Ник Перумов - Разрешенное волшебство

• Название: Разрешенное волшебство
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Фэнтези

Джейана Неистовая — главная ворожея Твердиславичей — обладает умением собирать всю магическую сипу клана воедино и разить ею врагов словно безжалостным огненным мечом. Но даже этот могучий дар оказывается бессилен против ужасных тварей, порождаемых магией Змеиного Холма. И тогда кодекс чести заставляет вождя клана Твердислава отправиться на поиски источника зла, требующего все новых жертв от его сородичей.

---

“Молнию бы надо, — проплыло где-то в дальней дали. Так далеко, что и не разберешь почти. — Все равно ж умирать, так хоть, быть может, тварь добью”. Ноги Буяна сделались вдруг предательски мягкими, совсем как та душистая ночь-трава, которой девчонки набивают себе подушки, уверяя, что она помогает отгонять дурные сны.

И только теперь он сообразил, что чудовище передвигается далеко не так быстро, легко и мягко, как вначале. Только теперь он заметил, что по серому панцирю обильно стекает кровь, что тварь шатается, что страшные когти ощутимо дрожат. У него был шанс!

И вместо того, чтобы ударить по бестии третьей, последней, гибельной и для себя и для неё молнией, Буян с неожиданной быстротой порскнул в заросли — только его и видели.

Оглушенный Ставич тяжело завозился, пытаясь подняться на ноги. Нестерпимо болела шея; в глазах метались травянисто-рдяные круги.

Подняться. Вытащить Стойко. Это неправда, что он мертв. Мало ли что Буяну с перепугу померещилось. Джейана выходит.

Он всё ещё повторял про себя “Джейана выходит”, все ещё дергал мёртвое тело Стойко, когда жуткие когти ударили сзади ему в шею, вонзились, раздирая плоть, и вышли наружу из-под кадыка.

Буян, без памяти мчавшийся куда глаза глядят, внезапно замер, точно оглушенный. Виски буравила боль, глаза горели, словно под веки насыпали полную пригоршню песка. Он своими ушами слышал последний, предсмертный хрип обливающегося кровью Ставича и мерзкий хруст пополам с чавканьем, что сопровождали отвратительную трапезу бестии. Ноги у Буяна подогнулись, и он без сил, где стоял, грохнулся прямо на землю. Хотелось сразу же, немедленно, покончить с собой. Пусть это даже и великий грех перед Духом, Дарителем Жизни. Только теперь до Буяна дошло, что друзей его нет в живых, что их не вернет теперь даже Джейана, ну а он сам превратился в отверженного, в изгоя, хуже самого мерзкого Ведуна, презреннее самого ничтожного могильного червя.

Потому что он струсил и бросил товарищей на гибель. Хотя мог бы спасти. И кто знает, вдруг Джейана нашла бы способ вытянуть Стойко?

Забыв обо всём, Буян завыл, мотая головой, точно дикий мах. Сейчас парню стало уже всё равно, слышит его кто-нибудь или нет. Даже хорошо, если услышат. Пусть приходят, вот он я, берите!.

Он ещё выл, вопил и бился головой о землю, когда за его спиной выросла серая бестия. Кровь в глазницах уже запеклась, и казалось, что в череп чудовища вделано три дивных самоцветных камня, какие иногда попадаются в добыче горных кланов. Тварь ослепла, но чуяла всё по-прежнему отлично. На окровавленной морде медленно двигалась громадных размеров челюсть. Зубы доканчивали пережёвывать добычу. На опущенных вдоль тела лапах мелко, словно в сладком предвкушении, подрагивали покрытые темно-алым стальные когти. Тварь стояла и, почти комично склонив уродливую башку набок, смотрела пустыми глазницами на корчащуюся двуногую сыть.

Этот холодный, смерть обещающий взгляд Буян ощутил затылком, шеей, лопатками — всем телом, до кончиков пальцев на ногах. Мелкий напуганный зверек внутри у него зашёлся в истошном беззвучном вопле. Мало не разрываясь, мускулы бросили тело вперед, в сплетение веток, лиан, всего чего угодно — Буян не чувствовал боли от едких укусов. Словно живой таран, он пробил зеленую стену и, завывая, помчался прочь, сам не ведая куда, в слепом и давящем ужасе, напрочь забыв и про недавний горький стыд, когда сам катался по земле и торопил смерть-избавительницу.

Тварь его не преследовала. И если бы Буян смог увидеть в этот миг её жуткую морду, он разглядел бы на ней нечто, смутно напоминающую зловещую, ехидную ухмылку.

