Джозеф Стиглиц - Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

• Название: Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса
• Автор: Джозеф Стиглиц
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Экономика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47785-2

Нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц раскрывает читателям всю подоплеку недавнего финансового кризиса, со свойственной ему прямотой называет основных виновников, описывает тайные схемы и приводные механизмы экономической катастрофы. Книга содержит полномасштабный и объективный анализ посткризисной ситуации, произошедших глобальных изменений, включая смену экономических ролей, ослабление бывших и усиление новых лидеров, прежде всего Китая. Отдельного внимания заслуживает профессиональная оценка автором предпринимаемых в настоящее время правительством США и других стран усилий, направленных на восстановление экономики, включая оценку эффективности стимулирующих пакетов. Не ограничиваясь констатацией и анализом фактов, Джозеф Стиглиц также дает конкретные рекомендации для предотвращения будущих экономических катастроф.

---

Банки в этом отношении отличаются в одном: правительство выступает здесь заинтересованной стороной, поскольку оно страхует депозиты, размещаемые в этих банках. Как было показано в предыдущей главе, причи на, но которой правительство страхует депозиты, — желание обеспечить стабильность финансовой системы, так как это важно для сохранения стабильности экономики в целом. Но, если банк попадает в беду, основные процедуры по его оздоровлению должны быть теми же самыми, что и для остальных: акционеры теряют все, новыми акционерами становятся держатели долговых обязательств7. Часто стоимость этих обязательств достаточно велика, и поэтому указанных действий вполне хватило бы для оздоровления. Например, во время спасения попавшего в сложную финасовую ситуацию Citibank, крупнейшего американского банка с активами в 2 трлн долл., обнаружилось наличие у этого учреждения долгосрочных долговых обязательств приблизительно на 350 млрд долл. Благодаря конвертации задолженности в право собственности (акции) банку не пришлось выплачивать миллиарды и миллиарды долларов в виде процентов по своим долгам. Отсутствие необходимости выплачивать миллиарды долларов по процентам ставит банк в значительно лучшее положение. В этом случае роль правительства мало чем отличается от роли контролирующей организации, которую оно играет при банкротстве обычных фирм.

Иногда, впрочем, случалось, что банком управляли настолько плохо, что сумма его задолженности перед вкладчиками превышала все активы банка. (Именно в таком положении оказались многие банки при наступлении краха в сберегательно–кредитной сфере, произошедшего в конце 1980 года. Ситуация повторилась и в ходе нынешнего кризиса.) В этом случае правительству приходится вмешиваться и выполнять свои обязательства перед вкладчиками. Правительство становится по сути (возможно, не в полной мере) владельцем банка, хотя обычно в такой ситуации оно пытается продать такой банк как можно быстрее или найти кого‑то, кто готов взять на себя управление им. Поскольку у банка–банкрота обязательства превышают его активы, правительству обычно приходится доплатить другому банку, готовому приобрести должника, то есть фактически заполнить дыры в его балансовом отчете. Этот процесс называется опекунство8. Обычно переход собственности в этих случаях происходит настолько плавно, что вкладчики и другие клиенты даже не подозревают, что с их банком что‑то происходит, и порой узнают об этом лишь из сообщений в прессе. Иногда, когда подходящего преемника быстро найти не удается, правительство в течение какого‑то времени само управляет банком. (Противники опекунства пытались очернить этот традиционный подход, назвав его национализацией. Обама высказал мнение о том, что такой вариант не является американским9. Но в этом случае он был неправ: опека, в том числе и возможность временной передачи в государственную собственность, когда все остальные приемы не срабатывают, является для нашей страны традиционным вариантом решения финасовых проблем, чего не скажешь о массовых подарках правительства банкам: вот тот подход был беспрецедентным10. Хотя даже те банки, которые передавались правительству в собственность, в конечном итоге всегда продавались, тем не менее некоторые специалисты предложили назвать л от процесс предприватизацией.)

Многолетний опыт научил нас тому, что, когда банки находятся под угрозой краха, их руководители начинают вести себя так, что налогоплательщики рискуют потерять еще больше денег. Такие банки могут, например, пойти на очень рискованные сделки, считая, что, если все окажется хорошо, они сохранят доходы, а если проиграют, ну и что? Их все равно ожидает кончина. Вот почему существуют законы, согласно которым в ситуации, когда капитал банка становится недостаточным, такой банк следует закрыть или ввести над ним опекунство. Банковские регуляторы не могут ждать того момента, пока из банка уйдут все деньги. Они хотят быть уверены, что, когда вкладчик вставляет в банкомат свою дебетовую карточку и видит надпись «недостаточно средств», это происходит только потому, что денежных средств недостаточно на его собственном счете, а не на счете банка. Когда регуляторы видят, что у банка слишком мало денег, они отправляют ему извещение с требованием пополнить капитал, но если этого происходит, регуляторы переходят к тому варианту, который был описан выше11.

