Валерий Пудов - Приключения Трупа

• Название: Приключения Трупа
• Автор: Валерий Пудов
• Жанр: Современная проза

ЭТО — ШЕДЕВР!

Да, эта книга — новый шедевр мировой литературы.

В ней столько небывалого, мудрого и загадочного, что, возможно, пройдут годы, десятилетия, столетия (кто знает?), и каждое поколение будет находить в ней новые достоинства.

Перед нами — волшебная шкатулка, полная драгоценных, хотя иногда и страшных, бриллиантов. Объяснить их магию так же нелегко, как одному человеку познать мир — их нужно изучать долго и сообща.

---

А соседи глядят из-за кустов и дрожат, как леди в борделе без трусов на теле:

— Срам! Раздели до пят беднягу!

— Нам — намек: на срок в тюрягу.

Скок-поскок — и собрали в подвале совет. Дали обет и кто что мог, чтобы доходягу уволок — но кто бы?

Проголосовали у обочины — сказали, чем озабочены:

— Генерал совсем устал — отвезите на вокзал.

Водитель понюхал — строго прошептал в ухо:

— Дорога — не вакса. За такую кутерьму — в тюрьму. Рискую — я. Такса — моя.

Показали ему то, что собрали в подвале.

Он посчитал и взял:

— Кон — внесен, извоз — не вопрос, генерал — не кал.

Пулей метнули товар на сидение — в стекло пяткой:

— Стар, — подмигнули, — гадко! — а вздохнули, будто утром светло стало, а под одеялом — гладко.

С треском и глухо в кресло упала и старуха:

— Тут и ежу — бредни и жуть, а провожу в последний путь. А кто глуп и вор, на то не всяк суд мудёр.

Так и покинул Труп свое жилье: сгинул в машину, и вместо оркестра — враньё.

2.

В дороге старуха брила ноги, сухо кашляла (объяснила, от вчерашнего), цедила помидор и бубнила непрерывный заунывный вздор.

И вдруг — обронила на испуг:

— Известно миру, что генерал завещал мне квартиру. Честно водила в дерьме к сортиру. Приучила к клистиру: на дому ему ставила. Приставал, шакал, и не по правилам. Насилу простила. Намедни, фу ты, ну ты, до последней минуты сидела у тела, кричи, не кричи, и везде посмотрела у задиры, но не узрела, где ключи от квартиры!

— В распыл, — шофер подскочил, — без документов?

— Сделка! — спела сиделка. — Вор не платил алиментов!

Водитель врезал по тормозам:

— На что — не трезвый, а себе — не вредитель. И тебе — не трамвай. Вылезай, мадам, а то в закут сдам!

Но тут — постовой, сапоги не с ноги, а с подковкой:

— Остановка не у места. На протокол! Что везете?

— Позвольте! — шофер — в спор. — Вёл не по охоте!

— Я — его невеста, — перебила попутчица, — и вина — одна, моя, а милый — того: учится.

— Улица — не класс, водила! — уколол постовой. — И прокол — твой. Что у вас под пальто? Живой?

Старуха — назойливая муха — измозолила ему ухо:

— Кирнул злой водицы и от осадка — под стул, потому и не добудиться: заснул. Хотите понюхать папаньку?

Хранитель порядка вдохнул и — прочь:

— Родная дочь? Водитель, сходите вместе с тестем в баньку. Желаю смачную брачную ночь!

Машина заныла миной и припустила кобылой.

— От тюрьмы отмыла, — буркнул шофер. — Ну переделка!

— Мы с придурком — соседи, — уточнила сиделка.

— Хороший набор! Проедем бугор — брошу под забор!

— Ась? — сиделка мелко затряслась. — Водитель, вы — без головы. Чего приключится — засужу: скажу, что вы — его убийца. Не спешите к гаражу — некрасиво! Везите в больницу живо! Папка в тряпку скрючился, мучается, генерал, — попутчица игриво скосила глаз, и шофер заикал, нажал на газ и торопливо погнал на бугор.

И до больницы обронил в окно одно слово:

— Хреново!

И колесил напролом, а рулем крутил сурово, будто на арене бродил из-за денег по спицам и вводил кому-то шило в поясницу.

Поездка с невестой грозила продлиться.

3.

У больницы дежурный сунул нос в машину, пронес наполовину, проворно отдернул и сплюнул в урну:

— Лечиться? Твой? А увез — был живой? Не дурно!

Попутчица, растопырив оскал пошире, моргнула:

— Старожил упал со стула, а в кровати — охлаждение.

— Не получится. Давайте — в отделение.

— Приятель, заплатим, — поддержал разговор шофер.

— Кончайте на переправе торг, соблюдайте такт, составим акт, доставим в морг, — дежурный изобразил бурный фонтан сил, но открыл карман, впустил подачку и изменил подначку — на машину закричал: «Открывайте, приятель, тачку!» — мертвеца за штанину взял и потащил в холодильный зал.

Сиделка в спешке за ним — белка за орешком своим.

Но тут — не горе, а морозильный подвал — на запоре.

Двое, что стерегут покои, выдают устную справку:

— Ключи улетели на неделю в переплавку.

