Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

• Название: Шпионаж под сакурой
• Автор: Борис Сапожников
• Жанр: Фэнтези

---

И снова товарищи как заворожённые глядели на его страдания. И только когда несчастный окончательно перестал подавать признаки жизни, они, словно опомнившись, открыли по братьям фон Нейманам огонь из пистолетов. Бальтазар кувырком ушёл в сторону, вновь поднося ко рту фляжку, которую так и держал в левой руке. А вот Каспара уже и след простыл. Не было уже ни двухметрового верзилы, ни шестнадцатилетней девушки, вот только среди токко, самозабвенно стрелявших по Бальтазару, появился один лишний полицейский. Он шагнул за спину не обратившим на него внимания товарищам. Трижды рявкнул пистолет, вынутый из кобуры командира полицейского патруля, трое токко рухнули ничком с пулями в затылке.

— Браво, — раздался в звенящей тишине голос Юримару, сопровождаемый хлопками ладоней. — Вы великие специалисты по превращению живых людей в мертвецов, думаю, мне стоит познакомить вас с моим талантом делать обратное. Но не сейчас, пожалуй, не сейчас. Как-нибудь позже.

И, продолжая хлопать в ладоши, он растворился в воздухе, словно кот из сказки, даже улыбки не осталось. А братья фон Нейманы, ничтоже сумняшеся, направились к театру. Каспар принял свой обычный облик, а Бальтазар на ходу выплюнул воду, смешанную со слюной, на тело одного из токко. Тот быстро покрылся чёрными язвами, разъедающими его плоть. К тому времени, как братья фон Нейманы, как ни в чём не бывало, вошли в театр, от несчастного полицейского остался только почерневший скелет.

Мельхиор фон Нейман смотрел из окна на вечерний Токио. Он всегда любил именно это время дня, когда красный, кажущийся раскалённым, шар Солнца, опускается за горизонт. Он только что передал Дитриху управление половиной марионеток охраны Риббентропа и теперь чувствовал привычную уже пустоту. Это ощущение было весьма неприятным, но достаточно быстро проходило.

— Твоими марионетками непросто управлять, — сказал Дитрих, сидящий в кресле, как обычно, нога за ногу, — такое впечатление, что они — не совсем люди.

— На тридцать процентов они представляют собой часовой механизм, — ответил ему Мельхиор. Он обернулся к Дитриху, как бы ни не любил Мельхиор фон Лоэнгрина, но невежливым быть не хотел. — Иначе мне не удалось бы управлять ими. В отличие от тебя, Дитрих, я не умею манипулировать живыми людьми.

— Ты не сказал об этом герру Исааку, — улыбнулся Дитрих. — Почему?

— Он не интересовался моими способностями, — равнодушно пожал плечами Мельхиор. — Но я никогда не скрывал их ни от кого.

— А может, — как бы задумчиво протянул Дитрих, — ты намеренно скрываешь какую-то часть своих способностей? И если это так, то с какой целью?

— Можешь сообщить об этом Исааку, — снова пожал плечами Мельхиор, отворачиваясь к окну, давая Дитриху понять, что разговаривать с ним больше не желает.

— Для каждой информации, — улыбнулся ему в спину тот, — есть своё время.

Кавори дремала за стойкой билетёра. Работы у неё почти не было, кроме той, что с подачи Акамицу теперь все называли «подпольными делами». И большую часть дня девушке оставалось только читать, а когда надоедало, то просто дремать или глядеть в лепной потолок фойе. До конца декабря ничего интересного ей не светило, а вот когда приблизится время новой премьеры, начнутся самые настоящие горячие деньки. Кавори почти ждала их, настолько надоела ей бесконечная тоска дежурств в пустом и гулком фойе театра.

И потому она даже обрадовалась, когда на улице зазвучали выстрелы или что-то похожее на них. Кавори подбежала к окну, но ничего не увидела, наверное, всё уже закончилось, а может, и не было ничего. Просто кто-то побаловался с новогодним фейерверком — бывали и такие случаи в столице. Разочарованная Кавори направилась обратно к стойке, и тут открылись двери театра. Она обернулась к вошедшим, хотела уже машинально выпалить обычную фразу про то, что билетов пока в предварительной продаже нет и лучше зайти через неделю-две, тогда точно появятся, но все слова вылетели из её головы, когда она увидела вошедших.

— Милая барышня, — обратился к ней двухметровый верзила с татуировками на бритом черепе, — это ли не знаменитый на всю столицу европейский театр? Единственный в своём роде.

Говорил он по-немецки, но одним из критериев отбора на должность билетёра в театр было знание нескольких иностранных языков.

