Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

• Название: Трикстер, Гермес, Джокер
• Автор: Джим Додж
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9689-0123-1

Это эпос об отщепенцах современности, о магах новейших времен — о бандитах и мечтателях с большой дороги, о виртуозах вне закона, о престидижитаторах, благородных наркобаронах, картежниках и алхимиках наших дней. Пока читатель предвкушает философско-литературные радости, которые сулит название книги, тысячи специально обученных, невыдуманных и весьма серьезно настроенных представителей сил зла, настойчиво трудятся, создавая и преумножая опасные повороты сюжета, фатальные ситуации и устрашающие эпизоды.

---

— А я думал, что старейшая — индейская игра с палочками.

— В общем, да, — опешил Дэниел, — но «Камень Номлаки» — это практически то же самое, только вместо палочек берутся камешки.

— Похоже на правду, — кивнул Бобби.

— Один камешек черный, другой — белый, — продолжал Дэниел. — Один игрок берет камушки, за спиной перекладывает их из одной руки в другую, потом вперед кулаки, а противник должен угадать, в какой руке какой.

— Чуть посложнее, чем с палочками, но идея та же. И ты выбрал именно ее, потому что здесь весь мой карточный опыт будет бесполезен. Ну что ж, неглупо. — Бобби покровительственно обнял Дэниела за плечи. — Но ты влип, Дэниел. Когда мы в последний раз играли в палочки с Тони-Лосищем, я отправил его на пенсию, а до этого он считался одним из лучших.

Этой истории Дэниел раньше не слышал, так что трудно было определить, сочиняет Бобби или нет.

— Может, тогда нам лучше вообще не играть? Я просто отдам вам десять кусков, и мы отложим это дело еще на год?

— И это было бы умней всего, — хихикнул Бобби, — но надо же и нам поразвлекаться. Я не играл в палочки уже лет пятнадцать, так что с удовольствием сыграю. Здесь или пойдем в комнату?

— В комнату? — изобразил недоумение Дэниел. — Бобби, это индейская игра. В нее играют на свежем воздухе. Нагишом. Мы пойдем на пляж. Кто первым дойдет до сотни, тот победил.

Бобби это явно не понравилось. Он медленно помигал, снял свою руку с плеча Дэниела и скрестил руки на груди:

— Думаю, камни ты уже припас?

— Они у меня в кармане.

Бобби взглянул на часы, потом на свою горничную, продефилировавшую неподалеку:

— Сейчас девять тридцать. Встретимся здесь в полночь. Надо пересчитать деньги, смыть запах табака, перекусить…

— Отлично, — сказал Дэниел. — В полночь — то, что надо. Сам хотел предложить.

Дэниел и Бобби, сняв одежду, встретились на берегу возле самого прибоя, на мокром песке, фосфорически поблескивающем в лунном свете.

— Итак, на что мы играем, — уточнил Дэниел. — Если я выиграю, я свободен; если я проиграю, я остаюсь и плачу десять тысяч за удовольствие поиграть с вами.

— Все верно.

— Я бы предложил чуть-чуть изменить правила.

— Откуда же мне знать, что еще ты придумал. Лучше скажи.

— Я объясню, в чем дело. Все, что я могу выиграть сейчас, — это уход от вас, и это притом, что вы отличный товарищ, превосходный учитель и лучший игрок из всех, кого я видел за свою недолгую карьеру — включая Гвидо. Я предлагаю дополнительное пари еще на десять тысяч: так я смогу выиграть еще что-то, кроме возможности ухода. А в случае проигрыша я отдам вам все деньги, что у меня есть.

— Тебе их девать некуда? Ничего, мне пригодятся.

В ста ярдах от них с шумом разбилась о берег волна. Бобби покосился на нее.

— Это хорошо, что вы заключили сделку с океаном, — заметил Дэниел.

— Так что, будем болтать или играть?

— Играть.

Дэниел спрятал руки за спину и начал быстро перекладывать камешки из одной руки в другую:

— Поскольку вы чемпион, я позволю себе начать.

Он мешал камешки до тех пор, пока сам не запутался, где какой, потом вытянул вперед кулаки.

Вместо того, чтобы выбрать, Бобби вдруг задрал лицо к небу и начал ритмично и монотонно:

— Хья-я-йе-ах-йах…

— Эй, — оборвал его Дэниел, — это еще что?

Бобби прервал песнопение и с удивлением взглянул на Дэниела:

— Это моя игровая песнь. Это же самый важный момент в игре в палочки. Открывает все чакры и перемешивает твое поле с полем противника. Ты думаешь, что сам не знаешь, в какой руке какой камешек — но я-то знаю!

Бобби ударил по левому кулаку:

— Черный.

Дэниел разжал руку. Внутри был черный камешек.

— Один-ноль в пользу старика, — просиял Бобби, забирая у Дэниела камешки.

Разгром был полный. Дэниел выиграл у Бобби со счетом сорок семь — сто. На счете сорок четыре — восемьдесят Бобби простонал — это было, пожалуй, худшее нытье, какое он себе мог позволить: «Ты разошелся круче дешевого пистолета, а я остыл хуже, чем пингвинья задница».

Не способствовал концентрации Бобби и небольшой отвлекающий момент, которого следовало ожидать — а именно, то, что спустя пять минут после полуночи, когда волна подошла вплотную и обрызгала их по щиколотку, у Дэниела началась эрекция — он сам не замечал ее до тех пор, пока Бобби не сказал:

— Слушай, а может, ты уберешь уже эту штуку?

