Александр Яковлев - Омут памяти

• Название: Омут памяти
• Автор: Александр Яковлев
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: ISBN 5-264-00458-7

---

Александр Николаевич Яковлев Омут памяти

Свобода — моя религия

Нет, бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколение к прекрасному, пока не покажешь глубину его настоящей мерзости…

Н. В. Гоголь

Совсем недавно, 9 мая 2000 года, я с писателем Анатолием Приставкиным после парада шел по Красной площади. Мы говорили о той страшной войне, о тех 30 миллионах, не вернувшихся домой.

Вдруг подскочила молодящаяся женщина и, обращаясь ко мне, изрекла, сверля блудливыми глазками:

— А вы разве еще не в тюрьме?

И в который уже раз сказал я себе: «Несмотря на все сомнения и огорчения, ты избрал верный путь покаяния — путь борьбы за свободу человека».

Да, я тот самый Яковлев, о котором столько сказок сочинено, что и самому перечесть в тягость. И физически, и нравственно. Тот самый, о котором сталинисты, а также некоторые бывшие номенклатурные «вожди» говорят и пишут, что именно я чуть ли не главный виновник развала Советского Союза, коммунистической партии, КГБ, армии, мирового коммунистического движения, социалистического лагеря и всего остального. Одним словом, человек демонических возможностей.

Даже врагу своему не пожелал бы испытать чувства, когда тебя грозятся расстрелять, повесить, посадить в тюрьму, когда к дверям твоей квартиры кладут похоронные венки, объявляют «врагом народа» и агентом западных спецслужб, поливают грязью в газетах, когда стреляют в сына в электричке и демонстративно сжигают машину дочери (произошло это во дворе дома, где жил Борис Ельцин, то есть на глазах его охраны), а документы об этом инциденте загадочным образом исчезают из милиции.

Слава богу, было и другое, что спасало меня в самые тяжелые минуты. Это поддержка моих друзей и сторонников, людей искренне озабоченных судьбой России. Некоторые их письма я опубликую в этой книге. От моих друзей пошли комплиментарные определения — «идеолог Перестройки», «отец гласности» да еще «белая ворона». И «кукловодом Горбачева» называли. А Вячеслав Костиков в своей книге по-дружески нарек меня «русским Дэн Сяопином». Недавно я получил коллективное письмо с Урала, в котором авторы предлагают мне статус «отца-основателя» свободной России.

Не буду оправдываться за броские эпитеты моих единомышленников. Они как бы компенсировали ярлыки в мой адрес другого рода — «жидомасон», «предатель», «перевертыш», «преступник» и прочие.

Моих судей — хоть отбавляй. Всяких и разных. Злых и корыстных, позеров и хитрецов, безнравственных и блаженных, политических спекулянтов и карьеристов. А главное — людей, потерявших власть. В этом вся суть.

Это не жалоба. Отнюдь нет. Видимо, судьба. В России путь реформ никогда не был в почете. Нам подавай бунт, революцию да врагов побольше, чтоб кровавой потехи было вдоволь. А вот реформа — дело нудное, неблагодарное, требует терпения, думать надо. Славы никакой. Другое дело — все разрушить до основания под свист и улюлюканье толпы, а потом строить заново, плача, надрываясь и… содрогаясь от содеянного.

Вот уже тысячу лет мы ползем по вязкой болотистой топи, задыхаемся в нищете и бесправии. Вот уже многие столетия ожесточенно боремся, не жалея ни желчи, ни чернил, ни ярлыков, ни оскорблений, не страшась ни Бога, ни черта, лишь бы растоптать ближнего, размазать его по земле, как грязь, а еще лучше — убить.

Не надо прятать голову в песок — это мы беспощадно, позабыв о чести и совести, травили и расстреливали себе подобных, доносили на соседей и сослуживцев, разоблачали идеологических «нечестивцев» на партийных и прочих собраниях, в газетах и журналах, в фильмах и на подмостках театров. И разве не нас ставили на колени на разных собраниях для клятв в верности и раскаяния, что называлось критикой и самокритикой, то есть всеобщим и организованным доносительством.

А потому нужно ли удивляться, что прошлое терроризирует нашу жизнь сегодня. Это логичное, хотя и мерзопакостное явление. И сегодня приходится вести борьбу по крайней мере на три фронта — с наследием тоталитаризма, с нынешней диктатурой чиновничества и с собственным раболепием.

