Макар Сарматов - Игра в прятки

• Название: Игра в прятки
• Автор: Макар Сарматов
• Жанр: Прочие приключения

---

— What?

Я попробовал сказать, что хочу пить, но не получилось. Тогда пришлось жестами показывать, что мне надо. Темнокожая пышка молча вышла и вернулась через пару минут, пихнув мне в руки пластиковую бутылку с водой и одноразовый стаканчик. На её лице отражалась крайняя степень презрения. «Тоже мне, „звезда“. Распустили вас амеры, дав свободу и равные возможности, а то и вообще более льготные», — проскочила мысль в моей голове, да и взаимное презрение с моей стороны усилилось. И почему-то очень захотелось эту бабенку сунуть её губастой мордой в унитаз, чтобы знала своё место. Но отогнав негативные мысли, я успокоился, попил воды и незаметно для себя погрузился в сон. Сказалось действие обезболивающих. Утром меня разбудил кудрявый мужик в военной форме с канадским флажком на рукаве. Когда я окончательно пришёл в себя и хлебнул воды, он на хорошем немецком спросил меня:

— Как ваше самочувствие? Ох, извините, не отвечайте, вам пока ещё рано разговаривать. Вижу, дела у вас нормально. Меня звать Леон Паре, я ваш хирург.

Я внимательно посмотрел на хирурга, оценивая его со стороны, было видно, что он не профессиональный военный, в отличие от Рудольфа. Форма на Паре висела мешковато и он явно чувствовал себя в ней неуютно. Хотя телосложение его было вполне нормальным, просто не было выправки как у немца. В лице Паре проскакивали черты араба, отсюда, наверное, и его кудрявость. Не знаю, возможно, отец или мать его были алжирцами, обычная практика для франкоязычных. Я огляделся по сторонам в поисках записной книжки, чтобы задать этому доктору пару вопросов, но не нашёл и решил оставить всё на самотек.

Док не заставил себя ждать и продолжил монолог:

— Вы очень крепки и быстро идёте на поправку. Сегодня вас переведут в общее отделение, а через день другой сможете разговаривать и передвигаться самостоятельно. Сейчас я вас оставлю, к вам пришёл посетитель, хоть и не в наших правилах пускать посторонних в реанимацию, вам сделали исключение. Я кивнул головой в знак благодарности и стал ждать, надеясь увидеть кого-нибудь из моих друзей. Но меня ждало разочарование. В палату вошёл плотный, бородатый мужик в полувоенной форме. Слегка запыленный, он хоть и снял вооружение и разгрузку, с пистолетом не расстался. Морду лица его не было видно, потому что на голове была чёрная бейсболка, а на глазах тёмные очки «а-ля диск-жокей», нижнюю часть скрывала густая борода. Он мягко прошёл в палату и, взяв табурет, сел рядом с моей кроватью. Глянув, как он двигается, я понял, «матёрый зверь, надо держать ухо востро». В нём чувствовалась сила и опыт. «Интересно, что ему от меня надо?». Оглядев меня внимательно, он прокашлялся и чуть сиплым голосом заговорил на фарси.

— Ну что, поговорим, Призрак? Так ведь переводится ваше имя на английский?

Наверное, он думал шокировать меня своей осведомлённостью, но я спокойно взглянул на него, потом жестом показал себе на горло и исполнил пантомиму, как я снимаю очки. Честно говоря, неуютно разговаривать с человеком, когда не видно его глаз. Мой собеседник ухмыльнулся, но очки снял. Я спокойно, открыто посмотрел в его серые ухмыляющиеся глазки, черты лица его чем-то напоминали поросёнка, небритого поросёнка. После игры в гляделки он понял, что имеет дело не с новичком, посерьёзнев он проговорил:

— Мне надо поговорить с тобой и я это сделаю в любом случаи, можно по-хорошему, а можно и не очень.

Я кивнул головой и показал, что мне нужна бумага и карандаш. Бородач кивнул и крикнул в сторону выхода.

— Tusk, bring a notebook and pencil.

В палату вошёл ещё один бородатый, вооруженный до зубов, также в полувоенной одежде, но с афганской паколью на голове. Протянул блокнот и автоматический карандаш своему товарищу, но тот не стал брать, а кивнув головой в мою сторону. Я принял писательские атрибуты и сразу нацарапал на дойче:

— Я не могу говорить из-за операции на горле, а из Европейских языков знаю только немецкий. И протянул бородачу. Тот слегка удивился. Возможно, ожидал увидеть арабскую вязь, но прочитав записку, снова повернулся к входу и прокричал:

— Tusk! Сall Schmidt.

«Ну что ж, теперь, пожалуй, ясно кто они такие — сборная солянка наёмников. А это значит — Частная Военная Компания, так сказать, псы войны. Амеры их активно используют для грязных делишек, ну и для разведки тоже». В палату ввалился Шмидт, молодой красномордый парень. «Романтики захотелось, крутым себя почувствовал», — подумал я об этом парнишке.

