Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

• Название: Дни Крови и Звездного Света
• Автор: Лэйни Тейлор
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013

Давным-давно, ангел и демон полюбили друг друга, и посмели мечтать о мире, свободном от войны и кровопролития. Это не тот мир. Художница и ученица монстров Кару наконец-то получила те ответы, которые так стремилась узнать. Кару знает кто она — и что она. Но с этим знанием приходит и иная правда, и девушка отдала бы все, чтобы изменить ее: она полюбила врага, и он предал ее, а мир пострадал из-за этого. В этом потрясающем сиквеле высоко оцененной книги «Дочь дыма и костей» Кару должна решить, как далеко она зайдет в стремлении отомстить за свой народ. Полные горя и красоты, тайн и сложных решений, Дни Крови и Звездного Света расставят Кару и Акиву по разные стороны баррикад, а старая как мир война вернется к жизни. Пока Кару и ее союзники собирают армию из монстров в стране пыли и звездного света, Акива готовиться к битве иного рода: битве за спасение. За надежду. Но может ли надежда возродиться из пепла их разбитой мечты?  

---

Думал ли Тьяго, что такое может случиться? А она?

Она не думала; она не хотела знать, а теперь еще и видеть это.

Я счастлива... Я счастлива...

Кару сняла свои туфли и опустила ноги в прохладную воду. Там в крепости они будут разыскивать ее и найдут достаточно легко. Кару сидела и ждала, ни от кого не прячась, наконец, она услышала хлопанье крыльев, а затем девушку накрыла тень. Тень была рогатой, и на мгновение ей почудилось, что это ее собственная, так как рога очень напоминали ее прежние.

Зири.

Зири был тем самым химерой в своем дозоре, который орудовал ножом. Его изогнутые клинки, как и ее собственные, идеально для этого подходили; ему нужно было всего лишь подцепить кончиком ножа уголок рта убитого, взмахнуть запястьем — и дело сделано: улыбка готова. Вот в кого превратилась маленькая тень Кирин. Она повернулась, чтобы взглянуть на него. Солнце было позади Зири; ей пришлось заслонить глаза рукой. Теперь, когда он нашел ее, казалось, он не знал, что делать. Кару увидела, как его взгляд опустился вниз по ее рукам (где красовались вперемешку синяки с татуировками), прежде чем вернуться к ее лицу.

— С тобой все... в порядке? — нерешительно спросил он.

Это были первые слова, которые он произнес, обращаясь к ней. Если бы это случилось раньше, она бы обрадовалась. С первых ее, таких нелегких, пугающих дней с повстанцами, она надеялась, что он, возможно, станет ей другом, ее союзником; Кару думала, что видела в нем нечто такое... сострадание, сопереживание? Свежесть его юности? Даже теперь, она могла разглядеть мальчишку в нем, в этих округлых карих глазах, его степенность и робость. Но он сторонился ее все эти недели, и вот, когда он, наконец, решился заговорить с ней, это уже не имело значения.

— Ты кажешься... — пробормотал он, смущаясь. — Кажется, тебе нехорошо.

— Разве? — Кару чуть было не рассмеялась. — Тебе показалось. Она встала, отряхнула свои джинсы, и подобрала свои туфли. Подняла взгляд на Зири. Он вырос таким высоким, что девушке пришлось запрокинуть голову. Один из его рогов был срублен, не хватало нескольких витков, и достаточно было только одного взгляда, чтобы понять, что этот рог спас голову от смертельного удара. Повезло. Она слышала, как и другие химеры это говорили. Везунчик Зири.

— Не волнуйся обо мне, — сказала ему Кару, — в следующий раз, когда у меня появится желание улыбаться, думаю, я знаю, кого позвать.

Он вздрогнул, словно от пощечины. Кару обошла его и, поднимаясь по песчаному берегу, направилась к крепости. Она не полетела, пошла пешком. Она не спешила вернуться.

Казалось, что брат Императора разрезан пополам. Шрам тянулся прямо от макушки через все лицо, утыкался в подбородок и останавливался (к сожалению) только у горла. Он был не тонким и аккуратным, а сморщенным, зарубцевавшимся, оставляя лишь подобие носа и разводя его губы в сторону, чтобы обнажить сломанные зубы. Никто не знал, как он получил его. Он утверждал, что это боевой шрам, но слухи это опровергали — хотя их было так много и в таких вариациях, что невозможно было угадать, какие из них правда. Даже Азаил, с его способностью докапываться до подобных вещей, понятия об этом не имел.

Каким бы образом он не заработал это шрам, результат был таков, что было просто невыносимо слышать, как Иаил принимает пищу. Он издавал звуки, похожие на те, которые издает пес, когда себя вылизывает.

Акива сохранял невозмутимое выражение лица, как и всегда, хотя сделать это было, сродни подвигу. Ничьи губы не обращали на себя такого внимания, как губы Капитана Доминиона.

— Думай об этом, как об охоте, — небрежно сказал Иаил, когда проглотил половину остывшей копченой певчей птички с огромным глотком эля в придачу, не потрудившись даже вытереть то, что пролилось из его поврежденного рта. — Как об очень большой охоте. Ты охотишься? — спросил он у Акивы.

— Нет.

