Лия Симонова - Лабиринт

• Название: Лабиринт
• Автор: Лия Симонова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• ISBN: 5-08-003116-6

Если дома ты никому не нужна, а жизнь в школе превратилась в кошмар, куда пойти? В чем найти опору?

Может быть, помощь придет от новых друзей? Тех, кто собирается в подвале?

Их жизнь такая яркая и притягательная. В ней нет запретов. Она похожа на лабиринт — возможность исполнить любое желание. И каждый свободен в выборе. Но тот, кто однажды ступил в этот лабиринт, рискует не вернуться назад.

В повести, в основу которой положены подлинные факты — материалы уголовного дела и письма ребят к автору, рассказывается о полной тревог, сомнений, разочарований, трагедий и надежд жизни современных подростков.

---

Сняв наскоро приклеенную добродушную улыбочку, без малейшего раскаяния Вика перевела взгляд на потерпевшую крушение мать и спросила победоносно:

— Ну как? Помогла я кому-нибудь своими догадками? Теперь-то, надеюсь, ты поняла, что твой муж никуда не уезжал. Все это время он наслаждался любовью через квартал от собственного дома. Его очередная любовница на этот раз всего-навсего мать того парнишки, с которым до сих пор спала в ваше отсутствие. А теперь мой миленький парнишечка совращает других девочек. И этой весёленькой ночкой он насилует кого-то из тех двоих, а может, и сразу обеих, которых ищет Светлана. Где он это делает? Мне пока неведомо. Не колется дружок его Пупонин. А папик наш молоток! За меня взволновался. Клюнул на мою наживку. Ты удовлетворена правдой?

— Я тебе не верю, я не верю тебе! — в слезах, одними губами прокричала мама, и лицо ее исказилось от страдания.

Как старушечка, не разгибая спины, вышла она из комнаты, и Вика услышала, как мама включила душ, встала под струю воды, испытывая, видно, потребность смыть с себя грязь, которой ее обливали этой бессонной ночью…

Вика и сама с радостью очистилась бы от скверны, отмылась от грехов своих и чужих, если бы поверила, что это возможно. Но она ни во что не верила, никого не любила и в свои четырнадцать лет ни на что хорошее, доброе уже не надеялась…

Отец долго не появлялся, и Вика терялась в догадках, где он. Не может найти такси? Или, успокоившись, задержался на часок-другой в объятиях потаскухи? Или шагает по ночному городу, пытается привести свои мысли в порядок? Не так просто ему будет выпутаться из расставленных ею силков.

Вслушиваясь в вязкую ночную темноту, Вика не улавливала даже малого шороха, будто, кроме нее, в квартире никого не было. Что с матерью? Может, она от «сильных чувств», как старая графиня из «Пиковой дамы», «покатилась навзничь и осталась недвижима»? Вика поежилась от постигнувшей ее врасплох мысли и без промедления отклонила ее. Мама не способна на сильные чувства и крайние поступки. Она не посмеет умереть даже под дулом наставленного на нее пистолета, если не убедится, что они с отцом без нее обойдутся…

Графиня всю жизнь печалилась только о себе, себя ублажала с мудреным Ришелье, таинственным Сен-Жерменом и боявшимся ее мужем и умерла, как жила, от страсти буйной, от гнева или страха, оберегая чудесным образом добытую тайну. А у ее мамы какие тайны? Какие страсти? Она живет будто во сне, не для себя, для них с отцом, и, сколько горькой отравы ни влей в нее, она не отравится. Обожжется, но не сгорит, ради них будет тлеть, теплиться, как свеча на ветру, в этом — оберегаемая ею ее тайна.

Вика все же поднялась, на цыпочках подкралась к плотно притворенной двери в спальню родителей, но там было мертвенно тихо. Вика постояла в нерешительности. И вдруг ее уха коснулся едва различимый шелест, будто кто-то осторожно шевелил бумажку или газету…

Вике стало не по себе. Этим вечером по заданию Светланы Георгиевны она читала «Пиковую даму», и теперь под впечатлением прочитанного ей померещилось, что в разбитое окно или каким-то иным фантастическим способом в их кухню проник некто неведомый, дьявол или мститель…

Кухня располагалась в глубине квартиры, в дальнем конце коридора. Не зажигая света, мягко ступая босыми ногами по коврику, Вика пошла на странный звук. Заглянула на кухню в щель и глазам не поверила. Под слабо светящейся над рабочим столиком лампой мама, как обычно сгорбившись, вынимала из целлофанового пакета мясо и, судя по приготовленным молоточку и доске, собиралась отбивать и жарить для отца любимые им антрекоты. Она, скорее всего, и не ложилась, а все это время копошилась на кухне, сооружая ужин или теперь уже завтрак для блудного, но возвращающегося к ней мужа. «Уму непостижимо! — подумала Вика. — Я так не смогу никогда…»

Уже перед рассветом отец открыл своим ключом дверь, и Вика, так и не сумев заснуть, зарылась поглубже в одеяло, теша себя надеждой, что они увидятся за несколько минут до того, как разбегутся, каждый по своим делам. Перспектива обременительных объяснений угнетала ее, и она хотела оттянуть неизбежные неприятности.

Но отец, всегда шумный, в один миг своим появлением заполняющий любое пространство, как ни в чем не бывало пробежался по квартире, вторгся к ней в комнату, сдернул одеяло, заорал:

— Подъем! Все на мостик! Будем пить чай с конфетами!

