Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

• Название: Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Драматургия

"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)

---

Сцена словно отодвинулась вглубь.

    Восемь лет, восемь лет
    Близко, рядом, бок о бок.
    Вспоминаю твой ранний свет.
    Он был скован и робок.

    Ты качалась, как деревцо.
    Ты боялась всего, как ребенок.
    Говорила, некрасиво лицо,
    Точно гадкий утенок.

    Не состарили тебя года.
    Ты сегодня светлей и прелестней.
    Ты была год за годом всегда
    Моей зреющей песней.

    Восемь лет, восемь лет —
    Сроки малые, сроки большие.
    Это в нас тот раскованный свет
    Светоносных лет России.

ИНЕССА
Нам негде было жить.

ДМИТРИЙ
                                       И в Озерках
Снимали комнату.

ИНЕССА
                                  Как странно, ты
В то время не писал стихов…

ДМИТРИЙ
                                                     Да, странно.

    Жили бедно, жили скучно,
    Жили весело и легко!
    И восходит, как солнце, беззвучно
    Золотое далеко.

    Там качаются сосны, качаются…
    Снег. Весна. Озерки.
    Отчего это скоро кончается —
    День и детство, кино и коньки,

    И застенчивая доверчивость,
    Упоительный трепет губ…
    Все прошло. Делать нечего.
    Ты был счастлив и очень глуп.

ИНЕССА
Послушай, неужели все прошло?

Подходит Вадим и опускается на песок. Инесса живо вскакивает, всем своим видом отвечая отрицательно на свой вопрос. Она медленно, чувствуя каждый изгиб и поворот своего молодого сильного тела, уходит в сторону.

ВАДИМ
Григорий твой, прости меня, смешон.

ДМИТРИЙ
Смешон? Как я, как ты, мы все смешные
Со стороны, когда в другого глядя,
Мы узнаем в другом свои черты,
Как в зеркале кривом.

ВАДИМ
По-твоему, жизнь — комната для смеха?

ДМИТРИЙ
Нет, комната для смеха — слепок с жизни,
Как всякий мертвый слепок неуместный.

ВАДИМ
Возможно, ты и прав.

ДМИТРИЙ
                                        Вполне возможно.
Ты что-то мне хотел сказать о брате.

ВАДИМ
Приехал, привыкал пока, Григорий
Глядел ягненком, нежным и послушным.
Его Инесса приласкала, Нина
Наверное влюбилась…

ДМИТРИЙ
      (вскакивает на ноги)
                                        Невозможно.

ВАДИМ
       (тоже поднимается)
Теперь на всех кидается, как волк,
Один за всех и правда и закон.
Он судит обо всем, о чем едва ли
Понятие имеет. Недоволен
Людьми и жизнью…

ДМИТРИЙ
                                    Все мы таковы.
Все люди словно вдруг заговорили
О мире, о правительствах, о фильмах,
О модах и о боли в животе…

ВАДИМ
Да, да, особенно старушки. Жуть!

ДМИТРИЙ
А если воцаряется молчанье,
Молчанье кажется укором стыдным, —
Включают радио и телевизор,
Чтоб с детским видом слушать глупый вздор.

ВАДИМ
Молчать мы разучились, это правда.

ДМИТРИЙ
Мы думать научаемся, вот правда!
Бежим мы общих мыслей и свое
Хотим сказать. Свое — ведь это жизнь,
Конкретный человек, каков он есть.
Оттенки, отклоненья неизбежны,
Что прежде мы ошибками считали.
А это те волшебные чуть-чуть,
Душа живая в человеке, жизнь —
В искусстве.

ВАДИМ
                       Но нельзя нам не признаться,
Что где-то начинаются ошибки,
Прямая ложь в оттенках, отклоненьях
Живой души.

ДМИТРИЙ
                        Нестрашно. Глупость судит
Тут без разбора: жизнь как цепь ошибок.
Так судишь ты, Вадим. Григорий тоже…
Ну да, в вас много общего, недаром
Так бешено не нравитесь друг другу,
Друг другу вы ужасно как смешны.

ВАДИМ
      (оторопел)
Благодарю.

ДМИТРИЙ
                     Пожалуйста всегда.
Вы оба недовольны нашей жизнью
С оглядками назад, то есть на Запад.

ВАДИМ
По-твоему, у нас все хорошо?

ДМИТРИЙ
Вопрос твой глуп. Все хорошо в могиле.
Водой тебя зальет, твои останки
Ест крыса белая… Все хорошо!

ВАДИМ
Нет, нет! Ты отвечай по существу.

ДМИТРИЙ
У существа есть сущность и одежда.
Есть день рожденья и законы роста,
И гибели…

ВАДИМ
                     Так говорит марксизм.

ДМИТРИЙ
Ты сущности не понял. Но зато
Одежда-мишура тебя прельстила,
Равно и нагота журнальных женщин…
Нет, нет, безнравственно все это, знаешь,
Противно.

ВАДИМ
                   Слышал, слышал и не раз.
Я был бы рад, как ты, легко и вольно
Смотреть на нашу жизнь. Все хорошо.
Как будто не было ни фальши фраз,
Ни страшной лжи, ни казней без суда…
Расстрелы! Концлагеря в Сибири!

ДМИТРИЙ
         (тихо)
                                                                Были!
Но знаешь ли, стенать и отрицать
Всего, что было, это — прежний путь
Одностороннего сознанья. Жизнь,
Всю полноту бездонной жизни, вот! —
Что нужно принимать… чтобы кое-что
Понять в ней.

Подходят Инесса и Нина. Григорий следует за Ниной, как тень.

ИНЕССА
Довольно, Дмитрий!

НИНА
                                     Есть охота!

ВАДИМ
                                                           Пить
Охота!

ДМИТРИЙ
             Это все? Причем тут я?

Все направляются к палатке.

НИНА
      (прыгает на одной ноге)
Ты наступил мне на ногу, Григорий.

ГРИГОРИЙ
      (полный нежности)
Прости пожалуйста, я не заметил…

ВАДИМ
      (тоже скачет на одной ноге)
Ну, ничего себе, мужским ботинком
О женскую босую ножку…

ИНЕССА
                                                Дмитрий!
Смотри, наверно, будет дождь.

ДМИТРИЙ
                                                      Да. Будет.

ИНЕССА
        (Нине)
Сейчас мы поедим и будем спать.
Под дождик спится хорошо.

НИНА
         (грустно)
                                                     Инесса,
У нас свиданье.

ИНЕССА
                             Ну, что же ты?

НИНА
Инесса, я не знаю ничего
Заранее.

ИНЕССА
                 Пожалуй, это лучше.

НИНА
Ты думаешь? Ну, ладно. Им — ни слова.

Сцена девятая