— Да, — только и смогла кивнуть Кавори, — но спектаклей не будет до конца декабря. Билеты появятся в кассе не раньше…

— Нам наплевать, когда появятся билеты, — крайне невежливо перебил её второй нежданный гость. — Мы просто хотим осмотреться тут.

— На каком основании? — выпалила разозлившаяся от такой грубости Кавори.

Пусть эти два иностранца и носят полувоенную одежду, но какое право они имеют разговаривать с ней в таком тоне.

— А это уже наше дело, — отмахнулся незваный гость.

— Не беспокойтесь, милейшая барышня, — прервал его лысый верзила. — Простите моего дорогого брата, он несколько резковат, но это всё влияние нашего старшего. У него такой скверный характер, милейшая барышня. А после мы пошли по военной линии, и это также отнюдь не способствовало улучшению характера моего брата.

— Прекрати, Каспар, — рявкнул на него второй незваный гость. — Ты готов разболтать всем вокруг наши семейные дела. Ты, действительно, думаешь, что хоть кому-то это может быть интересно.

— Не более, чем наши с тобой склоки, братец, дорогуша, — «очаровательно» улыбнулся верзила по имени Каспар.

— Быть может, господа, — обратила на себя внимание странной парочки Кавори, — вы объясните, зачем пришли в театр?

— Я же сказал, — холодно бросил через плечо второй незваный гость, — мы пришли осмотреться в вашем театре!

— По-моему, вы достаточно осмотрелись, господа, — резким тоном дала понять обоим гостям, что им пора уходить, Кавори.

— А вот это, милейшая барышня, — почти угрожающе произнёс верзила Каспар, — решать нам.

— А, по-моему, — раздался мужской голос, — вы слишком задержались у нас, господа. Вам стоит сейчас же покинуть театр.

Все лица обратились на широкую лестницу, что вела к ложам второго этажа. По ней быстрыми шагами спускался Пантелеймон Руднев.

— Вы отлично говорите по-немецки, — неожиданно похвалил его Каспар, — только я не узнаю вашего акцента. Никогда подобного слыхать не доводилось.

— Это славянский акцент, господа, — честно ответил им Руднев, — но мне говорили, что у меня очень чистое произношение.

— Я раньше считал, что в Японии очень немного иностранцев, — пожал плечами Каспар, — и тут вижу, что в столице её мы встречаем русского. Вот ведь странное дело, не правда ли, дорогуша? — обратился он к Рудневу.

— А не пошли бы вы, — раздельно произнёс тот, — вон отсюда.

Каспар улыбнулся ещё шире, а его спутник начал зачем-то тереть ладони друг о друга.

— Кавори-кун, — спокойно произнёс Руднев по-японски, — звони в полицию. Похоже, эти два господина сами не уйдут.

— Мы можем и без полиции обойтись, — слова Марины, вышедшей на верхнюю галерею сопроводил щелчок взводимого револьверного курка. Ствол оружия смотрел в лицо Каспара. — Покиньте театр, пока вас по-хорошему просят.

— Снова славянский акцент, — похоже, Каспара ничуть не беспокоил нацеленный на него револьвер. — Похоже, дорогуша, братец, слухи о закрытости Японии весьма сильно преувеличены.

— А может нам просто «повезло» попасть в заповедник иностранцев в Токио, — пошутил его спутник, продолжая энергично тереть ладони.

— Марина-кун, — снова по-японски произнёс Руднев, — не забудь предупредительный выстрел. И не убей никого. Не думаю, что нам нужны проблемы с законом, да ещё и на международном уровне.

— Думаю, простреленных ног им хватит, — согласилась Марина, переводя ствол револьвера ниже, — или, может, выстрелить в пах этому длинному. Он ведёт себя как педераст, так что ему это дело не нужно.

Руднев обернулся к ней и усмехнулся. Они обменялись неуместными сейчас весёлыми взглядами.

— Кавори-кун, — напомнил Руднев девушке, — звони в полицию.

Спутник Каспара неожиданно сложил руки в замок и сказал брату:

— Идём отсюда, нам тут не рады. Скверное место этот театр, прав был тот седовласый, как бишь его, Юримару, что ли. Пойдём лучше в кабуки или но или ещё какой театр, здесь нет совершенно ничего интересного.

Имя Юримару послужило своеобразным сигналом для тех троих, кто только что выставлял незваных гостей из театра.

— Юримару, — произнесла Кавори.

— Откуда вы его знаете? — быстро спросил Руднев.

— Стоять! — выпалила самая решительная среди них Марина, выстрелив для убедительности в потолок.

— Если бы вы были с нами повежливей, — улыбнулся Каспар, — мы бы, быть может, и рассказали вам. Но при таком скверном приёме, что вы нам оказали, увольте.