И все же, размышляя о Реформации России, активная фаза которой началась в 1985 году, спрашиваю себя: а что все-таки произошло по большому счету и кто были те люди, что взвалили на свои плечи тяжкое бремя реформ?

Демонстрация свободы социального выбора или злоумышленный развал соцсистемы и Советского Союза?

Смелое реформаторство или катастрофически провальный эксперимент?

Подвижники, а возможно, и жертвы сорвавшихся с цепи общественных процессов или предатели, обманувшие партию, страну, народ, даже сознательные «агенты влияния» ЦРУ, Моссада и бог знает кого еще?

Нерешительные политики, щепки, которых понесла стихия по горной реке реформ, честолюбцы без воли и цели или Макиавелли перемен, политические стратеги, поскользнувшиеся на «арбузных корочках» исторического коварства?

Этот перечень вопросов в адрес реформаторов далеко не полон. Но реальная картина происходящего, его подлинная суть гораздо сложнее.

Думаю, что истоки нынешнего хаоса — в самой истории России, в ее традициях, в социальной психологии народа.

Поэтому я начинаю свои размышления со столыпинских времен. Тогда, в первые годы XX столетия, в России забрезжил свет надежды. Зашумела Россия машинами, тучными полями, словом свободным. Перед страной открылась реальная перспектива совершить мощный бросок к процветанию. Эта возможность была связана в основном с именами Сергея Витте и Петра Столыпина.

Полезно вспомнить размышления Столыпина о необходимости российской перестройки (это его слово). В своих речах он активно оперировал такими либеральными понятиями, как «правовое государство», «гражданские свободы», «неприкосновенность личности», «самоуправление», и многими другими.

Очередная попытка догнать время провалилась. Русская община погубила реформы. Россия вновь увязла в нерешенных проблемах. Они легли на плечи Февральской революции. И снова неудача. Размышляя об этой революции, я пытаюсь ответить на вопросы: почему ее демократический порыв оказался столь кратковременным, столь нежизнеспособным? Почему демократический потенциал революции никто всерьез не защищал?

Или не хватило ума и опыта у демократов времен Февраля? Или же демократия пала под напором люмпенства? Или же просто не было объективной основы для демократии — таковой не могли стать ни еще живой феодализм, ни ранний купеческо-накопительский капитализм, ни идеи свободомыслия, лелеемые интеллигенцией.

Уроки, уроки, уроки… Сколько их рассеяно по нашей истории, омыто кровью и слезами. Овеяно надеждами и разочарованиями. И нам не обойтись без нового прочтения многих исторических явлений и событий, многотрудных и противоречивых процессов, имена которым «революция», «контрреволюция» и «эволюция», «свобода» и «анархия». Их взаимное переплетение с особой остротой обнажает извечные проблемы общественного бытия: соотношение целей и средств; принуждения и убеждения; разрушения и созидания; идеалов и действительности; сравнительной «цены» революции и эволюции; взаимоотношений народа и власти; иерархии классовой и общечеловеческой ценностной мотивации.

В своих размышлениях я высказываю и собственную точку зрения на события октября 1917 года и характер советского государства.

Уже второй десяток лет я председательствую в Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. Прочитал тысячи документов и свидетельств, пропустив через свой разум и чувства тысячи и тысячи человеческих судеб. Долгое время искал ответ на мучивший меня вопрос: где же истоки трагедии России?

Я пришел к глубокому убеждению, что октябрьский переворот является контрреволюцией, положившей начало созданию уголовно-террористического государства фашистского типа.

Корень зла в том, что адвокату Владимиру Ульянову, получившему известность под фамилией Ленин, удалось создать партию агрессивного и конфронтационного характера, «партию баррикады». С самого начала он замышлял партию как организацию профессиональных революционеров, своеобразную секту в социал-демократии с железной дисциплиной «бойцов». Главная ее особенность — это жесточайшая централизация. Образовалась партия Вождя. Ее политические цели на самом деле были целями Вождя. Дальнейший ход событий подтвердил подлинную суть партии «меченосцев», как ее называл Сталин.

Сегодня мои рассуждения на этот счет могут выглядеть как расхожие и даже банальные, ибо слишком очевидны преступления, совершенные Лениным и его экстремистской группировкой. Нередко этого деятеля характеризуют как «властолюбивого маньяка». К такой мысли склоняюсь и я, размышляя над тем, что он сотворил с народами России и как он это делал. Сотворил сознательно, ибо считал народ России всего лишь хворостом для костра мировой революции, а саму революцию — лишь формой перманентной гражданской войны.