Анатолий Севастьянов - Мой знакомый медведь

• Название: Мой знакомый медведь
• Автор: Анатолий Севастьянов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1980

Герой этой повести — подросток, который мечтает стать зоологом. Закончив школу, он едет работать в Камчатский заповедник, чтобы иметь возможность наблюдать и изучать медведей. Книга знакомит с неповторимой природой Камчатки, с теми, кто живет и работает в этом отдаленном уголке нашей Родины.

---

Букет забегал вперед, заглядывал в глаза и, едва замечал, что Витька смотрит на него, бросался назад, словно уговаривая вернуться и походить возле травы и кедрового стланика, а не идти к вертолету, который теперь уже понесет их в поселок. Витька и сам был бы не прочь подольше походить в кальдере, но Сергей Николаевич строго наказал вернуться к вертолету вовремя.

Командир вертолета сидел наверху, в кабине, и, отодвинув стекло, читал книжку.

— А где же Сергей Николаевич? — спросил Витька.

— Вон он, — летчик показал в сторону кедрового стланика. За ним чернела на снегу маленькая — на расстоянии — фигурка. Она двигалась к вертолету.

Букет, заметив Сергея Николаевича, побежал к нему.

Солнце нагрело темно-зеленый бок вертолета: весна не скупилась на тепло. Витька снял куртку, положил на снег, сел на нее и стал записывать все то, что не успел записать возле выходов пара. Взглянув в сторону Сергея Николаевича, увидел, что тот бежит на лыжах к вертолету, за ним бежит Букет, а за Букетом — медведь!

Сергей Николаевич, обезумев от страха, бежал в гору, падал, вскакивал, опять бежал. Витька кинулся под гору, навстречу Сергею Николаевичу.

— Сергей Николаевич! Не бойтесь! Не бойтесь! — кричал он. — Это Рем! Это мой знакомый медведь!

Сергей Николаевич ничего не слышал, он думал только о том, что его догоняет медведь. Но прежде его догнал Букет. Сергей Николаевич повернулся и, вытащив на бегу нож, ударил Букета в спину. Тот метнулся в сторону, упал, судорожно вытягивая дрожащие лапы. Сергей Николаевич опять кинулся бежать, надеясь, что выкупил собственную жизнь смертью Букета: медведь набросится на собаку и не побежит за ним.

Медведь встал шагах в пяти от Букета и, вытянув шею, понюхал воздух. Потом пригнул голову, вздыбил шерсть и побежал назад — уже не играючи, а как настоящий дикий зверь, чуть припадая к земле.

Может быть, Рем хотел порезвиться, погонять Букета, как не раз баловался с ним в прошлом году, или, может, бежал, чтобы получить от Сергея Николаевича подачку, как не раз получал ее прошлым летом. Букет чуть съехал по склону и замер, не подбирая вытянутых лап. От алой полоски на снегу у Витьки перехватило дыхание. Он закрыл руками лицо, упал на колени и, как будто совершая намаз, припадал лбом к снегу, выпрямлялся и опять припадал…

Очнулся он только в вертолете. Лежал на охапке сена, которую брал, чтобы сбросить над следами дикой лошади. Лежал на том сене, на котором недавно лежал Букет. Его оставили там, на снегу. А Витьку, совсем обезумевшего от горя, отвели к вертолету.

Дома Витька убрал все, что хоть как-то напоминало о Букете. Отстегнул его упряжь, вместе с нею спрятал в мешок миску и даже листом картона закрыл низ окошка — не хотел видеть место, где обычно сидел или лежал Букет… Но Букет словно скребся когтями в его памяти, и Витька не находил себе места ни дома, ни на работе…

Под утро Витька с открытыми глазами лежал на кровати и в сером брезжущем свете увидел, как шевельнулось на гвозде ружье. Задребезжало стекло в окошке, звякнули ведра на лавке, и по воде побежали мелкие, частые круги…

Уже несколько дней пластмассовая матрешка с колокольчиком то и дело позванивала от легких толчков землетрясения. Прозвонила она и на этот раз. Все это уже стало привычным… Но вдруг Витька увидел, как со скрипом меняется угол между потолком и стеной, становится то больше, то меньше. Кровать задрожала, будто кто-то схватил ее за спинку и начал трясти. Ружье застучало по стене, из ведер выплескивалась вода. Такого еще не было. Витька соскочил с кровати, и в это время под землей пронесся гул, отдаленно похожий на гул реактивного самолета. Земля вздрогнула, дом запрыгал, словно катился с горы по бревнам. Звенели стекла, ведра с водой соскочили со скамьи на пол. Дом трещал, с потолка сыпался песок. Витька бросился к двери, но не смог открыть — ее заклинило или чем-то привалило снаружи. Вышиб табуреткой раму и выскочил через окно. По всему поселку выли собаки, мычали коровы, кудахтали куры, истошно орал петух. Слышались крики, плач ребятишек. А из-под земли опять несся от океана к горам страшный гул.

