Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

• Название: Битва дипломатов, или Вена, 1814
• Автор: Дэвид Кинг
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064412-4 («ACT»), 978-5-271-28952-1 («Астрель»)

1814 год.

Побежденный Наполеон сослан на Эльбу.

Главы 216 больших и малых государств собрались в Вене, чтобы на руинах разрушенной наполеоновской империи построить новую Европу... Перед ними стояло множество сложнейших дипломатических и политических проблем, требовавших немедленного решения. Что делать с побежденной Францией? Как разделить только что освобожденные земли? Какую компенсацию предложить семьям погибших? Венский конгресс прославился как самая изощренная «битва дипломатов», в которой сошлись лучшие политические умы тогдашней Европы — элегантный и расчетливый австрийский князь Меттерних, гений и циник — французский посланник Талейран, интеллектуал Александр I и хладнокровный британский лорд Каслри.

Но что же происходило за кулисами Венского конгресса? Книга Дэвида Кинга поможет читателю словно собственными глазами увидеть это.

---

Однако Талейран знал, как трудно будет убедить венценосцев в Вене в том, что им придется снова восстанавливать Бурбонов во Франции. Король успел натворить много глупостей: учинил расправу над сенатом, ввел строжайшую цензуру, надругался над свободами, обещанными французам. Ошибки Бурбонов можно перечислять без конца. «Они ничего не забыли и ничему не научились», — говорили о семье Бурбонов.

Русский царь по-прежнему сожалел о том, что согласился в прошлый раз вернуть Бурбонов на трон, и не хотел снова наступать на одни и те же грабли. Меттерних тоже думал о других вариантах. Весной он как-то признался герцогине де Саган в том, что считает Бурбонов «нравственно нездоровыми людьми», не способными управлять страной. Оппозиция Бурбонам делала Меттерниха и Александра чуть ли не единомышленниками. Сочувствовать Бурбонам могли англичане. Британия первой поддержала восстановление Людовика на троне, и он в течение многих лет жил в изгнании в Хартуэлл-хаусе в Бакингемшире. Британия немало потратилась на французского короля и вряд ли могла бросить его на произвол судьбы. Кроме того, как считал лорд Каслри, Людовик гарантировал Лондону более дружественную Францию и более стабильный мир.

Вернуть Бурбонов в Париж во второй раз вопреки желаниям Александра, Меттерниха и многих французов будет нелегко. Да и немало британцев отказалось бы воевать ради этой неблагодарной цели. Государственный долг Англии достиг неприемлемых размеров из-за войны с Соединенными Штатами и длительной изнуряющей борьбы с Наполеоном. В феврале он перевалил за 700 миллионов фунтов стерлингов, и платежи по долгам поглощали треть годового бюджета.

В последней войне Британия платила многим государствам за то, чтобы они воевали с Наполеоном, — России, Пруссии, Австрии, Испании, Португалии, Швеции, Сицилии, Баварии, не считая многочисленных германских княжеств и герцогств. Должна ли Британия снова субсидировать весь мир? Стоило ли ради Бурбонов опять рисковать жизнями людей, не говоря уже об ущербе экономике и торговле и необходимости сохранять ненавистный подоходный налог, введенный только в Англии?

Члены и сторонники оппозиционной партии вигов, естественно, думали иначе. Сэр Фрэнсис Бердетт, например, прямо заявил: он не намерен ввергать свою страну «в море крови ради восстановления Бурбонов во Франции; эта династия ничем себя не проявила». Остряк Ричард Шеридан по-своему подытожил британскую внешнюю политику за последние сто пятьдесят лет: половину этого времени она потратила на низложение Бурбонов, а другую половину — на их реставрацию.

Кроме того, виги указывали всем на очевидный факт — легкость, с какой Наполеон вернулся в Париж: «Вряд ли можно сомневаться в том, что этот Наполеон является императором Франции по желанию самих французов». Бердетт выражал мнение многих британцев, когда говорил: «Пусть французы сами решают свои проблемы». Ни Британия, ни Европа не должны вмешиваться в их дела.

Пока все эти вопросы дебатировались в парламенте, газетах и клубах по всей стране, герцог Веллингтон принял сакраментальное решение, заявив о полной поддержке Британией войны против Наполеона. Это было рискованное решение даже в условиях относительной самостоятельности и свободы действий британского внешнеполитического ведомства. Как бы то ни было, герцог Веллингтон проявил твердость и фактически обязал Британию участвовать в войне. В Британии об этом еще не знали, но союзные войска уже пришли в движение.

Двор Бурбонов разместился в бельгийском Генте, и кое-кто в правительственных кругах искренне хотел, чтобы Талейран поскорее вернулся из Вены. Об этом ему писал коллега в министерстве иностранных дел граф Арнай Франсуа де Жокур, надеявшийся на то, что приезд Талейрана поможет королю выйти из трудного и щекотливого положения. С другой стороны, для истых роялистов Талейран по-прежнему оставался человеком революции, приведшим Наполеона к власти. Их никто не мог бы разубедить в том, что Талейран не затеял еще какой-нибудь интриги. Змея часто меняет кожу.

