Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина

• Название: Мэгги и Джастина
• Автор: Джуди Кэролайн
• Издательство: БАДППР
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87378-087-0

---

Мендес кивнул.

— Очень любопытно.

Его английский был хоть и небезупречен, однако он говорил вполне грамотно и без акцента.

— А я учился в Америке, — сказал он, — в медицинском колледже Стэнфордского университета. Правда, это было давно. Сразу после войны.

— У вас частная практика? — спросила Джастина, отпивая горячий кофе.

Доктор Мендес неопределенно покачал головой.

— Можно сказать и так. В основном я работаю с тореадорами.

— Как это?

— А вы ни разу не были на корриде?

— Была. Неделю назад, а может быть, и больше. Я уже не помню, — ответила она. — Я не смогла выдержать до конца это зрелище. Наверное, у меня слишком слабые нервы. Во всяком случае, мне показалось это каким-то варварским наследием прошлого.

— Однако среди тореро вы найдете немало людей, достойных всяческого уважения, — возразил Мендес.

— Возможно и так, но мне это все показалось дикостью.

Мендес задумчиво помолчал, глядя на рыжеволосую собеседницу.

— Вам не кажется дикостью то, что животных убивают на бойнях электрическим током?

— Но там это все скрыто от человеческих глаз и никто не рукоплещет этому. А здесь… — Джастина закатила глаза. — Мне показалось, что я присутствую на церемонии публичного сожжения еретика Средневековья.

Похоже, что доктор Мендес был яростным сторонником корриды, потому что, услышав последние слова Джастины, он страдальчески искривил лицо и посмотрел на нее даже с некоторым сожалением.

— Ну что вы, — протянул он, — в те времена, когда в этой стране властвовала инквизиция, в Испании были куда более жестокие развлечения. Коррида по сравнению с ними все-таки более прогрессивное явление. Во всяком случае, она благотворно действует на нравы в стране.

Джастина изумленно подняла брови:

— Но разве бой быков не существовал в Испании в средние века?

— А, — не выпуская стакана из рук, Мендес начал рассказывать Джастине историю корриды. — Это не совсем так, будто бой быков существует в Испании с незапамятных времен. В Испании убивали животных для забавы — это верно, но раньше не было такого боя быков, который существует сейчас. Да, в рыцарских романах вы найдете немало упоминаний о том, как благородные дворяне убивали быков копьем, рыцари, мавры и крестьяне тоже занимались этим делом, но не было ни профессиональных тореро, ни строгих и четких правил, которым надлежало следовать…

Поскольку Джастина уже избавилась от навязчивых переживаний, оставшихся у нее от посещения корриды, у нее проснулся чисто технический интерес к этому развлечению. А доктор Мендес, хоть и был поклонником корриды, рассказывал об этом без пены на губах, не стремясь эмоционально подавить своего собеседника.

К тому же Джастина ждала известий из Германии о результатах выборов в бундестаг, и ей нужно было занять чем-то полдня, а потому она не без любопытства слушала доктора Мендеса, который воскрешал перед ней вековую историю национального праздника.

— …лишь в чрезвычайных случаях, когда венчались короли, заключался мир или открывалась новая часовня при храме, в ознаменование этих событий устраивались бои быков. Они происходили от случая к случаю. Профессиональных тореро в ту пору не было.

На арену выезжали кабальеро в дорогих шелковых нарядах на своих конях, чтобы на глазах у дам поразить быка ударом копья или кинжала.

Если быку удавалось сбросить всадника на землю, тот, обнажив шпагу, убивал животное с помощью своих слуг. Как придется, не следуя никаким законам.

Если объявлялась народная коррида, то на арену выходило множество людей, чтобы всем скопом напасть на быка, свалить и прикончить его ударами ножей.

— Такого боя быков, как сейчас, не было, — продолжал доктор, — существовала лишь охота на диких быков. Словом, у испанцев имелись другие празднества и забавы, в соответствии с потребностями той эпохи, и не было надобности заниматься усовершенствованиями корриды.

У воинственных испанцев была верная возможность проложить себе путь в жизни: в Европе не прекращались войны, а за океаном, в Америке, нужда в мужественных людях также была велика.

И, наконец, религия зачастую доставляла народу волнующие зрелища: человек дрожал от ужаса, созерцая гибель своего ближнего, и одновременно получал индульгенцию для своей грешной души. Аутодафея, на которых сжигали людей, доставляли такие острые ощущения, рядом с которыми охота на горных животных казалась детской игрой. Инквизиция устраивала огромные, грандиозные празднества.

