Данте Алигьери - Божественная комедия

• Название: Божественная комедия
• Автор: Данте Алигьери
• Жанр: Поэзия
• Год: 1967

«Комедия», ставшая для потомков «божественной книгой» — одно из величайших художественных произведений, какие знает мир. Это энциклопедия знаний «моральных, естественных, философских, богословских», грандиозный синтез феодально-католического мировоззрения и столь же грандиозного прозрения развертывающейся в то время новой культуры. Огромный поэтический гений автора поставил комедию над эпохой, сделал ее достоянием веков.

Перевод и примечания Михаила Леонидовича Лозинского.

Иллюстрации Гюстова Доре.

---

Песнь двенадцатая

Круг седьмой — Минотавр — Первый пояс — Флегетон — Насильники над ближним и над его достоянием 1

Был грозен срыв, откуда надо было
Спускаться вниз, и зрелище являл,
Которое любого бы смутило.

4

Как ниже Тренто видится обвал,
Обрушенный на Адиче когда-то
Землетрясеньем иль паденьем скал,[130]

7

И каменная круча так щербата,
Что для идущих сверху поселян
Как бы тропинкой служат глыбы ската,

10

Таков был облик этих мрачных стран;
А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,

13

Зачатый древле мнимою коровой.[131]
Завидев нас, он сам себя терзать
Зубами начал в злобе бестолковой.

16

Мудрец ему: «Ты бесишься опять?
Ты думаешь, я здесь с Афинским дуком,
Который приходил тебя заклать?

19

Посторонись, скот! Хитростным наукам
Твоей сестрой мой спутник не учен;
Он только соглядатай вашим мукам».[132]

22

Как бык, секирой насмерть поражен,
Рвет свой аркан, но к бегу неспособен
И только скачет, болью оглушен,

25

Так Минотавр метался, дик и злобен;
И зоркий вождь мне крикнул: «Вниз беги!
Пока он в гневе, миг как раз удобен».

28

Мы под уклон направили шаги,
И часто камень угрожал обвалом
Под новой тяжестью моей ноги.

31

Я шел в раздумье. «Ты дивишься скалам,
Где этот лютый зверь не тронул нас? —
Промолвил вождь по размышленье малом. —

34

Так знай же, что, когда я прошлый раз[133]
Шел нижним Адом в сумрак сокровенный,
Здесь не лежали глыбы, как сейчас.

37

Но перед тем, как в первый круг геенны
Явился тот, кто стольких в небо взял,
Которые у Дита были пленны,

40

Так мощно дрогнул пасмурный провал,[134]
Что я подумал — мир любовь объяла,
Которая, как некто полагал,

43

Его и прежде в хаос обращала;[135]
Тогда и этот рушился утес,
И не одна кой-где скала упала.

46

Но посмотри: вот, окаймив откос,
Течет поток кровавый,[136] сожигая
Тех, кто насилье ближнему нанес».

49

О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!

52

Я видел ров, изогнутый дугой
И всю равнину обходящий кругом,
Как это мне поведал спутник мой;

55

Меж ним и кручей мчались друг за другом
Кентавры, как, бывало, на земле,
Гоняя зверя, мчались вольным лугом.

58

Все стали, нас приметив на скале,
А трое подскакали ближе к краю,
Готовя лук и выбрав по стреле.

61

Один из них, опередивший стаю,
Кричал: «Кто вас послал на этот след?
Скажите с места, или я стреляю».

64

Учитель мой промолвил: «Мы ответ
Дадим Хирону[137], под его защитой.
Ты был всегда горяч, себе во вред».

67

И, тронув плащ мой: «Это Несс, убитый
За Деяниру, гнев предсмертный свой
Запечатлевший местью знаменитой.[138]

70

Тот, средний, со склоненной головой, —
Хирон, Ахиллов пестун величавый;
А третий — Фол[139], с душою грозовой.

73

Их толпы вдоль реки снуют облавой,
Стреляя в тех, кто, по своим грехам,
Всплывет не в меру из волны кровавой».

76

Мы подошли к проворным скакунам;
Хирон, браздой стрелы раздвинув клубы
Густых усов, пригладил их к щекам

79

И, опростав свои большие губы,
Сказал другим: «Вон тот, второй, пришлец,
Когда идет, шевелит камень грубый;

82

Так не ступает ни один мертвец».
Мой добрый вождь, к его приблизясь груди,
Где две природы[140] сочетал стрелец,

85

Сказал: «Он жив, как все живые люди;
Я — вождь его сквозь сумрачный простор;
Он следует нужде, а не причуде.

88

А та, чей я свершаю приговор,
Сходя ко мне, прервала аллилуйя;[141]
Я сам не грешный дух, и он не вор.

91

Верховной волей в страшный путь иду я.
Так пусть же с нами двинется в поход
Один из вас, дорогу указуя,

94

И этого на круп к себе возьмет
И переправит в месте неглубоком;
Ведь он не тень, что в воздухе плывет».

97

Хирон направо обратился боком
И молвил Нессу: «Будь проводником;
Других гони, коль встретишь ненароком».

100

Вдоль берега, над алым кипятком,
Вожатый нас повел без прекословий.
Был страшен крик варившихся живьем.

103

Я видел погрузившихся по брови.
Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
Который жаждал золота и крови:

106

Все, кто насильем осквернил свой сан.
Здесь Александр[142] и Дионисий лютый,
Сицилии нанесший много ран;

109

Вот этот, с черной шерстью, — пресловутый
Граф Адзолино;[143] светлый, рядом с ним, —
Обиццо д'Эсте, тот, что в мире смуты

112

Родимым сыном истреблен своим».[144]
Поняв мой взгляд, вождь молвил, благосклонный:
«Здесь он да будет первым, я — вторым».[145]

115

Потом мы подошли к неотдаленной
Толпе людей, где каждый был покрыт
По горло этой влагой раскаленной.

118

Мы видели — один вдали стоит.
Несс молвил: «Он пронзил под божьей сенью
То сердце, что над Темзой кровь точит».[146]

121

Потом я видел, ниже по теченью,
Других, являвших плечи, грудь, живот;
Иной из них мне был знакомой тенью.

124

За пядью пядь, спадал волноворот,
И под конец он обжигал лишь ноги;
И здесь мы реку пересекли вброд.

127

«Как до сих пор, всю эту часть дороги, —
Сказал кентавр, — мелеет кипяток,
Так, дальше, снова под уклон отлогий

130

Уходит дно, и пучится поток,
И, полный круг смыкая там, где стонет
Толпа тиранов, он опять глубок.

133

Там под небесным гневом выю клонит
И Аттила[147], когда-то бич земли,
И Пирр, и Секст;[148] там мука слезы гонит,

136

И вечным плачем лица обожгли
Риньер де'Пацци и Риньер Корнето,[149]
Которые такой разбой вели».

139

Тут он помчался вспять и скрылся где-то.

Песнь тринадцатая