«Мерзавец, но не зануда! — воспрянула духом Вика. — Легко с ним, не то что с матерью!»

— Таксисты, изверги, — громко досадовал отец, направляя общее негодование на таксистов, — ночью дерут втридорога, а таких деньжищ в моих опустевших карманах уже не нашлось. Так что я помахал живодерам ручкой и потопал пешком. Шел, шел, заблудился, а тут и метро открылось…

Свеженький, хорошо выбритый, жизнерадостный отец никак не увязывался с понурым видом обитательниц его дома. Но Вика знала: не пройдет и получаса, и отец, как факир, рассеет все их тревоги и подозрения, вдохнет в них бодрость, веселость и расположит всех к себе и друг к другу.

— Привез вам свеженькие огурчики и помидорчики и компот из вишен, — весело говорил отец, вытаскивая на стол гостинцы. — В том хозяйстве, с которым мы налаживаем контакты, свои теплицы и заводик по переработке овощей и фруктов. Директор деловой, пройдоха. Но теперь говорят — предприниматель! Деньгу гребет лопатой, но и нам, может, будет перепадать кое-что, если договоримся с ним о взаимовыгодной помощи. Пора, девочки, и мне всерьез подумать о коммерции. Шагать нужно в ногу со временем, а то, не ровен час, с пути собьешься, к пирогу опоздаешь. Наших бывших партийных функционеров уже навалом и в фирмах, и в совместных предприятиях…

Прислонившись к кухонной двери, Вика косилась на мать, застывшую у плиты в выжидательной позе. Промолчит, как всегда, или взбунтуется?..

— В чем дело? — поднял брови отец, не оставляя пауз для возможного восстания. — Почему не слышу аплодисментов? Не выспались вы, что ли, девицы? Садитесь к столу, я вижу, наша кулинарка приготовила отличные антрекоты…

Мама, чувствительная к похвале, как все самолюбивые, но в чем-то ущемленные люди, зарделась конфузливо и неудобно присела на край табуретки. Вика вслед за нею тоже уселась, но поближе к выходу, чтобы незаметно улизнуть, если все же родители повздорят. Отец не допускал такой возможности. Как из рога изобилия он осыпал их дарами. Вынул из кейса и поставил на стол коробку с шоколадными конфетами, сказал вроде бы с осуждением:

— В сельском продмаге, представьте, коробки с шоколадными конфетами лежат навалом! У нас шаром покати, и там… изобилие. Где социальная справедливость?.. Да, — спохватился отец, — совсем забыл. Я же еще подцепил там для вас презенты…

Отец шустро выскочил в коридор, притащил из прихожей свой пиджак и стал рыться в карманах, вытаскивая на стол бумажник, расческу, носовой платок, а заодно и железнодорожные билеты, и командировочное удостоверение.

«Высший пилотаж! — восхитилась Вика. — Даже билетами и командировочным удостоверением обзавелся. Как ни принять за чистую монету такие неопровержимые доказательства…»

Мать вся подалась вперед, прилепилась глазами к небрежно оброненным бумажным свидетельствам отцовской невиновности. И охота, ой как охота ей во все это уверовать, чтобы, не дай бог, не порушился ее карточный домик, не схоронил ее любовь под своими обломками.

«Да, до ухищрений отца мне далеко! — призналась себе Вика. — Но я научусь! У меня еще есть время!» Надкусывая особенно сладкий зимою помидор, Вика обмозговывала, как отец раздобыл свои богатства. Ну, продукты заготовил загодя, чем-то выручила его Кириллова мать, она же буфетчица в их партийном, очень даже неплохом, буфете. Но командировочный бланк и билеты!.. Отец же не мог предвидеть, когда его доченьке взбредет в голову вызволять его из любовного плена?..

— Смотрите! — сказал отец, вдруг в темпе запихивая все вытряхнутые из карманов вещи назад, и вовсе не из пиджака, а из внутреннего небольшого карманчика кейса вытащил два ожерелья из искусно вырезанных фруктовых косточек. — Купил у одного умельца. В том хозяйстве даже косточки от фруктов не пропадают зря!

Довольный собою отец сам повесил на шею жене и дочери украшения и заставил их поглядеться в зеркальце от своей походной бритвы.

— Здорово! — сказала Вика и поцеловала отца. Мама тоже чмокнула мужа в подставленную ей щечку.

И на черта корячиться, перегружать мозги ерундой — где отец обзавелся билетами? Плевать на это, если за полчаса, проведенных с ними, он может доставить им столько удовольствия! Билеты могли быть и прошлогодними, и какими угодно, но они уже никого не волновали. Викины наветы уже не занимали мать. Она триумфально исподтишка поглядывала на Вику, и Вика, которая в отличие от матери знала цену отцовским мистификациям и маневрам, уже не поручилась бы с прежней убежденностью, что созданный ею миф основан на досконально проверенных фактах. Мало ли как бывает! Может, и не своего отца она видела в тот первый раз, когда поднималась по лестнице к Кириллу? И что, собственно, из того, что отец подошел к телефону, когда она звонила к нему на работу? Могли задержать его отъезд в командировку из-за какой-то срочной бумаги. Такая служба — все срочно и постоянно семь пятниц на неделе! И уж совсем спорно утверждение, что отец позвонил домой от матери Кирилла в ответ на ее тревожный звонок. Разве невозможны совпадения? Папик умеет пудрить мозги и, как Христос, ступать по воде, не замочив ног! Ей у него еще учиться и учиться! Слава богу, есть у кого!..