сказал связист. – Не сверхсрочно, но важно.

— Сейчас буду, — ответил Зимников, и свет исчез.

— Значит так, к делу, — быстро заговорил полковник, излагая уже обдуманное решение. – Сейчас черкну бумажонку, передам тебе танкоистребителей.

— Он подполковник, выше меня по званию, — вставил Таланов.

— Я же сказал, черкну бумажонку, — с нетерпеливым раздражением ответил Петр Захарович. – Отойдете в тыл.

— Ого, — только и смог проговорить Виктор.

— Да, — подтвердил комбриг. – Будешь не просто за резерв, а как крайняя засечная линия. Если мы отхватим какой‑нибудь особенной пакости и не удержимся, дальше твоя забота.

Таланову очень захотелось сесть прямо на край траншеи, но он сдержался. В темноте было трудно рассмотреть выражение лица комбрига, но судя по тону, Петр Захарович улыбался, с грустью и малой толикой безнадёжности.

— Как – не могу сказать, потому что не знаю, что будет дальше, — сказал Зимников. — Может быть, я дую на воду, и ничего не случится. Может быть, ничего особенного не будет, и я – старый нервный дурак, который дробит соединение на части перед решающим боем. Но я верю в хитрожопость того, кто сидит на той стороне, он меня не разочарует. Если что — решай по своему усмотрению. Обороняйся, контратакуй, или отступай к восьмому и там держись за землю зубами. Как решишь и как сможешь.

— Понял, — пустым, невыразительным голосом отозвался Таланов. – Сделаем.

Мимо прошел патруль, свет фонаря с фильтром скользнул по лицу майора, придав ему мертвенно–синюшный цвет, как у настоящего покойника.

— Да уж сделай милость, — посоветовал Зимников. – А теперь пошли обратно. Напишу приказ для подполковника Лежебокова и посмотрим, что у англичан.

— Как англы? – спросил Виктор, меняя тему.

— Невероятно, — честно ответил Зимников, отрываясь, наконец, от своего опорного столбика. Металлические суставы искусственных кистей пощелкивали в темноте. – Батальон держал центр до упора. Выбит на две трети. Этот Ванситтарт – прекрасный командир, может быть его жертва и не напрасна…