Райчел Мид - Пламенное сердце

• Название: Пламенное сердце
• Автор: Райчел Мид
• Жанр: Любовно-фантастические романы

В «Заклинании Индиго» Сидни раздирают противоречивые желания следовать образу жизни алхимиков и делать то, что ей подсказывают сердце и нутро. И вот в какой-то поразительный миг, о котором поклонники Райчел Мид никогда не забудут, она принимает решение, которое повергает в шок даже её…

Но сражение ещё не окончено для Сидни. Ну и как неприятное последствие судьбоносного решения, её по-прежнему тянет в разные стороны одновременно. Приезжает её сестра Зоя, и хотя Сидни жаждет стать с ней ближе, слишком многое ей необходимо хранить в секрете. Работа с Маркусом изменила её отношение к алхимикам, и Сидни должна действовать осторожно в попытке обуздать свою способность магически уничтожить образ жизни, который её всю жизнь учили защищать. Охваченная страстью и жаждой мщения, Сидни изо всех сил старается скрывать свою тайную жизнь, в то время как угроза разоблачения – и переобучения – становится как никогда близкой.

---

Это происходило в такие приступы магии. Я едва ли сумел вылезти из постели, когда я вернул Джилл обратно. Плата за пользование таким количеством жизни была слишком велика, и разум рухнул с высоты. Ну ладно, мой рухнул. Лисса не испытывала этих драматичных взлетов и падений. Её плата состояла больше из постоянной темноты, которая задерживалась с ней на несколько дней, сохраняя её угрюмой и депрессивной до тех пор, пока это не исчезнет. У Сони же были оба эффекта.

«Мой маленький задумчивый художник, – говорила с усмешкой тетя Татьяна, когда я прибывал в таком настроении. – Что с твоей головой сегодня?» Она говорила так заботливо, это было восхитительно. Я почти слышал ее голос сейчас, почти видел, что она стоит здесь рядом со мной. С дрожащим дыханием, я закрыл глаза, и волевой образ ушел прочь. Ее здесь не было. Поцелованные тьмой могли фактически видеть мертвых. Сумасшедшие же люди могли их только представлять.

Я ел свою пиццу, стоя у прилавка, повторяя себе снова и снова, что это настроение пройдет. Я знал это. Оно всегда проходило. Но каким паршивым было это ожидание.

Когда я закончил, я вернулся в гостиную и посмотрел на картины. То, что недавно казалось прекрасным и вдохновенным, теперь казалась поверхностным и глупым. Они приводили меня в замешательство. Я собрал их все и бросил в угол, один поверх другого, не заботясь о разорванном холсте или влажной краске.

Затем я приложился к шкафчику с алкоголем.

Я достиг достаточного прогресса в бутылке текилы, развалившись на кровати и слушая Pink Floyd, когда пару часов спустя дверь моей спальни открылась. Я улыбнулся, когда увидел Сидни. Я дрейфовал по течению и пил текилу, которая эффективно приглушала действие духа, и отпил, что было ужасно, ужасно низко. Не скажу, что я был живым и ярким, но мне не хотелось лезть в дыру. Я победил дух, и видя красивое лицо Сидни, поднялся еще больше.

Она улыбнулась и затем, в один острый взгляд, оценила ситуацию. Улыбка исчезла.

– Ох, Адриан, – сказала она.

Я поднял бутылку:

– Сегодня где-то Пятое Мая[3], Сейдж.

Она быстро осмотрела глазами комнату:

– Прыгун празднует с тобой?

– Прыгун? Почему он... – я замолчал на несколько секунд. – Ох. Я, э–э, как бы забыл о нем.

– Я знаю. Мод отправила мисис Тервиллигер сообщение, с просьбой приехать к ней.

– Дерьмо. – После всего, что произошло с Ровеной, мой дракон-подопечный, был последним о чем я думал. – Мне очень жаль, Сейдж. Совершенно вылетело из головы. Я уверен, что он в порядке, но все же. Он не настоящий ребенок. И как я сказал, эму это вероятнее всего нравится.

Выражение ее лица не изменилось, а стало лишь серьезней. Она приблизилась ко мне, отобрала у меня текилу и подошла к окну. Слишком поздно я понял, что она делает. Она открыла окно и вылила остатки бутылки на улицу. Я привстал от удивления.

– Это дорогая вещь!

Она закрыла окно и повернулась ко мне лицом. Этот взгляд привлек меня. Он не был злым. Он не был грустным. Он был... разочарованным.

– Ты обещал мне, Адриан. Публичное употребление алкоголя не является проблемой. Но самолечение – это проблема.

– Как ты можешь знать, что это было самолечение? – спросил я, хоть и не перечил ей.

– Потому что я знаю тебя, и я знаю признаки. Кроме того, я иногда проверяю твои бутылки. Ты совершил огромную ошибку этим вечером, намного большую, чем публичное употребление алкоголя.

Я чуть не отметил, что технически, это она совершила огромную ошибку сегодня.

– Я ничего не мог поделать, – сказал я, зная, как неубедительно это прозвучало. Также плохо, как и мантра Ангелины «это не моя вина». – Не после того, что произошло.

Сидни поставила пустую бутылку на комод и села на кровать рядом со мной:

– Расскажи мне.

Я объяснил, что случилось с Ровеной и ее рукой, и остальные события, которые развернулись за день. Было трудно оставаться на одном месте, рассказывая это, потому что мне хотелось блуждать и оправдываться. Я ушел от части о столь отчаянном подарке ко дню рождения. Когда я, наконец, закончил, Сидни нежно коснулось рукой моей щеки

– Ох, Адриан, – опять сказала она, и на этот раз, ее голос был грустным.