Витька бросился из распадка вверх по склону, куда бежали все люди. Земля опять стала подрагивать. Было страшно, хотелось только одного — чтобы земля перестала дрожать, чтобы надежно было под ногами.

Вверху, куда не дохлестнет даже самое сильное цунами, на ровном поле около взлетно-посадочной полосы, собрался весь поселок. Ближе к океану, с крутого склона распадка, давно освободившегося от снега, сполз дерн и обнажились черные пятна базальта. Толчки становились все реже, слабее. Земля, наконец, успокоилась, а люди все еще сидели на горе, опасаясь цунами. Потом несмелыми группами потянулись к своим домам.

Через весь поселок прошла трещина — шириной в две ладони. Вначале ребятишки пытались измерить ее глубину палкой. Потом стали бросать в нее камни, и не слышно было, чтобы они ударялись о дно. Пропадали где-то в глубине. Писали, что в Чили такие трещины уходили на глубину до тридцати километров.

Почти все дома были целы. Только из окон повылетали стекла. Но страшно было заходить под крышу. Вдруг снова тряхнет — и крыша обвалится.

Рядом с Витькиным домом было как-то необычно. Трудно поверить своим глазам, но в речке не было воды! Посреди распадка темнело неровное, с мокрыми камнями, с редкими лужицами русло исчезнувшей речки. Поодаль перекинулся ненужный теперь осиротевший мостик.

Витька, ударяя плечом в дверь, наконец сумел ее открыть. Все, что могло упасть, валялось на полу. Только ружье висело на стене стволами вниз.

Витька стесал топором порог. Дверь стала закрываться. Вскоре все в поселке успокоились и занялись ремонтом.

От легких потряхиваний трещина в поселке потихоньку сошлась, в речке появилась вода. Вначале мутная, потом посветлее, и вскоре в распадке опять бежала привычная речка.

Через неделю поселок жил своей обычной жизнью.

Глава 29

Тот особенный день начался так же, как начинались в последние месяцы все Витькины дни. Утром, до работы, сидел над учебниками, потом шел кормить собак. Все собачьи упряжки на лето перевязали ближе к берегу океана, рядом со свалкой рыбных отходов.

Раз в день, а то и в два хозяева собак приходят туда, железными крюками набирают в ведра отходов рыбы и раздают собакам. Ставят банки с пресной водой.

Спасаясь от жары, но чаще от дождя, собаки вырыли себе в конце «прибойки» в крутом земляном берегу глубокие просторные норы. После того как не стало Букета, они уже не пели по вечерам единым стройным хором. Иногда начиналась их нестройная перекличка, но тут же рассыпалась, ни разу не зазвучав в лад, как получалось у них с Букетом…

Близилось время отъезда с Камчатки. В поселок уже прибывали туристы — с теплом наступил новый туристский сезон.

В конце весны и начале лета Витька только два раза побывал в тайге. Плавал через лиман — проверить, не сломало ли землетрясение избушку. Там было все в порядке, только выскочила труба из железной печки да разбились стекла.

Конечно, Витька не мог уйти, не поискав Рема. А пока искал, Рем пришел к избушке и лапами, как кувалдой, разбил в щепы лодку. Накануне рыбаки возили в ней свежую рыбу, вот он и проверил, не осталось ли чего внутри.

Пришлось идти в поселок пешком.

Второй раз Витька побывал в тайге совсем недавно. Не смог усидеть дома, когда узнал от Гераськи, что неподалеку, в распадок, медведица приводит на отдых своих медвежат.

На крутом склоне над ручьем была небольшая площадка. Подойти к ней можно только по уступу, хорошо видному с площадки. Это место и выбрала медведица для отдыха со своим семейством. Она дремала под кустом ольхового стланика, а Витька наблюдал в бинокль с другой стороны распадка.

У обыкновенной бурой медведицы были совсем непохожие на нее по окраске медвежата: черный и светлый, почти соломенный. Соломенный проснулся, увидел узкую полоску солнца, пробившегося сквозь заросли наверху, и стал царапать эту полоску когтями, стараясь сделать ее шире. Когда же это не удалось, он подошел к матери, привстал на задние лапы, а передними пытался затеять возню с братом. Но тот хотел спать, сонно отмахнулся и перевернулся на другой бок. Соломенный повалился на спину и начал терзать лапами похожую на ананас осоковую кочку: отбрасывал, опять хватал. В конце концов это ему надоело, и он понуро побрел вверх по склону. Медведица приподняла голову, посмотрела на него и опять опустила ее на землю.

Медвежонок ушел в другой распадок, и там на него спикировал орлан. Зверек отмахивался лапами, орлан наседал, хлопал крыльями. Шел настоящий бой. Медведица услышала шум, приподнялась, но не спешила на помощь, видимо, решив, что медвежонок в этом возрасте уже сам должен уметь постоять за себя. Тот отбился, кинулся вниз по склону, кувыркаясь через голову. Но орлан попался упрямый, опять догнал и наскочил сзади. Медведица решила — пора вмешаться. Вначале тихо, потом все быстрее побежала на помощь. Орлан заметил ее и нехотя отлетел.