Их большой босс протянул ему мою писанину и нетерпеливо добавил:

— Translate that he wrote here.

Шмидт перевёл ему и собрался уходить, но бородач остановил парня и приказал ему работать переводчиком. Потом отдал мне блокнот и задумался. А я не стал терять времени, ведь пользу от диалога можно получить в двух направлениях. Информацию получают две стороны — допрашиваемая сторона узнает, что интересует тех, кто допрашивает, а те, в свою очередь, получают ответы на свои вопросы. И поэтому я написал:

— Вы моё имя знаете, интересно узнать ваше. В приличном обществе принято представляться.

Красномордый перевёл мои слова, а босс хмыкнул и сказал на фарси.

— Обойдёшься без имени. Здесь я задаю вопросы.

Теперь уже я, ехидно улыбаясь, писал ответ:

— Как интересно, а с какой стати я должен на них отвечать?

— Я могу тебе устроить много неприятностей.

— Моя самая большая неприятность, это разговор с откровенным хамом.

Шмидт, как-то запинаясь, перевёл эту фразу, но бородач понял, о чём речь, сверкнул глазами и встал. Склонился надо мной и левой рукой надавил на раненое место. Я скрипнул зубами от боли, но промолчал, а это американское хамло с шипением проговорило:

— Поверь, дохляк, это не самая большая твоя неприятность.

«Бедняга, он и не представлял, какого врага себе нажил. А то, что я буду его врагом, у меня не было сомнений и при случае я устрою ему баню. Верь, скотина, я всё запомню. Но эмоции в сторону, играем испуганного обывателя и узнаем, что им надо». Тем временем, бородач с чувством превосходства отошёл от меня и вновь уселся на место.

— Ты всё понял? — спросил он меня. — Только не надо пожирать меня глазами, насмотрелся я на вас, европейских гуманистов. Кричите о своих правах, а чуть припрёт, лапки кверху. Итак, вопрос — ты прибыл из уезда Бала-Мургаб?

— Допустим, — написал я ответ.

— Не играй со мной, парень, говори конкретно, — с угрозой в голосе сказал бородач.

После его слов мне сразу как-то стало скучно, и я демонстративно закрыл блокнот, вставил туда карандаш и положил его рядом. Лицо бородача слегка вытянулось и он хотел что-то сказать, но я выставил руку вперед, мол, стоп. Левой рукой зажал швы на горле, на всякий случай, чтобы не разошлись от напряжения. И не своим, каким-то глухим и шипящим голосом произнёс:

— Конечно, мы можем поговорить конкретно, но только после того, шакал, как ты поцелуешь мой зад.

Свинячья морда бородатого, стала наливаться кровью, и он медленно начал подниматься. Я же, глупо улыбаясь, ждал, что за этим последует. Но к горю или к радости, узнать мне этого не удалось. В коридоре что-то бумкнуло, как будто уронили шкаф, потом раздались звуки ударов и женский крик, топот ног и отборный русский фольклор. Это ломился Роман, но на его пути стояли здоровяки из ЧВК и, похоже, его приземлили. Шмидт и бородатый выскочили в коридор, там опять началась свара. Ко мне в палату зашли вломились двое итальянских военных и развернулись лицом к выходу, встали на караул. Жаль, я не мог видеть всего зрелища. Но как я понял, кто-то из врачей подсуетился и вызвал охрану. Попытки бородатого и его компашки, попасть ко мне в палату пресекали караульные. Рому же пропустили по очень убедительному настоянию Каталины. И они вдвоём предстали перед моими очами. Видок у Родного был ещё тот — из носа текла кровь, а под левым глазом набухал фингал. Но он не терял присутствия духа и радостно заговорил:

— Это что за хмыри к тебе ходят? И как они посмели отлупить лучшего друга твоего бренного тела? А Какталина молодец. Ох и зарядила по промежности бородачу в тюбетейке!

И он посмотрел на слегка взъерошенную девушку влюблёнными глазами. Медсестра взглянула на Ромку и улыбнулась в ответ. Казалось, что она понимает всё, что говорит Родной. «Вот ведь и то, правда. Любовь — не знает границ и ведь нашли общий язык. Не говоря ни слова, понимают друг друга», — размышлял я. Поглядев на эту идеальную парочку, я прижал рану на горле и всё тем же не своим голосом сказал:

— Ромка, это частники. Решили мне устроить экспресс-допрос. Но вы им помешали, а хирургу из Канады надо сделать внушение. Сможешь?

Ромка подмигнул оставшимся глазом Каталине, указал на меня и сказал:

— Смотри, дорогая, у нашего командира голос прорезался. Волк, о чём поговорить с доктором?

— Рома, не сейчас, чуть позже, когда немного поутихнет сегодняшняя шумиха. А поговорить есть о чём, надо узнать кто такие эта шобла.