Мишель Пессель - Затерянный мир Кинтана-Роо

• Название: Затерянный мир Кинтана-Роо
• Автор: Мишель Пессель
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1969

Область Кинтана-Роо (побережье полуострова Юкатан в Мексике) — Одна из территорий, где до прихода европейцев существовала высокая цивилизация индейцев майя. Древняя культура майя во многом остается еще загадкой для ученых, поэтому каждая новая находка в этой области вызывает интерес во всем мире.

Автор книги, оказавшись в Мексике, увлекся древней историей страны и в поисках памятников майя совершил опасное путешествие пешком по пустынному берегу Юкатана. Ему удалось открыть несколько памятников культуры майя, которые он описывает в своей книге, однако его рассказ выходит далеко за рамки этой темы. В книге говорится и о природе Юкатана, и о жизни современных индейцев — потомков древних майя, в хижинах которых Пессель часто находил приют.

---

По моим фотографиям и по найденным черепкам можно было определить, что все развалины, кроме Рио-Индио, относятся к периоду Майяпан. Это был период расцвета в истории майя, который продолжался примерно с 1250 года по 1450 год нашей эры. В этот период индейцы майя сохраняют свое главенство на Юкатане в полисе Майяпан, который объединял вокруг себя большинство городов полуострова. Можно сказать, что это была эпоха «Ренессанса майя». В те времена возводились прекрасные города, многие храмы в них были украшены рисунками, в которых чувствуется влияние тольтеков. Именно тогда побережье Кинтана-Роо достигло наивысшего расцвета. Этому, несомненно, способствовала процветающая торговля.

Судя по образцам керамики и архитектурному стилю, Рио-Индио относился к более раннему периоду (ошибочно названному Древним Царством), расцвет его длился от 200 до 900 года.

Начало учебы прервало мою дальнейшую работу в области археологии, и я принялся за более унылое исследование балансов и финансовых отчетов в Гарвардской коммерческой школе. С каждым днем надежда вернуться в Кинтана-Роо становилась все более смутной, но я непрестанно думал о побережье, о джунглях, о прекрасных пустынных пляжах. Здесь, в Кембридже, я был слишком далек от простой жизни индейской деревни и кокалей. Что там теперь делает Канче и все те люди, с которыми я встречался? Разве мог я забыть восходы солнца, утреннюю дымку над гигантскими сейбами, голоса птиц по берегам лагуны и суровые, но дружеские лица индейцев, которые делили со мной пищу и кров? Я твердо решил вернуться в Кинтана-Роо, но судьбе было угодно оттянуть мою поездку.

В Кинтана-Роо я приобрел вкус к приключениям и познал волнение первооткрывателя. Теперь меня потянуло в более отдаленные районы земного шара. Когда я изучал право в Париже, мне случайно попалась в руки тибетская грамматика. Начав с нее, я понемногу увлекся и всеми другими тибетскими делами. И вот теперь, когда закончился мой первый учебный год в Гарвардском университете, у меня оказалось достаточно времени и денег, чтобы приняться за интересное дело. Благодаря щедрости одного бостонца и содействию Музея Пибоди и Йельского университета мне удалось организовать экспедицию в Гималаи. Ведь после путешествия в Кинтана-Роо я как-никак слыл исследователем.

Ровно через год с того дня, когда я впервые ступил на берег Кинтана-Роо, самолет уносил меня в Нью-Йорк вместе с одним этнографом, тоже отправлявшимся в Непал и Гималаи. На этот раз я был хорошо снаряжен и наилучшим образом подготовлен к путешествию, которое оттягивало еще на год мое возвращение в Кинтана-Роо.

Ни тибетские монастыри, ни торжественная красота Гималаев не смогли заставить меня забыть Кинтана-Роо, землю, где я впервые ощутил трепет перед неведомым. В Непале вместе со своим спутником Алланом Тиолье я исколесил почти восемьсот миль в районе Эвереста, поднимаясь к высокогорным долинам, где еще никто не бывал. Как всякого путешественника и исследователя в Гималаях, меня сопровождали носильщики, офицер связи и опытные проводники — шерпы.

Вернувшись из Гималаев, я понял, что с этого времени вся моя жизнь будет посвящена исследованию неизвестных и малоизвестных областей.

Теперь уже можно было подумать и о возвращении в Кинтана-Роо. Я хорошо понимал, что нельзя рассчитывать на денежную помощь какого-либо музея, и собирался совершить второе путешествие на свой счет.

Я хотел вернуться в те же места, где уже побывал, надеясь найти там новые развалины, которые проглядел раньше. Теперь я был лучше подготовлен и имел опыт первого путешествия, поэтому чувствовал уверенность, что на этот раз сумею исследовать побережье более основательно.

Готовиться к экспедиции я начал в Париже. Рассматривая карту Кинтана-Роо и вспоминая злоключения своей первой поездки, я решил, что лучше всего ехать туда морем, а потом использовать судно как плавучий лагерь. Это создаст максимум удобств и облегчит поиски пропущенных раньше храмов.

