Александр Апраксин - Ловкачи

• Название: Ловкачи
• Автор: Александр Апраксин
• Издательство: Современник
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996

Роман «Ловкачи» повествует о похождениях двух приятелей, пытающихся осуществить тщательно разработанный план обогащения ценою «невинного» обмана. Но неожиданные просчеты разрушили мечты двух проходимцев о безбедном существовании за границей, и они предметами перед лицом закона…

 Подобные же стремления к легкой наживе и сладкой жизни приводят мелкого банковского служащего из романа «Три плута» в компанию отпетых мошенников. Он становится соучастником преступления и из скучного, однообразного бытия канцелярской среды оказывается в водовороте остросюжетных событий, разворачивающихся на страницах романа.

---

— Так отпустите меня.

— Нет!

— Но почему же, наконец?

— Потому-с, Иван Александрович, что я должна выяснить сперва перед Зинаидою Николаевною вашу личность вполне и, по крайней мере, настолько ярко, чтобы она поняла, кто вы и на что вы способны.

— Выясняйте в таком случае без меня. Мне здесь делать нечего и всех ваших бабьих нелепостей мне не переслушать.

Он как-то насмешливо поклонился сперва Мирковой, а потом своей законной жене и хотел уже выйти, когда Ольга Аркадьевна остановила его словами:

— Нет, вы так отсюда не уйдете. Я не хочу, чтобы Зинаида Николаевна хотя в чем-либо заподозрила меня в преувеличении.

— Тем будет хуже для вас, — сказал он не без злорадства.

Но тут вмешалась Миркова.

— Останьтесь, Иван Александрович, — сказала она. — Вам самим нужно воспользоваться случаем, чтобы хоть в чем-либо себя оправдать предо мною.

Он подумал и, где стоял — в отдалении от обеих женщин, туда же и опустился на стул. Тогда Ольга Аркадьевна спросила его:

— Потрудитесь при мне объяснить точнее, что означает другое ваше обвинение?

— Какое?

— Вы сейчас говорили Зинаиде Николаевне, будто бы я с другим издевалась над вашим доверием ко мне. Что это значит?

— Я не желаю отвечать.

— Вы не желаете, это очень правдоподобно уже вследствие той простой причины, что вам отвечать нечего.

— Пускай будет так.

— Да, но обвинять женщину бездоказанно не есть признак особого геройства. Я требую, чтобы вы точно и совершенно определенно мне сказали, что это значит?

Он молчал.

— Иван Александрович, — прибавила она тогда строже, — помните, какие у меня против вас есть данные. Я вам советую ответить или сознаться, что вы опять клеветали.

— Нет, не клеветал, и напрасно вы так объясняете каждое слово, которое сами не дослышали хорошенько и превратно почему-то поняли.

— В таком случае тем лучше для нас всех, — продолжала его жена. — Потрудитесь сообщить нам тот смысл, который сами вы давали этим словам.

— Разве не правда, — сказал он с наглою находчивостью, — что, когда я покинул ваш дом, вы смеялись с Сергеем Аркадьевичем над моими последующими письмами?

— Смеялись — нет, но не придавали им решительно никакого значения, — ответила она. — Только кто же был этот Сергей Аркадьевич и в какой степени родства он ко мне стоял?

— Сергей Аркадьевич — ваш покойный брат, благодаря которому мы с вами и разошлись окончательно.

— Ну, разошлись-то мы по другим причинам, а мне было только важно разъяснить Зинаиде Николаевне смысл ваших обвинений. Итак, вы теперь сами совершенно добровольно повторяете, что никогда ничего я у вас не отнимала…

— Повторяю.

— И что никаких вообще неблаговидных поступков или же действий, могущих кинуть тень на мою женскую честь, вы за мною не знаете и даже не подозреваете.

— И даже не подозреваю.

Он хотел встать, но она снова остановила его и сказала:

— Нет, извините; дело наше далеко еще не кончено. — Потом, обращаясь к Мирковой, она спросила ее: — Должна ли я еще привести вам новые данные, Зинаида Николаевна, для того, чтобы вам окончательно было все ясно.

Молодая вдова сидела понурив голову, и, взглянув в ее сторону, Хмурову вдруг показалось, будто бы еще мыслимо для него спасение. И он сказал, прибегнув снова к своим задушевным нотам:

— Зинаида Николаевна, умоляю вас, послушайте теперь и меня.

Тогда она подняла на него взор своих очей, и как бы ни были они опечалены, в них, казалось, тоже светила еще надежда.

— Говорите, — едва внятно промолвили ее губы в ответ на эту пламенную просьбу.

— Выслушайте меня! — воскликнул он почти со слезами в голосе. — Да, я глубоко виновен и перед моею законною женою, и перед вами, добрая, дорогая, ни с кем несравненная женщина! Одну из вас, Ольгу Аркадьевну, я жестоко обманул, я разбил ее лучшие девические мечтания, я разрушил всю ее жизнь, соединяя ее с моею — необдуманно, но все это случилось только потому, что я был молод и сам себя тогда, а уж не то чтобы других, не знал и не понимал. Я принял за любовь увлечение; оно же вскоре было парализовано разницей наших характеров, вкусов и вообще воззрений на жизнь.