Я положил свою рук поверх ее.

– Что я должен был сделать? – прошептал я. – Это было как с Джилл, снова и снова. Ну... не так плохо. Но она была там. Она нуждалась во мне, а я мог помочь... затем, когда она заметила, я заставил ее забыть. Что еще я должен был сделать? Я должен был позволить сломать ей руку?

Сидни привлекла меня в свои объятия и молчала долгое время.

– Я не знаю. Я хочу сказать, я знаю, ты не мог не помочь. Это же ты. Но я бы хотела, чтобы ты этого не делал. Нет... не так. Я рада, что ты сделал это. Правда. Я просто хочу, чтобы это было не так... сложно, – покачала она головой. – Я неправильно объясняю. Я не хороша в этом.

– Ты ненавидишь это, не так ли? Незнание что делать. – Я положил голову на ее плечо, ловя слабый запах ее духов. – И ты ненавидишь меня так же.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Но я беспокоюсь о тебе. Ты когда-нибудь задумывался о... Я имею в виду, если бы Лисса не принимала антидепрессанты? Что могло бы помочь ей?

Я стремительно поднял голову:

– Нет. Я не могу этого сделать. Я не могу таким образом отрезать себя от магии.

– Но она чувствовала себя лучше, правда? – Сидни подтолкнула меня.

– Она... да. Вроде того. – Я не имел никаких проблем с «жидким лечением», но таблетки делают меня брезгливым. – Она действительно чувствовал себя лучше. Не впадала в депрессию. Не отхватила большее. Но она скучала по магии, и поэтому перестала принимать таблетки. Ты не знаешь, что это такое, порыв духа. Ощущение, что ты находишься в гармонии со всеми живыми существами в мире.

– Я могла бы понять это лучше, чем ты думаешь, – сказала она.

– Более, чем это, хотя. Она также остановилась, потому что ей было нужно вернуть магию обратно, чтобы помочь Розе. Что, если бы я нуждался в ней снова? А что, если это была ты, ранена или умерла?

Я схватил Сидни за плечи, нуждаясь в ней, чтобы дать ей понять мое отчаяние и показать, как много она значит для меня.

– Что, если бы ты нуждалась во мне, и я не смог тебе помочь?

Она взяла мои руки в свои, ее лицо было спокойным.

– Тогда мы имеем дело с тем же, что большинство людей в мире. Ты рискуешь. Я предпочла бы, чтобы ты был стабильным и счастливым, чем рискующим своим здравомыслием ради маловероятной возможности падения на меня бетонного блока.

– Могла бы ты сидеть на месте, если бы у тебя была возможность помочь кому-то?

– Нет, именно поэтому я пытаюсь помочь тебе. – Но я увидел конфликт в ней, и понял ее беспокойство.

– Никаких таблеток, – сказал я решительно. – Это не повторится снова. Я буду стараться. Я буду сильнее. Просто поверь, что я смогу сделать это сам.

Она помедлила, выглядя так, будто могла продолжить спор, но, в конце концов, просто кивнула в знак согласия. Она потянула меня вниз к кровати и поцеловала меня, хотя я знал, что ей не нравится вкус текилы. Поцелую удавалось быть одновременно нежным и напряженным, и он укрепил связь между нами, то жгучее чувство к ней, которое у меня всегда было, то, что она сделала для меня, и то, что сделал ради нее я. Я осыпал ее поцелуями, желая иметь возможность сделать намного больше, чем это. Конечно, если бы я только мог раствориться в ней, мне бы никогда не понадобились алкоголь или таблетки любого рода.

Но, несмотря на ее учащенный пульс и тепло в ее глазах, этот прогресс не больше, чем обычно. И как обычно, я не давлю. Она могла не соглашаться с политикой Алхимиков, но она по-прежнему придерживалась многих их привычек. Консервативная одежда. Никакой выпивки. Я на самом деле не знаю, как секс до брака вообще попал туда, но так как многие из них, как правило, религиозные, я не был бы удивлен, если бы она придерживалась и этой привычки тоже. Но это никогда не встало бы между нами. Я думаю, если бы Сидни была готова к этому, она бы дала мне знать.

– Я должна идти, – сказала она, наконец. – Я лишь должна была купить зубную пасту. Это было достаточно скучное поручение, которое Зоя не хотела выполнять.

Я убрал своенравные золотые пряди с ее лица:

– Завтра вечером у Кларенса?

Она кивнула:

– Не пропустила бы это.

Я проводил ее к входной двери. Она взяла дважды испорченные картины, но ничего не сказала, сохраняя нейтральное выражение лица.

– Я это и имею в виду, – сказал я ей. – Я постараюсь.

– Я знаю, – сказала она. То разочарование в ее глазах до сих пор преследовало меня.

– Я могу быть сильным, – добавил я.

Она улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня на прощание.

– Ты уже сильный, – пробормотала она перед тем, как исчезнуть в ночи.

ГЛАВА 4 СИДНИ

Слезы выступили на моих глазах лишь, когда я оказалась довольно далеко от Адриана и вернулась в машину. С затуманенным взором и влажными щеками я направилась в Амбервуд, чувствуя себя еще бесполезней, чем раньше. Забыть о Прыгуне не было самой плохой вещью в мире, но что в следующий раз? Дух вынуждает его пользователей творить безумные вещи. Они причиняют себе боль. Они убивают себя. Это пугало меня, и я хотела держать ситуацию под контролем, пока происходящее не стало контролировать нас. И это, как проницательно заметил Адриан, именно то, что пожирало меня изнутри: я была беспомощной в принятии мгновенных решений. И это было вовсе не то чувство, которое мне приходится часто испытывать.