Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

• Название: Дни Крови и Звездного Света
• Автор: Лэйни Тейлор
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013

Давным-давно, ангел и демон полюбили друг друга, и посмели мечтать о мире, свободном от войны и кровопролития. Это не тот мир. Художница и ученица монстров Кару наконец-то получила те ответы, которые так стремилась узнать. Кару знает кто она — и что она. Но с этим знанием приходит и иная правда, и девушка отдала бы все, чтобы изменить ее: она полюбила врага, и он предал ее, а мир пострадал из-за этого. В этом потрясающем сиквеле высоко оцененной книги «Дочь дыма и костей» Кару должна решить, как далеко она зайдет в стремлении отомстить за свой народ. Полные горя и красоты, тайн и сложных решений, Дни Крови и Звездного Света расставят Кару и Акиву по разные стороны баррикад, а старая как мир война вернется к жизни. Пока Кару и ее союзники собирают армию из монстров в стране пыли и звездного света, Акива готовиться к битве иного рода: битве за спасение. За надежду. Но может ли надежда возродиться из пепла их разбитой мечты?  

---

Она не знала, насколько долго находилась в себе, в том странном месте, где она работала над магией Бримстоуна. Это состояние не было продолжительным, медитативным и текучим ощущением колдовства. Это состояние было шатким, запутанным, в этом тупике собиралось все то, по кусочкам, что потом должно было стать одним целым. Казалось, что это заняло очень много времени; она ощущала себя странно отстраненной, как будто была под водой, будто у нее должна была быть поверхность, чтобы перевести дыхание, но ее не было. Когда же ей это, наконец, удалось, это было ощущение, словно Кару поднялась из мертвой воды. Она моргнула, выдохнула. Взошло солнце; ставни были закрыты, но свет просачивался сквозь щели по краям. Несмотря на то, что стены крепости сдерживали наступившую жару, прохлада ночи уже исчезла. Было ощущение, что большая часть дня ушла вместе с ней.

— Кару, — это был голос Сусанны, приглушенный, с благоговением. — Это было... потрясающе.

Что было? Кару попыталась сфокусировать взгляд. Глаза были сухими, будто она не моргала часами, что, вполне вероятно, так и было. Она огляделась. Тен нигде не было. Рядом стояла Сусанна; с другой стороны был Мик, который поддерживал ее одной рукой. Она поняла, падая от усталости, что он был единственным, что удерживало ее в вертикальном положении. Ей казалось, что она чувствует саму неумолимую гравитацию. И такой тяжелой ее голова еще никогда не была.

Наконец она посмотрела на Зири, который в течение последних нескольких часов оставался в сознании, отдавая ей свою боль, и увидела, что он тоже смотрит на нее. А потом он ей улыбнулся. Эта улыбка была полна усталости, печали и других нечитаемых эмоций, но это была искренняя улыбка, а не уродливое «сообщение», вырезанное на теле.

У нее получилось.

Она впитывала глазами его лицо. Она вылечила его, почти без шрамов. А что с руками? Это стало настоящим испытанием. Она дотянулась до них, взяла и оглядела. Сначала, когда она увидела уродливые узловатые рубцы, у нее перехватило дыхание, потому что ей показалось, она потерпела неудачу. Но потом он щелкнул пальцами, его движения были уверенными, и она снова вздохнула. Вместе с выдохом у нее вырвался смешок. Кару попыталась встать. Но на нее накатило головокружение.

Комната поплыла перед глазами.

И на этом, на время, все закончилось.

50

КАК ДЖУЛЬЕТТА

Сусанна уселась на краешек кровати Кару. Ее подруга спала, глаза закрыты, кожа под ними была насыщенного синего цвета. Дыхание ровное и глубокое. Рядом с ней лежал Зири, который также спал, и дышали они в унисон. Сусанна умыла лицо подруги холодной водой, а также омыла ее руки и запястья, прежде чем уложить их ей по бокам.

— Ей нужен отдых, — сказала она Мику. — А мне еда. Скажи мне еще, что ты не голоден.

Вместо ответа, Мик порылся в своем рюкзаке и что-то выудил из него.

— Вот, — сказал он.

Сусанна посмотрела на то, что Мик ей протягивал. Это была (когда-то) плитка шоколада.

— Она растаяла в нашем чертовом походе.

— А затем снова застыла. И приняла новую, волнующую форму.

Сусанна глубоко вздохнула, повернувшись к окну, и махнула рукой в сторону Мика.

— Ты чувствуешь это? Запах? Пахнет едой. Шоколад, волнующей формы, можно приберечь на десерт. Мы можем разделить его вместе с химерами.

У Мика на лбу появилась морщинка обеспокоенности.

— Ты же не хочешь и в самом деле спуститься туда без Кару.

— Хочу.

— И поделиться нашей шоколадкой.

— Именно.

— Так, ладно. Кто ты и что ты сделала с настоящей Сусанной?

— О чем это ты? — спросила она ровным голосом, в котором слышался металл. — Я человек по имени Сусанна, и я не собираюсь тебя заманивать в логово чудищ. Поверь мне, когда я думаю о ком-нибудь мясистом — то подразумеваю Мика.

Мик рассмеялся.

— Я не сходил с ума только потому, что с тех пор, как мы сюда попали, ты все время была у меня на глазах, — он взял ее за руку. — Не пропадай из виду, договорились?

Она мягко на него посмотрела:

— А что насчет ванной?

