Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

• Название: Битва дипломатов, или Вена, 1814
• Автор: Дэвид Кинг
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064412-4 («ACT»), 978-5-271-28952-1 («Астрель»)

1814 год.

Побежденный Наполеон сослан на Эльбу.

Главы 216 больших и малых государств собрались в Вене, чтобы на руинах разрушенной наполеоновской империи построить новую Европу... Перед ними стояло множество сложнейших дипломатических и политических проблем, требовавших немедленного решения. Что делать с побежденной Францией? Как разделить только что освобожденные земли? Какую компенсацию предложить семьям погибших? Венский конгресс прославился как самая изощренная «битва дипломатов», в которой сошлись лучшие политические умы тогдашней Европы — элегантный и расчетливый австрийский князь Меттерних, гений и циник — французский посланник Талейран, интеллектуал Александр I и хладнокровный британский лорд Каслри.

Но что же происходило за кулисами Венского конгресса? Книга Дэвида Кинга поможет читателю словно собственными глазами увидеть это.

---

Король Саксонии не шел ни на какие уступки и вел себя так, словно оставался верным соратником Наполеона. Он явно рассчитывал на то, что бывший император даст ему больше, чем эти лощеные джентльмены. Делегация вернулась в Вену ни с чем.

А в Вене только и говорили о Наполеоне. По свидетельству русского военного историка Александра Ивановича Михайловского-Данилевского, это имя можно было услышать повсюду — на улицах, в салонах, частных домах, кафе. Баронесса дю Монте вспоминала, что ужасающая весть о бегстве Бонапарта приводила всех в уныние. Король Баварии выглядел так, словно находился в состоянии легкого помешательства. По докладам агентов Хагера, в городе заключали пари на предмет того, куда пойдет Наполеон и что еще выкинет этот беглец.

Распространялись и самые разные слухи о мотивах эскапады Бонапарта. Анонимный агент сообщал барону Хагеру: в салонах говорят, будто к его побегу причастны британцы. Они якобы и подстроили его демарш, заманив в ловушку, чтобы на конгрессе приняли более жесткие меры в отношении императора Эльбы.

10 марта наконец посыльный доставил первые точные сведения о маршруте Бонапарта. Вопреки ожиданиям некоторых знатоков он не высадился в Италии, ни в районе Генуи, ни на юге. Наполеон избрал самый трудный путь — Францию. Мало того, он вышел на берег бухты Жуан, находящейся на расстоянии одной мили от Канн.

Согласно описанию Ла Гард-Шамбона, шокирующую весть о высадке Наполеона на юге Франции принесли прямо на танцевальный вечер у Меттерниха. Она мгновенно разлетелась по залу, оглушив танцующих как гром среди ясного неба. Оркестр Меттерниха продолжал играть, но вальсирующие пары, как красочно излагает поэт-песенник, вдруг замерли и в оцепенении уставились друг на друга. Никто не мог поверить, что Наполеон уже во Франции. «Такое ощущение, будто у меня на глазах разом погасли все многотысячные созвездия свечей», — добавляет Ла Гард-Шамбона.

Поэт создает живописную картину. Русский царь повернулся к Талейрану и выпалил: «Я же говорил, что это случится!» Дипломат ничего не ответил, а только вежливо поклонился. Прусский король и герцог Веллингтон вместе пошли к дверям, за ними последовали император Австрии и царь России. «Наполеону мало трагедии, ему еще нужен фарс», — сказал Талейран Меттерниху. Австриец промолчал, «принес свои извинения» и тоже вышел из комнаты. Талейран покидал вечер рука об руку с племянницей Доротеей. Вскоре только что переполненный зал опустел.

Описанной Ла Гард-Шамбона театральной сцены скорее всего не было. В Вене продолжался Великий католический пост, и танцевальные вечера вряд ли тогда устраивались. И все же картина, воссозданная поэтом, верно отражает драматизм исторического момента. Перед Талейраном вставали реальные угрозы — гражданской войны и нового иностранного вторжения во Францию тех же самых держав, участвующих в мирной конференции. Французского министра теперь могут и не пригласить на совещания.

Что касается официальных бальных мероприятий, на которых, по словам графини Тюргейм, «скрипичные мелодии аккомпанировали серьезным переговорам», то они проводились намного реже, чем прежде. Сезон карнавалов давно закончился. Многие сюзерены готовились уехать домой, а австрийский император начал экономить на расходах. В письме от 21 марта император Франц инструктировал главного камергера сократить затраты и численность слуг. Императорскому двору рекомендовалось исходить из того, что больше не должно быть чрезмерно экстравагантных и грандиозных празднеств и приемов.

В побеге с Эльбы Наполеону сопутствовала удача. «Непостоянный» без проблем миновал французские фрегаты «Мельпомена» и «Флёр-де-Лис», а возле Корсики также без инцидентов разминулся с другим вражеским кораблем — «Зефиром». На горизонте команда даже видела британскую «Куропатку», на которой с материка возвращался комендант Кемпбелл. Никто не остановил бриг Бонапарта. Версия заговора, наверное, не была уж столь безосновательной. При желании, утверждали циники, корабль Наполеона можно было арестовать или по крайней мере потопить.