Король Людовик в апреле все-таки вызвал Талейрана в Гент. Князь не спешил, и не без оснований. Он не доверял приближенным короля, подозревая их в двуличности. Кроме того, дела в Вене заканчивались, и он не мог уехать, не дождавшись их завершения.

«Я горю желанием оказаться рядом с вашим величеством и готов отправиться хоть завтра утром, — писал Талейран Людовику, — если бы дела здесь достигли той стадии, когда требуется поставить лишь подпись, или же было бы ясно, что конгресс еще не скоро закончится». В другой раз министр сообщал королю: делегаты готовятся к отъезду, он скоро выезжает, но ему не следует покидать город первым, чтобы не навредить интересам короля. Спустя две недели Талейран все еще пребывал в Вене, находя новые объяснения своей задержки. И его сторонникам, и его противникам надо было изыскать что-то более весомое, нежели вызов короля, для того чтобы вырвать Талейрана из Вены.

Глава 29 ПРОЩАНИЕ

Дьявол рядом с нами, и врата ада всегда открыты.

Кардинал Консальви

Нацелившись на компромиссы и сделки, Наполеон упорно посылал своих эмиссаров в Вену, и их с таким же упорством задерживали. Не смог попасть в Вену и бывший камергер императора Франца месье де Стассар. Его арестовали в Баварии, отобрали письма и отправили их на конгресс. Меттерних обещал вскрыть конфискованные послания в присутствии коллег.

3 мая секретные письма Наполеона, все еще запечатанные, принесли в конференц-зал и положили на зеленый стол. Знал ли Меттерних их содержание с помощью агентов «темной комнаты»? Трудно представить, что не знал.

Прежде чем вскрыть письма, Меттерних «вежливо попросил» удалиться из комнаты «второстепенных дипломатов». На данный момент таким «дипломатом» оказался только один человек — прусский военный министр генерал Герман фон Бойен, приехавший в город в апреле. Посол Гумбольдт проводил коллегу к выходу и поспешно вернулся обратно. Военный министр остался за дверью, оскорбленный и злой.

С важным видом Меттерних разломал печати, вскрыл письма и начал зачитывать содержание, с трудом разбирая каракули Наполеона. Как и следовало ожидать, император предлагал Австрии заключить с ним мир. Меттерних тут же подтвердил непоколебимую верность союзникам, заявив, что он даже не считает нужным отвечать Бонапарту. Спектакль явно был устроен для того, чтобы продемонстрировать солидарность Австрии с коалицией. Меттерниху не хватало только послать всем воздушные поцелуи.

Вечером того же дня на званом ужине у канцлера Гарденберга Гумбольдт имел несчастье снова повстречать генерала Бойена. Прусский военный министр был по-прежнему зол, можно сказать, даже взбешен. Он пригласил посла на балкон второго этажа и вызвал его на дуэль.

Гумбольдт не был бойцом. Этот факт еще раньше отметил граф Аксель Лёвенхильм, шведский делегат, сказав иронически: если бы проблемы на конгрессе решались в кулачном бою, то он наверняка побил бы прусского посла.

Гумбольдт попытался принести свои извинения, но рассерженный и гордый генерал даже слушать его не стал. Вызов сделан, и дуэль непременно состоится. Они встретятся в пятницу, 5 мая в три часа пополудни в одном уединенном местечке под Веной.

В назначенный день Гумбольдт все утро провел на совещании, потом пообедал, как это «делали гомеровские герои перед битвой», и отправился на дуэль. Место для поединка было выбрано на «живописном лугу возле леса» у винодельческого Шпица. Военный министр стрелял первым. Он навел пистолет на противника и в последний момент поднял его, выстрелив в воздух. Гумбольдт затем тоже «промахнулся». Как потом Гумбольдт сообщал домой, дуэлянты поняли, что они совершают глупость, посмеялись и вернулись в город хорошими друзьями. Посол сделал тогда и полезный философский вывод — больше мужества требуется не для дуэли, а для того, чтобы отказаться от нее.

Поскольку основные силы полиции были брошены на сбор информации и обеспечение безопасности на конгрессе, в окрестностях Вены развелось немало разбойников, грабителей, дезертиров, уволенных со службы солдат и «всякого сброда, чурающегося честного труда». Среди них оказался и ветеран войны, капитан Иоганн Георг Гразель, возмущенный «неравенством благосостояния» и решивший навести порядок в этом деле. Иными словами, он стал человеком вне закона. Его можно условно назвать «Робин Гудом» Венского конгресса.

Об этом разбойнике и его банде, укрывавшейся в логове где-то в Венском лесу, рассказывали легенды. Говорили, будто в его ватаге и пятьдесят, и шестьдесят, и сто человек. У него якобы были и кони, и они совершали стремительные и дерзкие нападения на дворцы и государственные учреждения. Банда действовала всю весну. Гразеля прозвали «народным мстителем», грабившим государство и богатеев и помогавшим бедным и обездоленным.