— Да здравствует естественность! — отпарировал Дэниел. — Может, именно она приносит удачу?

Но воистину ускорило процесс другое. Дэниел заметил, что когда он сосредотачивается не на, но сквозь, он чувствует черный камешек в кулаке Бобби. Это всегда был именно черный, хотя время от времени он показывал на вторую руку и говорил «белый», чтобы Бобби ничего не заподозрил.

Дэниел не понимал, как он это чувствует, но отчего-то не удивлялся. Бешеный Билл хорошо вбил ему в голову, что в мире существует много того, что нельзя воспринять умом. Примерно об этом же сказал и Бобби, отсчитав сотню стодолларовых купюр и вручив их Дэниелу: «То, сколько ты проиграл, можно выяснить с помощью простой арифметики. Но о том, как сильно ты попал, знает только твоя собственная задница».

ЗАПИСЬ

телефонный разговор Вольты и Бобби

БОББИ: Это Роберт. Звоню, чтобы сообщить, что Дэниел готов идти дальше. Побил меня в палочки с первой попытки. Просто размазал.

ВОЛЬТА: Что-то быстро. Стареешь, теряешь квалификацию.

БОББИ: Ты был прав — он силен. Он еще покажет себя. Выдержки, конечно, никакой, питает слабость к большим кушам и киданию понтов, но что-то в нем есть, если ты понимаешь, о чем я. Даже если он сам этого не осознает.

ВОЛЬТА: Есть идеи по поводу его будущего?

БОББИ: Сложно сказать про будущее — тут с настоящим-то не разберешься. К тому же Дэниела поди пойми. У него есть азартная жилка, но нет страсти к дороге — он горит желанием жить, а не играть, хотя тут попробуй их различи… Никак я в толк не возьму: такая беспокойная душа — и никакого стремления к странствию.

ВОЛЬТА: Может, у него нет вкуса и к игре? И он не признается в этом даже себе.

БОББИ (подумав): Не знаю. То ли он невероятно способный ученик, то ли у него есть какое-то чутье, но за восемнадцать месяцев он стал одним из лучших игроков, а начинал с нуля. Он может признавать это или нет, но это факт. И чем больше ставка, тем лучше он играет.

ВОЛЬТА: Он не проявлял интереса к чему-нибудь?

БОББИ: Он упомянул, что игра требует слишком большой концентрации. Он хотел бы, скажем так, распустить крылья. Может, отправить его обратно в горы? Он говорил, что скучает по ним. Или поучиться корабельному делу?

ВОЛЬТА: Для него — слишком легкая задачка.

БОББИ: Тогда не знаю. Да, пока я на старости лет не забыл — он просил передать тебе, что видел сон и хотел бы поговорить.

ВОЛЬТА: Скажи ему, что поговорим позже, если только это не срочные новости, касающиеся его матери.

БОББИ: Так все-таки куда его отправить? Он горит желанием знать.

ВОЛЬТА: Может, он просто жаждет свободы?

БОББИ (хихикнув): А кто ее не жаждет?

ВОЛЬТА: Это точно. Хорошо, передай ему вот что. Через две недели, двадцать седьмого, пусть вылетит в Нью-Йорк и дождется в баре «Серебряные крылья» человека по имени Жан Блёр. Если до шести вечера тот не появится, Дэниелу следует взять такси до отеля «Вайлдвуд» и зарегистрироваться там как Дэвид Хал. Если в течение трех дней Жан Блёр не даст о себе знать, пусть позвонит мне в Сикс Риверс.

БОББИ: Что это за Жан Блёр? Имя вроде бы французское.

ВОЛЬТА: Только что пришел мне на ум. Может, развернет Дэниела в несколько другом направлении. Правда, его надо еще найти — поэтому и инструкции такие расплывчатые.

БОББИ: А для меня есть еще кто-то?

ВОЛЬТА: Нет.

БОББИ: Есть неплохой парнишка по имени Джонни Руссо — не возражаешь, если я займусь им в ближайшие несколько месяцев?

ВОЛЬТА: Вовсе нет. Хотя я удивлен. Мне казалось, ты предпочитаешь путешествовать по дорогам азарта в одиночку.

БОББИ: Представь, иногда старикам, потерявшим квалификацию, становится чересчур одиноко. Черт возьми, на этой неделе я выиграл всего полмиллиона.

ВОЛЬТА: Сущая мелочь. Я слышал, что малый по имени Гвидо Карамба выиграл семьсот тысяч за два дня.

БОББИ: Хорошо, под руку тебе попался я — не то ты, пожалуй, пошел бы давить беззащитных щенков. Вольта, в любой момент, когда ты решишь, что что-то понимаешь в картах, найди меня и покажи, как это делается.

ВОЛЬТА: Ты же знаешь, я не играю в азартные игры.

БОББИ: Ну что ж, и на старуху бывает проруха.

Дэниел сидел в баре «Серебряные крылья» в Кеннеди Интернешнл, пил виски и ждал Жана Блёра. Двадцать дней назад в Сан-Франциско он распрощался с Бобби, а потом скрывался в Сьеррах и ловил рыбу до самого отъезда в Нью-Йорк. Прилетев в Окленд, он едва успел принять душ в комнате для персонала и сменить пропахшую костром одежду. Сейчас, семь часов спустя, он был на другом конце континента: под ногами лежал Нью-Йорк, голова еще парила в облаках Сьерры, на душе было тревожно и муторно.