— Конечно, нет. У солдат нет такой роскоши как спорт. До тех пор, пока враг не становится добычей. Думаю, тебе понравится.

«Маловероятно», — подумал Акива.

Всей своей мощью Доминион готов был упасть на бегущих по южному континенту химер. Многотысячное войско готовилось отрезать путь их бегства к горам Хинтермост, неуклонно двигаясь на север, убивая все живое на своем пути.

— Я говорил, что слишком рано выводить свои главные силы, — сказал Иаил. — Но брат не верил в угрозу с юга.

— Ее и не было, — сказал Ормерод, командир Второго Легиона, который считался до сего дня главным и, как полагал Акива, был недоволен своим смещением. Они сидели за столом в шатре командира, в непривычном для Акивы месте. Далеко от привычного. Незаконнорожденные обычно не сидели за столом, предназначающимся для почетных гостей, со своими военачальниками. Но он был здесь, к собственному удивлению и недовольству, по просьбе Иаила.

— Князь Бастардов, — прокричал капитан, увидев его по прибытии. Акиве приходилось сотрудничать с ним раньше. Даже когда их энтузиазм был целенаправленным (например, при уничтожении Лораменди), он презирал его, и это чувство было взаимным. А потом еще:

- Какая честь, — сказал Иаил тем утром. — Не думал, что увижу тебя здесь. Тебе следует позавтракать с нами. Я уверен, у тебя есть пара мыслишек по поводу всего происходящего.

О, у Акивы они были, но такие, которыми он вряд ли мог поделиться за этим столом.

— На юге не было угрозы ранее, нет ее и сейчас, — продолжил Ормерод, и Акива был восхищен его прямотой.

Не стоило заходить так далеко и соглашаться с ним.

— Кто бы ни нападал на серафимов, это не обычные химеры.

— Ну, да. Повстанцы ведь где-то прячутся, не так ли? — вздохнул Иаил. — Мятежники. Мой брат вне себя. Он хочет уже строить планы на новую войну. Надо ли долго просить? И вот старик воскрес из мертвых, — он рассмеялся своей остроте, но Акиве было не до смеха.

«Новая война? Так скоро?» Но он не спросит. Любопытство было слабостью. Им обоим, и Иораму, и Иаилу нравилось вытаскивать это наружу и оставлять без награды.

Ормерод, очевидно, этот урок еще не усвоил.

— Что за новая война?

Иаил сосредоточил глаза на Акиве. Его взгляд был прямым, довольным и очень личным.

— Это сюрприз, — улыбаясь, сказал он. Если можно назвать улыбкой его перекошенные, растянутые шрамом белесые губы.

«Его улыбка больше подошла бы какой-нибудь химере», — подумал Акива. Но, если Иаил, таким образом, пытается насмехаться над ним, то ему нужно лучше стараться. В этом не было ничего удивительного. Кто же еще может быть следующей целью Иорама, как не отступник-серафим, свобода и загадочность которого, бесила его столько лет.

Стелианцы.

Что до Акивы, то народ его матери был более фантомным, чем эти мятежники, возникшие из ниоткуда. Он не доставит Иаилу удовольствия. На данный момент его больше, чем что-либо, заботила ближайшая битва, и эти южные земли, где серафимово пламя должно было обжечь смертью каждый зеленый росток, каждую плоть и каждое дышащее существо, встретившееся на пути. И что теперь? Его охватили отчаяние, беспокойство, которые отказывались уходить. Он подумал о тех племенах, которые пощадил и предупредил. Их отсекут от остальных, загонят в ловушку, пленят, убьют. Что он в силах был сделать? Несколько тысяч Доминионов. Противопоставить им было нечего.

— Может, для Иорама это и создает некое беспокойство, но для меня это благо, весь этот мятеж, — говорил Иаил. — Мы должны что-то делать. Я считаю, что бездействие солдат — это оскорбление природы. Ты не согласен, Князь?

Князь.

— Не думаю, что природе есть до нас дело, за исключением лишь того, что она плачет, когда видит, что мы идем.

Иаил улыбнулся.

— Все верно. Земля пылает, монстры дохнут, а луны плачут в небесах, когда видят все это.

— Осторожнее, — предупредил Акива, замечая на своих губах тонкую ухмылку. — Лунные слезы когда-то создали химер.

Иаил смерил его холодным изучающим взглядом.

— Проклятье Монстров разглагольствует о мифах монстров. Ты разговариваешь с чудищами прежде, чем убить их?

— Надо знать своего врага.

— Да. Надо, — снова этот взгляд: прямой, довольный, очень личный. Что бы это значило? Акива был ничто для Иаила, но был одним из легиона бастардов его брата.

Но когда ужин, наконец-то подошел к концу, Акива удивился тому, что последовало затем.

Иаил оттолкнул свой стул и встал.

— Благодарю вас за гостеприимство, Коммандер, — сказал он Ормероду. — Вылетаем в час, — он повернулся к Акиве. — Племянничек. Всегда рад повидаться, — он повернулся, чтобы уйти, остановился и обернулся: — Знаешь, мне, наверное, не следует признавать сейчас, что ты герой, ведь я ратовал за твое убийство. Если возвращаться в то время. Без обид, надеюсь.

Возвращаться в какое время? Акива невозмутимо рассматривал Иаила. Когда это его жизнь была предметом для дискуссии?