— А куда грустного? — кричит старуха. — Закавыка!

— А туда, копуха, и поди-ка…

А между собой — наперебой:

— Мальчики с юга привезли кули и ящики с товаром. Продукты — нежные: фрукты. Услуга — не задаром. Коньяка на распитие — крынка. Не утекли б до открытия рынка.

Учли расклад и поволокли мертвяка назад.

И еле успели: зарычал мотор, и чуть не удрал шофер.

Хитер! Но сумели вернуть во двор: догнали, обняли, сняли башмак с педали и — в навал, за разбор — показали кулак, обещали в пятак, сжали бедро, примяли ребро, сказали «забудь», взяли за грудь и на спор — об забор!

А наломали бока — отдали трупака с подругой и пожелали со злой натугой подлечиться, но — в другой больнице.

Утешили, как фельдшеры, без стыда:

— Плюха — не беда.

Старуха, когда отъехали от лекарей, провозгласила:

— Эка ли? Сила — не в охране ли? И морду всмятку раскровянили, и взятку гордо прикарманили!

4.

В другой больнице — тоже оборона:

— И прихорашивай, не годится. Похоже, гнилой, да не из нашего района. Готово нарушение. И не ясно, где и с какого момента помер, и в езде без документа — преступление. Опасный номер! Рвы крутые! Где понятые?

Разжали губы и пересчитали детали:

— Откуда зазоры? Вы ковыряли золотые зубы? Воры?

Оттуда сам шофер выручал тело, как белка — орешки.

Сиделка там смело отбивала напор персонала, в спешке потеряла челюсть, а по машине расселись — проворчала:

— На мертвечине спелись!

Накал у гонки крепчал, как прелесть у чемпионки.

На переходе старуха открыла дверцу, вроде подышать, вроде у нее напасть: шило вступило в сердце — и шасть!

Но шофер за ухо ее на краю — хвать:

— А гнилье мне? Позор, мать, вдвойне! Набью пасть!

И — хрясть!

5.

В клинике по месту жительства покойного заседали.

— Ждите, — приказали, — водитель, как невесту, достойного окончания собрания в зале. Циники разругали правительство в дым. Мало им дали на врачевание материала!

— Поглядим! — шофер сиганул в коридор, толкнул дверь и скакнул, как зверь, на стул: — 0 чем разговор? О своем? Хлыщи! Не спасли хрящи старика — тащи за мослы дохляка!

Суровое собрание забурлило:

— Новое задание? Мило!

А оратор сказал:

— В зал попал провокатор, но дело — ясное: тело — несчастное, а мы — умы в белых халатах, живем на зарплатах, и живьем бедных довели до мели. Баста! Прижаты к стенке. Голодные, как мыши. Каста врачей — выше мелочей: свободные расценки на прием мертвого тела! Облом — черствому беспределу!

Призывы повторили красивым хором, а затвердили — с ретивым напором схватили шофера за ворот и в стиле победителей, к хвалебному восторгу зрителей, с позором проводили в город.

Отпустили — научили:

— Пилите, водитель, к судебному моргу. Не дрожите впустую. Там не судят, не бастуют, там давно не протестуют, там не люди, там дерьмо, там ярмо — и не ярмо, там одно, и не одно, и равно, и не равно, а чему — никому там оно не дано!

6.

Шины машины избороздили простор, а старуха и шофер тормозили разговор — глухо копили задор.

Комом пыли подкатили к судебному моргу и знакомым обиняком подрулили к торгу: лечебному усердию и врачебному милосердию посулили и ком с мертвецом, и с добром торбу.

Но не угодили — ни торгом, ни горлом, ни горбом.

— Перед концом били никак? — спросил здоровяк с кровавым тесаком. — Не вы ли? С перец синяк — у дохляка под пупком. Отравой поили, пока не остыл? Волочили на отсыл за штанину, замочили и — в машину? Двое? На чужое добро — по наклонной? Старо, как тракт конный!

Сиделка подлила беседе в горнило мелких слёз:

— Сами мученики! Едем-едем, а с везеньем — отсос!

— Составим акт, наденем наручники. Сиделки губят, как девки любят: обняв, голубят, а рукав — не к шубе.

— Нашли вдали, в лесу, на весу, на осине, уж синий, в отрубе!

— Хуже — вам. Чащу не обслуживаем. Пропащих не нужно нам. Узрели, мамаша, опушку? А сарай? Доставляй, водитель, без канители вашу игрушку к нему. Лесные — там приписные. Мчите, пока не сели в тюрьму на преступном трупном извозе. Там вам и мертвяка заморозят. А к ужину — и дюжину!

Но шофер — снова в бестолковый спор:

— А умер бы на дороге? А у вас сейчас на пороге?

Здоровяк на уступку не идет:

— Остряк! А флюгер в рот? А ступку? А шиш? В обход закона шалишь, плохиш? Вперед, кидала! Но сначала — так: о беде сообщишь в больницу района, где жил трупак. Они одни и возьмут его под крышу, и на рассыл отпишут. А случится, найдут, что почил не сам, привезут к нам: и бедолагу, и на него — бумагу!

Шофер попёр без учтивости в вопросе:

— И там его не берут, и тут! А подбросим?