— Но настал день, — продолжал Мендес, — когда инквизиция стала хиреть. Все временно в нашем мире. Инквизиция угасла от дряхлости значительно раньше, чем ее отменили законы. Она устала существовать. Мир изменил свой облик, и празднества, устраиваемые инквизицией, оказались такими же неуместными, как бой быков где-нибудь среди льдов, под серым небом Норвегии.

Инквизиции не хватало соответствующей обстановки. Ей стало как-то совестно жечь людей и устраивать комедию отречения от ереси с участием проповедников в нелепых одеяниях и все такое прочее.

Не решаясь более устраивать аутодафе, она лишь время от времени подавала признаки жизни и драла грешников розгами при закрытых дверях.

А между тем испанцы, устав бродить по свету в поисках приключений, засели дома. Кончились наши войны в Италии и Голландии, завершилось завоевание Америки, куда непрерывным потоком устремлялись наши смельчаки и искатели приключений. Вот тогда и возникло искусство тавромахии…

— Что, что, — переспросила Джастина, — как вы сказали?

— Тавромахия, — повторил Мендес, — ну, это такой свод правил, регламентирующий проведение корриды. Так вот, искусство тавромахии возникло после того, как завершилось время больших войн и завоеваний. Начали строиться постоянные арены, начали составляться группы тореадоров, профессиональных тореадоров, вырабатываться правила боя, изобретаться различные приемы и удары.

Толпе это зрелище пришлось по вкусу. С появлением профессиональных тореро бои быков стали более демократичными. Плебеи сменили на арене дворян, получая вознаграждение за риск жизнью, и народ толпами повалил в цирк в качестве его единственного хозяина и законодателя, получив право оскорблять в амфитеатре цирка тех самых представителей власти, которые внушали им почтение и страх за его стенами. Потомки фанатиков, приветствовавшие сожжение еретиков и иудеев, сейчас шумными возгласами приветствуют поединок человека с быком. Поединок, который только в редких случаях заканчивается гибелью смельчака. Разве это не прогресс?

Джастина с сомнением покачала головой.

— По-моему, прогресс должен заключаться в том, чтобы как можно дальше уйти от насилия, — сказала она, — ничего более отвратительного, чем насилие, в этом мире не существует.

Но Мендес не согласился с ее мыслью.

— Нет. Для Испании это настоящий прогресс, — сказал он. — Я расскажу вам, почему я так считаю. В середине семнадцатого века, когда Испания спряталась, словно улитка в своей раковине, отказавшись от колонизации и войн в далеких странах, а холодная жестокость церкви сдала свои позиции из-за отсутствия подходящей среды, наступила эпоха процветания корриды. Героизм народа, стремившегося к богатству и славе, искал новых путей.

Жестокость толпы, которая веками воспитывалась на созерцании пыток и привыкла к кровавым жертвоприношениям, искала выхода. Она нашла его в бое быков, сменившем акт сожжения человека на костре.

Тот, кто в прошлые века отправился бы воевать в Нидерланды или с оружием в руках колонизовать просторы Нового Света, становился тореро. Убедившись, что все пути внешней экспансии для него закрыты, народ нашел в новом национальном празднестве естественный выход для честолюбия, присущего смелым и сильным.

— Это прогресс, — настаивал доктор Мендес, — по-моему, я выражаюсь ясно. Такого чудовищного и затянувшегося процесса инквизиции, как в Испании, не было больше нигде в мире. Именно поэтому бой быков мне по душе. Человек ищет острой приправы к однообразию своей жизни. Алкоголь, между прочим, тоже зло, и нам известен вред, который он причиняет. Однако почти все пьют. Время от времени капли варварства вливают свежие силы в существование человека. Всех нас изредка тянет повернуть вспять и ненадолго окунуться в жизнь наших далеких предков.

Животная грубость вызывает в душе народа таинственные силы. Но не надо заглушать их. Говорят, что бой быков — это варварское зрелище. Согласен, но не единственная варварская забава в мире.

Джастина изумленно подняла брови:

— Вы так считаете?

— Да, — убежденно сказал Мендес, — возврат к диким и грубым наслаждениям — болезнь человечества, поражающая в одинаковой степени все народы. Вот почему у меня вызывает в лучшем случае недоумение, когда Испанию осуждают, будто бы только у нас сохраняются грубые народные увеселения.