1 марта бриг «Непостоянный» вошел в бухту Жуан. Люди, стоявшие на берегу, вначале приняли команду Наполеона за шайку пиратов. Но и разобравшись в том, что пришельцы такие же французы, как и они, аборигены тем не менее не стали к ним лучше относиться и называли «сбродом шушеры, выброшенной морем». Лишь признав в маленьком человеке в серой шинели и треуголке Наполеона, в толпе кто-то закричал: «Да здравствует император!» И этот возглас уже сопровождал Бонапарта до самого Парижа.

Отсюда, из приморского средневекового городка, Наполеон мог пойти на Париж двумя дорогами: через Южную Францию, оплот монархии, или по горным тропам французских Альп в Гренобль. Они были круты, узки и малопригодны для обозов с громоздкими грузами и орудиями. Однако именно горный путь во всех других отношениях представлялся наименее рискованным.

В годы империи на долю Южной Франции выпали самые тяжелые испытания. Из-за бездарного бойкота английских товаров захирели порты, включая Марсель, зачахло судоходство. Население возмущали грабительские налоги и поборы, фермеры роптали из-за того, что их заставляли кормить огромную армию и отдавать ей все, «до последнего зернышка». Французские семьи были обескровлены воинской повинностью, принудительной отправкой в армию Наполеона своих отцов, мужей и сыновей ради его сомнительной славы.

Готовясь к трудному горному походу, Наполеон все-таки решил не брать с собой пушки — они скорее всего не понадобятся. Бонапарт избрал другие средства убеждения: он написал два воззвания, одно — к французскому народу, другое — к солдатам. Оба звучали как боевые обращения к войскам, которые так вдохновляли его солдат в прежние кампании. «Французы! — говорилось в обращении к народу. — И в ссылке мне были слышны ваши стенания и мольбы. Я пришел к вам с моря, пренебрегая опасностями. Я пришел отстоять свои права, наши с вами права».

Обращаясь к солдатам, Наполеон напомнил им о том, что они не побеждены, их предали маршалы, продавшие свою страну, армию, ее славу. Его призвала обратно во Францию воля народа, и его символы — орлы — скоро полетят от колокольни к колокольне по всей стране до самого собора Парижской Богоматери.

Продвижение Наполеона по Франции было на удивление успешным. Солдаты преодолевали по пятнадцать — двадцать миль в день. Бонапарт спешил: он должен прийти в Париж до того, как Бурбоны осознают реальные масштабы нависшей над ними угрозы.

Король Людовик XVIII и его правительство, конечно, пытались обезопасить себя. Военный министр маршал Николя Жан Сульт, бывший бонапартист, выслал на юг шестидесятитысячное войско и еще 120 тысяч штыков держал в резерве в Мелёне южнее Парижа для прикрытия главных дорог, ведущих в столицу. Другой маршал, Андре Массена, должен был преследовать вторгшиеся войска Наполеона. Приказано было также взорвать стратегические мосты, в том числе Поно, и блокировать пути в Гренобль.

7  марта у Лаффре в пятнадцати милях от Гренобля произошла знаменитая встреча Наполеона с 5-м пехотным полком. Командир получил приказ остановить «разбойников Бонапарта», и он собирался его исполнить. Армия Наполеона, возглавляемая гвардейцами и польскими уланами, шла под звуки «Марсельезы». Наполеон на коне вырвался вперед, соскочил на землю и направился к солдатам короля, выстроившимся цепью с поднятыми и нацеленными на него ружьями. «Вот он, пли!» — скомандовал офицер.

— Солдаты 5-го! — воскликнул Наполеон. — Я ваш император. Есть среди вас желающие убить своего императора? — продолжал Наполеон, расстегивая шинель. — Так стреляйте же! Я перед вами.

Напряженная тишина взорвалась радостными криками: «Да здравствует император!» Солдаты бросились к нему, падая перед ним на колени и целуя руки.

В тот же день, спустя несколько часов после того как в Вене стало известно о побеге, Наполеон уже вошел в Гренобль, находящийся в двухстах милях от места высадки. «Жители Гренобля восторженно встретили завоевателя Европы», — написал Алан Шом в исследовании «Сто дней Наполеона: дорога в Ватерлоо». К Наполеону примкнули пять армейских полков, он получил в свое распоряжение большое количество пушек, ружей, пороха и другого военного снаряжения. На его пути не был взорван ни один важнейший мост.

Вообще похоже, приказы отдавались впустую. Бонапартисты в королевской армии либо отказывались исполнять распоряжения, либо игнорировали их, либо открыто переходили на сторону Наполеона. Многие французы колебались и заняли выжидательную позицию.

Людовик XVIII совершил столько ошибок, что затмил самые худшие воспоминания о режиме Бонапарта. Когда Наполеон появился в Гренобле, его приветствовали как освободителя. Сторонники Бонапарта радостно расхаживали по улицам, поздравляли друг друга, искали сообщников. Жизнь в городе будто остановилась, даже уличные торговцы забыли о своих делах, всем хотелось взглянуть на Бонапарта, поделиться впечатлениями об удивительных событиях, поучаствовать в пророчествах и прогнозах на предмет дальнейшей судьбы императора.