Когда кризис 2008 года только набирал силу, правительству следовало играть по правилам капитализма и заставить участников провести финансовые реорганизации. Финансовые реорганизации, то есть получение возможности начать все сначала, вовсе не означают конца света12.

Более того, они могут стать началом создания нового мира, в котором разные стимулы лучше согласованы друг с другом и в котором снова действует механизм кредитования. Если бы правительство заставило банки осуществить финансовое оздоровление и провести его так, как было описано выше, потребность в выделении денег налогоплательщиков была бы небольшой, и скорее всего дальнейшего участия правительства не потребовалось бы. Такое преобразование увеличивает общую стоимость фирмы, поскольку оно приводит к снижению вероятности банкротства, в результате чего не только имеет место экономия на значительных операционных издержках, которые возникли бы при прохождении через процедуру банкротства, но и сохраняется ценность фирмы как действующего предприятия. Это означает, что, если прежних акционеров выводят из числа собственников и их место занимают держатели долговых обязательств, долгосрочные перспективы у новых собственников становятся лучше, чем они были в то время, когда банк оставался в подвешенном состоянии и когда держатели обязательств не были уверены, сможет ли он выжить, каким будет размер помощи правительства и на каких условиях она будет предоставлена13.

Участвующие в реструктуризации держатели долговых обязательств получили бы еще один подарок, по крайней мере, если следовать собственной логике банков. Банкиры утверждали, что рынок недооценивает истинную стоимость ипотечных кредитов, учтенных в их балансовых отчетах (как и других активов банка). Это могло быть правдой, а могло и не соответствовать действительности. Если этого не было, то совершенно необоснованно заставлять налогоплательщиков платить за издержки, понесенные из‑за ошибок банков, а если активы на самом деле стоят так дорого, как об этом говорят банкиры, то держатели долговых обязательств окажутся в выигрыше.

Администрация Обамы утверждает, что крупные банки не только слишком крупные, чтобы потерпеть крах, но и слишком большие, чтобы провести в них финансовую реструктуризацию (или, как я это описываю ниже, «слишком большие, чтобы их проблемы были решены»), а также слишком большие, чтобы требовать от них соблюдения обычных правил капитализма. Тот факт, что банки признаются слишком большими для проведения их финансовой реструктуризации, означает, что, если такой банк оказывается на грани краха, для него существует только один источник денег — карман налогоплательщиков. И вот под предлогом этой новой и никем не доказанной доктрины в финансовую систему накачали сотни миллиардов долларов. Если правда, что в Америке крупнейшие банки слишком большие, чтобы «их проблемы были решены», то это имеет серьезные последствия для будущего нашей банковской системы, и это те самые последствия, которые администрация до сих пор отказывается признавать. Если, например, держателям долговых обязательств банков фактически предоставляются государственные гарантии, это означает, что рыночная экономика фактически неспособна оказывать какое‑то эффективное воздействие на банковские учреждения. Они получают доступ к более дешевому капиталу, чем должны были бы, и получают его только потому, что те, кто предоставляют капитал, знают, что любые убытки в этом случае понесут налогоплательщики. Если правительство предоставляет гарантии, явные или неявные, банки не несут всех рисков, связанных с каждым принимаемым ими решением: риски, которые несут рынки (акционеры, держатели долговых обязательств), меньше тех, которые несет общество в целом, из чего следует, что ресурсы распределяются неправильно. Так как слишком большие, чтобы быть реструктуризированными, банки имеют доступ к денежным средствам, предоставляемым под более низкий процент, чем следовало бы, весь рынок капитала оказывается искаженным. Такие гиганты растут за счет своих небольших конкурентов, которым подобных гарантий никто не дает. Банковские гиганты могут легко играть доминирующую роль в финансовой системе, но добиваются этого положения не благодаря большему мастерству и изобретательности, а за счет государственной поддержки, о которой особенно не распространяются. Всем должно быть ясно: слишком большие для проведения реструктуризации банки не могут работать как обычные банки, действующие по правилам рынка.