— Ах, ты об этом, — они заключили договор, что никогда не будут одной из тех пар, которые принимают ванну вместе. — Я должен поддерживать свою таинственность, — торжественно сказал ей Мик, держа ее руки в своих.

Теперь же он сказал:

— Хорошо, но у нас, по крайней мере, должен быть какой-нибудь пароль, чтобы определить, не является ли другой самозванцем. Ну, знаешь, на случай, если вдруг какое чудище задумает украсть твое тело, пока я отлучился на пять минут пописать.

— Считаешь, что они промышляют воровством тел? И, что еще более важно, ты можешь писать в течение пяти минут, а на Каза помочиться отказался?

— Мне, наверное, придется вечно извиняться за это, не так ли? Но, если серьезно. Кодовое слово. Пароль.

— Хорошо. Как насчет... самозванец?

Мик впал в ступор.

— Наше кодовое слово для самозванцев будет «самозванец»?

— Ну, это легко запомнить.

— Весь смысл в том, чтобы быть хитрыми. Если я вдруг заподозрю, что ты это не ты, мне надо как-то это выяснить. Ну, как в кино. Например, я повернусь к тебе спиной, лицом к химере, и, как бы между прочим, скажу, «гмм, галантерейщик как-то упомянул в разговоре»...

— Галантерейщик? Это наш пароль?

— Да. И ты не сможешь ничего на это ответить, а мое выражение лица будет становиться все мрачнее и ужаснее, — он изобразил мрачность и ужас, — потому что я только что обнаружил, что твое тело захватили вражеские силы, но к тому моменту, когда я поворачиваюсь обратно к химере, я спокоен. Я притворяюсь, что меня одурачили, пока сам в это время спокойно ищу пути для побега.

— Побег? — она выпятила нижнюю губу. — То есть, ты хочешь сказать, что даже не попытаешься спасти меня?

— Шутишь, что ли? — он притянул ее к себе. — Да я бы засунул свою голову в пасть разъяренному монстру, чтобы разыскать тебя у него в желудке!

— Ах, ну да. И надеялся, что он проглотил меня, не жуя. Как в сказках.

— Именно так. И я вспарываю брюхо чудовищу, а ты выскакиваешь наружу. Хотя, они много пропустили, если не жевали тебя. Ты ведь на вкус просто изумительна.

Он принялся покусывать ее шею, а она, пискнув, оттолкнула его.

— Ну, тогда, мой смелый монстрик-зануда, любитель чужих шей, пойдем чего-нибудь перекусим на ужин. Я почти уверена, что нас не будет у них в меню. — Она принюхалась. — Иначе, они бы давно уже нас зажарили.

Когда он захотел было продолжить возражать, Сусанна подняла руку.

— Сознавайся, кого ты боишься больше: их или меня с низким уровнем сахара в крови?

Его рот, искривленный в пылу протеста, растянулся в улыбке.

— Даже не знаю.

— Бери свою скрипку, — велела она, а он, лишь пожав плечами, сделал, как она просила.

Сусанна, прежде чем уйти, положила свою руку Кару на лоб, а потом они вышли за дверь, спустились вниз по лестнице, влекомые запахом еды.

Сон Кару был глубоким, беспокойным и полным опасностей. Она потерялась в череде дней и ночей, уже толком не понимая, которую жизнь проживает (человеческую или химерову), и бродила меж картинами-отрывками своей памяти, словно по галерее в музее. Ей снилась лавка Бримстоуна и детство, прошедшее в ней, Исса, Язри и Твига, скорпионова мышь и крылатая жаба и... Бримстоун. И даже в своем сне она чувствовала, будто ее сердце сжимают тиски.

Ей снилось поле битвы Баллфинча, туман, и как она первый раз увидела Акиву, когда он лежал и умирал.

Храм Эллай. Любовь и радость, и надежда, грандиозная мечта, которая заполнила все ее помыслы в те недели (никогда в своей жизни она не была такой счастливой, как тогда), и хрупкая косточка, которую они с Акивой зажали в пальцах между собой, и как дрогнули их руки за мгновение до того, как она сломалась.

И вот, Кару приснилась она сама, лежащая в склепе. Когда она очнулась уже как ревенент — перерожденная (или как Джульетта) на каменной плите. Вокруг нее были тела, обгоревшие до неузнаваемости, и среди них стоял Акива. Его руки были в огне, а вместо глаз зияли пустые глазницы. Их разделяла груда мертвых тел. Он смотрел на нее.

— Помоги мне, — произнес он.

Она окончательно проснулась и тут же села, а день вновь уступил свое место ночи, и рядом с ней ощущалось чье-то теплое присутствие.

— Акива, — выдохнула она.

Это имя просочилось в реальность из ее сна, оно разрывало ее на части даже тогда, когда она не думала о нем. Произнести его вслух было зло и жестоко, словно удар пощечины, — и не только по отношению к себе, но и к Зири, если бы он услышал. Потому что рядом с ней был не Акива. Конечно не он, и в то же мгновение Кару охватила горечь. Внезапная острая боль с одной стороны от того, что она подумала, будто это был он.

А с другой: когда она осознала, что это не он.

Акива полетел на звук своего имени, на голос Кару. Он увидел, как она проснулась и села, и она была так близко. Акива не мог остановить прилив тепла, который накатил на него, когда он услышал, как она звала его, вспышку жара, которая должно быть исходила от его крыльев и коснулась всей комнаты. Коснулась ее и... того, кто был рядом с ней, кто даже не шелохнулся и не открыл глаза, когда она вскрикнула.