Следившая за его речью Ольга Аркадьевна не выдержала и громко вскрикнула:

— Зачем вы и тут прибегаете ко лжи, к обману? Разве причиною нашей размолвки можно только это назвать?

Однако Иван Александрович и тут, видимо, еще предполагал себя вправе настаивать:

— Конечно! Первоначальным поводом к размолвкам явилась ваша скупость. Я любил всегда известного рода комфорт в жизни, вы же были мелко скупы…

— Любовью комфорта, — ответила она, — вы хотите теперь назвать ваше ненасытное мотовство, а мое желание сохранить хотя что-нибудь из моего состояния и не остаться нищею вы называете скаредностью?..

— Но не в этом дело.

— Именно не в этом, Иван Александрович, вы совершенно правы! — настойчиво подтвердила она. — Я предлагаю, дабы Зинаиду Николаевну не мучить дольше вашими оправданиями, одно из двух: либо добровольно вы сейчас же, здесь, при мне, ей сознаетесь, что недостойны и помышления о какой-то новой жизни, либо я скажу ей и сумею это доказать, почему между вами и мною навсегда все порвано. Помните, что у меня есть свидетель и веское доказательство.

На этот раз было вне сомнения, что человек этот чувствовал себя сраженным. Он встал и, бледный, с трясущеюся нижнею губою, промолвил:

— Вы хотели разбить мое счастье, вам это удалось вполне, так радуйтесь же!..

И пошатываясь, он направился к выходу. Вдруг Миркова его окликнула:

— Вы уходите, сознавшись в том, что не договаривает ваша жена! — сказала она. — Я не знаю, в чем заключается это новое обвинение, и требую, чтобы вы представили все на мой суд…

Но он уже вышел, хотя и дослушав ее слова. Обе женщины остались вдвоем. Наступило тяжелое молчание.

— Убедились вы теперь? — спросила Ольга Аркадьевна Миркову немного погодя.

Та только опустила голову в знак утверждения, и Ольга Аркадьевна спросила:

— Могу ли я теперь быть вполне уверена, что вы навсегда спасены и излечены от этого ужасного увлечения?

— Ни спасена, ни излечена, — отвечала Зинаида Николаевна грустно. — Я только жестоко наказана, и за что — про то ведает Бог.

— Не ропщите и вспомните, что рядом с вами стоит другая женщина, которая за одно только желание этому человеку счастья обречена на вечное вдовство при живом муже. Я знаю то, что вы в данную минуту должны переживать. Я вполне понимаю ваше положение, но никогда оно не сравнится с ужасом моего. Вы заплатили всего пятью тысячами, которые он обманным образом у вас выманил, за знакомство с этим человеком, и случай открыл вам глаза. Я же ношу его имя еще после его попыток отравить меня с целью воспользоваться моими деньгами. Подумайте, как ужасно должно быть жить под постоянным страхом, что человек этот совершит новое преступление, которое публично опозорит мою же фамилию!

— Но почему вы молчите перед судебного властью? — спросила Миркова. — Почему, наконец, вы не хлопочете сами о разводе?

— Для развода требуются доказательства неверности, у меня их нет. А если я не преследую Ивана Александровича судом, то потому лишь, что предпочитаю предоставить это другим.

— Стало быть, и история о болезни какого-то дядюшки тоже вымысел? — в задумчивости проговорила Миркова.

— Конечно, коль скоро и самого дядюшки никогда не существовало. — И, промолчав немного, Ольга Аркадьевна спросила свою спутницу: — Вы сегодня же намерены вернуться обратно к себе домой?

— Нет, я домой ехать не в силах. Я пошлю телеграмму моему управляющему Кириллу Ивановичу, да мне нужно извиниться и перед Степаном Федоровичем Савеловым, которого я глубоко оскорбила за его намерение предупредить меня от несчастья.

— Если бы не его настойчивость, — сказала Ольга Аркадьевна, — вы были бы жертвою самого ужасного обмана!

— А затем я прямо из Варшавы проеду за границу, куда-нибудь на юг Италии, только бы дальше от тех мест, где бы я снова могла встретиться с этим ужасным человеком.

— Мне же здесь еще предстоит немало дела, — заметила Ольга Аркадьевна.

Обе женщины простились, и Миркова, уже при самом выходе, ласково крикнула Хмуровой:

— Помогай вам Бог!

— Благодарю вас.

Ольга Аркадьевна, однако, не остановилась в "Европейской гостинице" и только по соглашению с Зинаидой Николаевной пришла в ее номер на очную ставку со своим мужем. Она с вокзала свезла вещи в "Саксонскую гостиницу", в двух шагах от "Европейской", и поспешила к себе. И не думая об отдыхе, она сейчас же принялась за дело.

В качестве женщины начитанной она давно знала и слышала о существовании при польских отелях весьма ловких комиссионеров, именуемых факторами. Она приказала слуге прислать ей самого ловкого из них, и вскоре к ее услугам явился еврей, во многом схожий с Леберлехом, по фамилии Штерк.