Теперь надо было найти себе попутчиков, а по опыту гималайской экспедиции я уже знал, как это трудно, особенно если ты ограничен в средствах. Но все-таки в Париже нашлись желающие поехать со мной, и среди них молодая французская журналистка и молодой юрист — исследователи не ахти какие, зато хорошие друзья. У обоих достаточно времени и средств для такой поездки.

Из Парижа я улетел снова в Нью-Йорк, рассчитывая раздобыть там необходимые для экспедиции средства. Однако мне пришлось проболтаться в Нью-Йорке целых три месяца. Чтобы как-нибудь заработать деньги, я пытался писать статьи о Гималаях, но в то время они никого не интересовали. Единственное, что могло привлечь внимание журналов и газет, был пресловутый снежный человек, а мы привезли из экспедиции сведения, опровергающие его существование, что делало меня еще более непопулярным. Многие годы газеты печатали под броскими заголовками сообщения о снежном человеке, основанные на довольно скудных или просто вымышленных свидетельствах о «его» существовании.

К концу сентября мне уже казалось, что сборы мои будут длиться вечно. Из Франции пришло письмо от моего друга юриста, который сообщал, что его свободное время истекло и ехать он не может. Я уже готов был впасть в отчаяние, когда вдруг совершенно неожиданно сбылись все мои надежды.

Благодаря стараниям Джима Драута, молодого редактора объемистого американского еженедельника «Текущая неделя», я получил часть необходимых мне средств, и почти в то же самое время мне встретился владелец яхты, готовый сдать экспедиции свое судно за очень умеренную плату.

Судно называлось «Каролина». Это была шхуна пятидесяти шести футов в длину с роскошными, обшитыми дубом каютами — всего на десять человек. Ее капитан, граф Грабовский, друг моего младшего брата, был обаятельный и смелый человек. На этом судне он сумел за восемьдесят четыре дня один пересечь Атлантический океан от Гибралтара до Нью-Йорка. Нельзя было найти более подходящего капитана, чем Грабовский, и он охотно отправлялся со мной в это далекое путешествие.

Не имея возможности нанять для яхты команду, я искал попутчиков, готовых не только разделить со мной все невзгоды в джунглях, но и пуститься в долгое морское путешествие, которое должно было закончиться в голубых водах Юкатанского пролива.

Из Парижа я получил только один благоприятный ответ — от Мари-Клер де Монтеньяк, моей приятельницы, чье страстное желание принять участие в экспедиции можно было сравнить разве что с ее привлекательной внешностью и отсутствием всякого опыта. Она не так давно окончила школу и теперь пробовала свои силы в журналистике. Сначала я даже слышать не хотел о том, чтобы взять ее с собой. Кинтана-Роо казалась мне совсем неподходящим местом для женщины. Что же касается морского опыта Мари-Клер, то он сводился к единственной увеселительной поездке вдоль побережья Французской Ривьеры на маленькой парусной лодке. Грабовский просто пришел в ужас от этой кандидатуры, и я приложил немало усилий, чтобы уговорить его взять Мари-Клер в команду «Каролины».

— По крайней мере она сможет готовить, — рискнул я вставить слово. На самом деле готовить она не умела.

Не теряя времени, Мари-Клер вскочила в первый же реактивный самолет до Нью-Йорка и на следующий день явилась на «Каролину» вместе с семью чемоданами, содержимое которых было так же необходимо для нашей экспедиции, как меховая шуба для индейцев майя.

Вместе с Мари-Клер к восточным берегам Соединенных Штатов примчался ураган Донна, чуть не потопивший «Каролину» у берега Сити-Айленда близ Нью-Йорка, где она стояла на якоре.

Нашему экипажу все еще не хватало по крайней мере двух человек. В то время все мои друзья, к сожалению, постигали хитрости фондовой биржи на Уолл-стрите или занимались каким-нибудь другим делом, начиная свою финансовую карьеру.

В конце концов бельгийская принцесса рекомендовала нам одного французского художника по имени Бруно, неутомимого путешественника, объездившего весь свет. Как и Мари-Клер, ему тоже никогда не приходилось плавать на большой яхте, но его физическая сила произвела впечатление на капитана Грабовского, и он взял Бруно на «Каролину». Время наше истекало, всем не терпелось поскорее отправиться в путь, поэтому мы решили начать свое путешествие, не дожидаясь дальнейшего пополнения команды.

День накануне отъезда был очень суматошным. Все пристани на верфи, где красили нашу «Каролину», были заставлены ящиками с продуктами, которые Мари-Клер закупила в магазине самообслуживания. Ее французский акцент и количество покупок просто свели с ума директора магазина. В течение трех часов она создавала заторы у всех касс, а десятки ньюйоркцев с удивлением разглядывали французскую девушку с таким непомерным аппетитом.

Пробираясь сквозь завалы продуктов на пристани Сити-Айленда, фотограф из «Текущей недели» делал снимки, стараясь, чтобы на них не отразился беспорядок и суета отъезда. Капитан Грабовский штудировал морские карты первого этапа нашего пути в тысячу пятьсот морских миль. Первая остановка предполагалась на острове Сен-Томас, самом крупном из Виргинских островов.