Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

• Название: Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть
• Автор: Тоби Янг
• Издательство: ACT, АСТ Москва
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-054917-7

Подлинная история самого знаменитого неудачника Америки! Вся правда о настоящем джентльмене, который пытался покорить Нью-Йорк.

За пять лет его вышвырнули из всех глянцевых журналов…

Он стал персоной нонграта во всех барах и клубах…

С ним отказались встречаться все сколько-нибудь известные модели и старлетки…

Его выгнали даже из общества анонимных алкоголиков! За что?!

За неподражаемый английский юмор!

Какими же шуточками удаюсь ему восстановить против себя богатых и знаменитых обитателей Нью-Йорка?

Тоби Янг — известный британский журналист и театральный критик, сотрудничающий с журналами «Spectator» и «GQ». Международный бестселлер «Как потерять друзей и заставить всех тебя ненавидеть» лег в основу сценария одноименного фильма с Джиллиан Андерсон, Кирстен Данст и Саймоном Пеггом в главных ролях.

---

Неудивительно, что эта записка не вернулась ко мне с резолюцией «Надо обсудить». К тому времени Грейдон окончательно умыл руки на мой счет. «Тоби похож на жвачку, — сказал он журналисту из «Нью-Йорк таймс» три года спустя. — Он приклеивается к вашей подошве, и от него очень сложно избавиться».

Поскольку моя карьера неумолимо катилась под уклон и на горизонте не предвиделось ни одной подружки, я поступил как каждый уважающий себя англичанин, оказавшийся в подобных обстоятельствах, — утопил свои проблемы в алкоголе. Я никогда не умел быть сдержанным в выпивке, но до сих пор мне удавалось ограничиваться уик-эндами. А теперь, когда мне не было нужды ходить в редакцию каждый день, я начал напиваться и в будни. Медленно, но верно я превращался в запойного алкоголика.

Одним из наиболее тревожных симптомов приближающегося алкоголизма было то, что я все чаще не мог вспомнить произошедшее накануне. К моменту пробуждения, что, как правило, случалось в полдень, на голосовой почте меня обязательно ожидало сообщение от одного из моих собутыльников — обычно Энтони Хейдена-Геста, — интересующегося, все ли со мной в порядке. Когда я ему перезванивал, наши разговоры мало чем отличались один от другого.

Я. А почему со мной должно быть что-то не так?

Энтони. Ты не помнишь?

Я. Не помню что?

Энтони [гогоча]. Ха-ха-ха.

Плохой знак.

Однажды Энтони позвонил мне рассказать, как прошлой ночью меня нашли в кабинке туалета «Вокс», в ультрашикарном ночном клубе в Сохо. Владелец клуба, закрываясь, обнаружил меня лежащим без сознания со спущенными до лодыжек штанами. Бедняге пришлось натягивать их на меня, а потом, взвалив на плечо, тащить меня до такси. Энтони узнал об этом, потому что владелец позвонил ему в пять утра, чтобы узнать у него мой адрес. Понятно, почему я не мог ничего вспомнить, я был слишком пьян.

Я начал понимать, что ситуация выходит из-под контроля, когда однажды мне неожиданно позвонила Молли Джонг-Фаст, 19-летняя дочь Эрики Джонг.[150] «Мне рассказывали, что вы ктото вроде легендарного алкоголика». Она сразу перешла к делу. Оказалось, наш «общий друг» нашептал ей, что я «в общем-то неплохой парень», мне только нужно бросить пить. Не хотелось бы мне вместе с ней посетить «собрание»?

— Что за собрание?

— Собрание в Обществе анонимных алкоголиков.

Боже, только не это, подумал я. В конце концов случилось… Кто-то решил мной заняться.

— Где именно?

— Вы ведь живете в Уэст-Виллидж? Как насчет Перри-стрит?

— Э-э, — ответил я, — могут быть проблемы.

Дело в том, что я снимал квартиру на Перри-стрит, и когда в нее переехал, то узнал, что в здании напротив проводит встречи местное отделение Общества анонимных алкоголиков. После ночного запоя меня и так переполняло отвращение к себе, а вид раскаявшихся трезвенников, каждое утро собирающихся на собрания, был словно соль на рану. Но что раздражало больше всего, так это их привычка усаживаться на скамейку под окном моей спальни и, мешая мне пребывать в царстве Морфея, обсуждать достигнутый ими «прогресс».

Я пытался передвинуть ее несколько раз, но через пару дней она возвращалась на свое законное место. И все же мне удалось найти идеальное решение проблемы: я купил кондиционер и установил его прямо над скамейкой, чтобы капающая из него вода попадала на тех, кто будет на ней сидеть. Вскоре скамейка перекочевала на новое место, а я смог спокойно отсыпаться после бурной ночки.

Я был так рад своей победе, что поведал о ней в своей колонке в «Ивнинг стандарт» — серьезная ошибка. Несколько дней спустя, когда я выглянул из окна спальни, из здания напротив вышел байкер из группы «Ангел из Ада».

— Эй, Тоби, — прокричал он, обвиняюще ткнув пальцем в мою сторону. — Мы пришпилили здесь твою статейку!

Думаю, Молли Джонг-Фаст придется искать другой объект для удовлетворения своего комплекса Флоренс Найтингейл.[151]

* * *

Чем больше я скатывался к алкоголизму, тем чаще пытался найти утешение в теории, что у всех выпивох есть свой ангел-хранитель. Независимо оттого, как сильно я напивался, мне всегда удавалось найти дорогу домой, даже если потом я не помнил, как именно. Это всегда казалось настоящим чудом.