Глава третья

С самого начала день пошел вкривь и вкось. А к подобному Джейана не привыкла. Если кто-то начинает наседать на твой род — этот кто-то должен захлебнуться в собственном дерьме, не меньше. Сперва в дерьме, а потом и в крови. Так и только так. Око за око. Зуб за зуб. Кособрюх изувечил Миха, Гилви рядом с домиком травниц сидит рыдает — и не успокоишь. Тверди слав со старшими ушёл за папри-доем — и как сгинул. Ни вести, ни гонца. Что, пап-ридой их всех затоптал там, что ли? Да нет, нет, чушь это всё, конечно! Просто…

Не бывает ничего “простого”, резко оборвала она сама себя. Тоже мне, клуша, нашла чем себя утешать! Как маленькая, пра-слово! Нет, Джейана, не юли. Беда пришла. И немалая. Кто-то ополчился на клан Твердиславичей — и притом посильнее обычных Ведунов, равно как и иной, привычной напасти. В конце концов, что там Ведуны — от них и откупиться можно. Подумаешь, потом пояса придется потуже затягивать! Не впервой. А вот теперь… И Джейана немедля начала действовать. А когда Джейана действовала, да ещё и в отсутствие Твер-дислава — это значило, что в клане наступало форменное светопреставление, как говаривал в таких случаях Учитель.

Мирная картина — мальчишки ползают по сви-

Джейана скинула сандалии, вошла по щиколотку в мелкую воду. Пятку немедленно пощекотал шкодливый водяной пузырник, но, присмотревшись, понял, с кем имеет дело, побелел от ужаса и так дунул в своём серебристом пузырьке-коконе прочь, что казалось — волна побежала. Повторным взглядом Джейана его не удостоила.

Слова вбивались в податливую плоть реки, точно тяжелые сваи в дно. Джейана звала, звала низким горловым зовом, и Гилви с компанией, что слышали слабый отголосок этого зова, невольно втягивали головы в плечи, поёживаясь от страха. И почему Твердислав — вожак всем другим кланам на зависть — себе такую жуткую ведьму выбрал? Нет, не уродину — красива Джейана, очень красива, это даже завистливые соперницы признают — но такую злющую да ещё и с такой Силой! Что, других пригожих девчонок под боком не было? Да помани он — любая бы побежала, только пятки б засверкали! Даже скромница Фатима.

Джейана звала, обратив всю себя в этот Зов. По жилам струилась не кровь — огненная влага; голова кружилась, девушка задыхалась, но не останавливалась. Начав обряд, смертный назад отступить уже не может.

Все в заклятие подчинено строгим законам. “Структурировано”, как говорит Учитель, но этого слова Джейана не любит. Как и многих других, что порой срываются с окаймлённых седой бородой и усами губ наставника. Чужие они, эти слова. Колкие какие-то, кусачие. Неуютные. Их даже языку произносить неприятно. Словно кусок тухлятины во рту.

Науку плести даже самые сложные заклинания Джейана познала в совершенстве. И Учитель ей почти не требовался. Старик только и мог, что поражаться — с какой быстротой Джейана схватывала всё, о чем он толковал.

Заклятия — это команды. Те, кто их исполняет, сильны, но тупы. Иначе бы не исполняли. Поэтому всё зависит от того, насколько четко ты им все объяснишь. На словах ничего сложного, а вот вызвать для защиты становища водяного духа из всего клана способна одна Джейана. А вот Фатима, сколько Джейана с ней ни бьется, никак повторить не может.

Девушка быстро и четко вбросила в Зов все выкладки. Назубок прошлась по всему, что есть суть водной стихии, перечислила все законы, что ею управляют. И, несмотря на черноту в глазах, с торжеством увидела, как поверхность Ветёлы вспухла, взбугрилась, как надулся чудовищный пузырь и как, разорвав изнутри его прозрачные стенки, на волю выбралось невиданное создание, все словно бы из туго свитых водяных струй. Оно имело голову и руки; туловищем же и ногами ему, очевидно, служила вся Ветёла.

— Что тебе, дочь Тверди? — с претензией на торжественность прогудел булькающий переливчатый голос.

— Спасибо, что явился на мой зов, Юм-Чак. — Джейана поклонилась. — Тем знанием твоего естества, что сейчас повторила я, заклинаю тебя и прошу встать здесь на стражу. И держать здесь дозор три дня и три ночи. Потом я отпущу тебя и поставлю кого-нибудь тебе на замену.

— Будь по-твоему, дочь Тверди. Во имя того знания, коим владеешь ты, я исполню сказанное тобой. Но помни — ровно через три дня и три ночи моя служба кончится, и не скоро сможешь ты призвать меня вторично. Совет тебе — заранее позаботься о надёжном стороже.

Джейана не успела поблагодарить неожиданно разговорившееся существо. Водяной горб на поверхности Ветёлы опал, и минуту спустя ничто уже не напоминало о случившемся. Но Джейана знала — там, в глубине, в чёрной донной яме, покорный её воле дух заступил на неусыпную стражу. Теперь за

русло можно не волноваться. Три дня и три ночи здесь не проскользнёт ни ходячая, ни плавающая, ни летающая тварь. А там мы ещё что-нибудь придумаем.

— Здорово это у тебя выходит, — задумчиво проронила Фатима, мелко семеня рядом с широко шагающей Джейаной к Ближнему Валу. — Слушаются они тебя, словно меня — травяные силы.

— А знать надо, чего хочешь, и идти до конца, — не поворачивая головы, бросила Джейана. Фатима, самая способная в клане, её порой просто бесила. Нюня, размазня, всех жалеет, глаза вечно на мокром месте! И сейчас — не столько в её, Джейаны, заклятия вникала, сколько за неё, Джейану, боялась. Дурёха, слова другого нет.