Однако ночью 24 июля мой ангел-хранитель меня покинул. Произошло это в баре на Лафайет-стрит под названием «Правда», где по безбожно завышенным ценам подавали икру и водку. Моим собутыльником был Бруно Мэддокс, 27-летний британский редактор «Спай», и, будучи уже довольно пьяным, я предложил оплатить весь счет. Лучше бы я этого не делал. Сумма оказалась гораздо больше, чем мои наличные, а Бруно к тому времени ушел. К счастью, тем утром я получил по почте новую кредитную карточку и решил расплатиться при помощи нее.

— Простите, сэр, — сказал менеджер через несколько минут, — но эта кредитка недействительна. Нет ли у вас другой?

Другой у меня не было. Однако я вспомнил, что в письме, прилагаемом к кредитке, было сказано, что для ее «активации» необходимо воспользоваться банкоматом. И если менеджер будет так любезен и вернет ее мне, я бы выскочил к ближайшему автомату и решил возникшую проблему.

— Простите, сэр, — ответил тот, прижав карточку к груди. — Я должен оставить ее как залог, пока вы не расплатитесь по счету.

— Но я не смогу этого сделать, если вы мне ее не вернете!

— Со всем моим к вам уважением, сэр, но это уже не моя проблема.

Мне бы следовало оставить кредитку у него и вернуться на следующий день с наличными. В бумажнике, который я оставил дома, были и другие кредитные карточки. Но поскольку всю ночь я пил «Столичную», то был не в состоянии прислушиваться к голосу разума.

Шатаясь, я подошел к менеджеру, выхватил у него кредитку и рванул к выходу. Однако забыл, что он находится в конце длинного лестничного пролета, который необходимо преодолеть, прежде чем добраться до заветной двери. Я вскарабкался до половины, когда менеджер схватил меня за брюки, и я с грохотом опрокинулся вниз. Вскочив на ноги, я без помех добрался до выхода, но там меня перехватил вышибала, стоящий на улице. Удар! Он сбил меня с ног правым хуком. Через мгновение к нему присоединился менеджер, и вдвоем они принялись разделывать меня под орех.

Вскоре подъехала полицейская машина, и из нее выскочили двое стражей порядка, которые быстренько затолкали меня на заднее сиденье. Прежде чем мне удалось поведать им свою версию, выглядевшую, честно говоря, довольно неубедительной, за меня это сделали двое моих обидчиков. Естественно, когда полицейские сели в машину, я все-таки попытался рассказать им свою историю.

— Офицер, разрешите мне все объяснить…

— Заткнись, придурок, — прервал меня самый старший из них, развернувшись и тыча своим пальцем в мою грудь. — Ты арестован, ясно?

На короткое мгновение я с ужасом представил, как провожу ночь в «Склепе», самой известной подземной тюрьме Нью-Йорка. Пожалуйста, только не это. Все, что угодно, только не это!

Слава Богу, они просто отвезли меня домой. Дождались, пока я вернусь с бумажником, и снова вернулись к «Правде», чтобы я мог оплатить счет. За все пять лет, что я провел в Манхэттене, это было моим единственным столкновением с нью-йоркскими копами, и вели они себя с похвальным самообладанием. Грейдон же…

— Что, черт возьми, это значит? — спросил он двумя днями позже, сунув мне под нос экземпляр «Нью-Йорк пост». Мои пьяные подвиги появились в его утреннем номере в разделе «Пейдж Сикс».

— Ввязался в пьяную драку, — объяснил я.

— Пьяную драку? — хмыкнул Грейдон, разглядывая мое разбитое лицо. — Ты слишком хлипкий, чтобы ввязаться в пьяную драку.

— Ты бы видел другого парня, — возразил я с гордостью. — На нем ни царапинки.

Он не засмеялся.

— Послушай, Тоби, мне придется убрать твое имя из выходных данных. Такие вещи плохо отражаются на имидже журнала.

Я сглотнул. Мои дни в качестве пишущего редактора «Вэнити фэр» закончились.

— Проклятие, что случилось? — спросил Грейдон. — Я предоставил тебе шанс, который выпадает раз в жизни, а ты лишь поимел собаку. (Позже я узнал, что «поиметь собаку» на языке Грейдона означало, что я ничего не делал.)

— Не понимаю, — признался я, — почему ты вообще меня нанял?

— Я и сам не знаю, — ответил он.

Это оказалось последней каплей. В период расцвета «Вэнити фэр», в шумные 1920-е, пьяные скандалы и драки были неотъемлемой частью имиджа его журналистов. Люди, чьи имена стояли в выходных данных, были печально знамениты своей любовью к спиртному. Например, Фрэнк Крауниншельд, легендарный редактор «Вэнити фэр» того времени, нанял Роберта Бенчли и Роберта Шервуда, потому что из-за пьянства их отказывался нанимать кто-либо еще. Теперь же это превратилось в ужасное преступление. Точно так же в 1925 году «Нью-Йорк таймс» поступил с Германом Манкевичем. Он вернулся в газету после просмотра «Школы злословия», чтобы написать на нее рецензию, но был настолько пьян, что заснул за пишущей машинкой на середине работы. В результате на следующий день «Таймс» вышел без традиционной рецензии на премьерный показ. Тем не менее Манкевичу удалось уговорить помощника главного редактора не увольнять его, подарив тому бутылку шотландского виски.