Дэвид Сэджвик - Раненый целитель: Контрперенос в практике юнгианского анализа

• Название: Раненый целитель: Контрперенос в практике юнгианского анализа
• Автор: Дэвид Сэджвик
• Издательство: КДУ, Добросвет
• Жанр: Психология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98227-354-3

Книга посвящена контрпереносу (процессам, происходящим во внутреннем мире аналитика). Автор представляет новую динамическую теорию контрпереноса. Начиная с обоснования юнгианского подхода к вопросу и обсуждения существующих теорий, он переходит к подробному разбору случаев, демонстрирующих комплексность и сложность отношений, выстраивающихся между аналитиком и клиентом.

Книга будет особенно полезна клиницистам и студентам, изучающим динамику терапевтического процесса.

---

Типология

Это упоминание «функции» затрагивает вопрос типологии в анализе, основанном на контрпереносе. Около половины юнгианских аналитиков не ориентируются в своей работе на типы, по крайней мере, не делают этого систематически (Plaut, 1972)[62]. Как видно из этой книги, контрпереносная работа естественным образом задействует высшую функцию интуиции и чувствования. Однако другие связанные с типами характеристики или комбинации без сомнения могут в равной степени или даже лучше обеспечить возможность работы с контрпереносом. По-видимому, только способность к интроспекции является необходимым предварительным условием.

Похоже, «тип» аналитика как таковой не является главным условием. Могут быть терапевты, имеющие большую «контрпереносную уязвимость», чем другие, но не из-за разницы в типологии. Юнг, как уже упоминалось, говорит о «роковой предрасположенности» или «инстинктивной предрасположенности» к «психическим инфекциям» (Jung, 1946, р. 177). Гюгенбюль-Крайг полагает, что среди аналитиков существуют подлинные «раненые целители» (Guggenbuhl-Craig, 1971, p. 129). Как мы уже говорили, хорошая связь с «феминным» принципом (в его обычном определении) может порождать у аналитика склонность к контрпереносной ориентации, основанной на слиянии, восприимчивости, эросе, и т. д. В целом существуют некоторые аналитики, которые, не столько благодаря типологической функции, сколько в силу других причин, более склонны делать акцент на переносе и контрпереносе. Мнение Браун о причинах разрыва между Фрейдом и Юнгом: «Похоже, что юнгианцами и фрейдистами, также как либералами и консерваторами, рождаются, а не становятся» (Brown, 1961, р. 43), — применимо и к данному вопросу. Люди «контрпереноса» возможно просто рождены такими. Именно поэтому существуют «школы» анализа (Самуэлс, 1985), даже среди юнгианских аналитиков.

Типология показывает нам скорее как терапевт работает с проблемами контрпереноса, а не то, способен ли он это делать вообще. Без сомнения, он будет работать с контрпереносом в соответствии с тем, как ему вообще свойственно прорабатывать свои проблемы. Это также относится к разнице или сходству в типах пациента и терапевта и тому, как это влияет на контрперенос. Существуют различные «виды» пациентов, каждый из которых вызывает разные контрпереносные отклики у терапевта, но главное здесь — следовать своим откликам на проявления данного человека, которые включают и его тип. Вне всякого сомнения, терапевт будет реагировать на стиль презентации проблем пациентом и на его тип. Однако эти типологические особенности можно учитывать и на более специфическом уровне, чем общий, сознательный план типологического анализа. Опять же, функциональный тип может быть связан с тем, что Когут называет «отстраненным от непосредственных переживаний» (в противоположность «приближенному») способом размышления о пациентах, тогда как акцент этой книги скорее ставится на эмпатии и идентификации. Конечно же, определенная эмпатия проявляется и в том, чтобы менять свой тип в зависимости от типа пациента, но это то же самое, что пытаться говорить с пациентом на его языке. Более важное значение имеют типы эмоций, а не типология личности. Терапевт будет сильнее откликаться на типы комплексов, присутствующих в аналитическом поле, чем на психологический тип клиента как таковой[63].

Типы ситуаций, порождающих контрперенос

Проблема типологии наиболее убедительно проявляется в различных типах ситуаций, порождающих контрперенос, которые могут возникать в анализе. Ряд таких ситуаций уже обсуждался здесь при представлении случаев. Эротический контрперенос был ключевым моментом случая 1 (миссис Ф.), тогда как различные аспекты работы с испуганной или пугающей (угрожающей, суицидальной, более тяжелой) пациенткой проявлялись во втором случае. Но не бывает простого или статичного контрпереноса, он должен развиваться и изменяться в психотерапии, чтобы можно было продолжать работать (проблемы возникают как раз, когда контрперенос остается замороженным). Таким образом, полный спектр реакций аналитика может проявляться в каждом случае. В свете «юнгианской» ориентации данной работы можно сказать, что существует столько же контрпереносов, сколько и индивидуальных пациентов. Принимать, «видеть» и отражать уникальную самость пациента — необходимая и зачастую одна из наиболее важных терапевтических задач аналитика (или самая важная?).

Однако, терапевт может классифицировать различные типы пациентов и образующиеся в результате встречи контрпереносные эффекты (и аффекты). Работа, основанная на контрпереносе, является в некотором роде психотерапией тупика, когда аналитик «застревает», оказывается «пойманным на крючок» или зараженным инфекциями пациента, констеллирующими бессознательное. Таким образом, для большинства контрпереносных ситуаций будет характерна временная или длительная тревога. И таким образом почти все контрпереносы являются выраженно или потенциально трудными. Как говорит Юнг в том же параграфе, где он впервые называет «собственную боль» раненого целителя источником его целительной силы: «Трудные случаи —это настоящее испытание» (Jung, 1951a, р. 116).

Реальная типология контрпереноса мало обсуждается в юнгианской литературе. М. Штайн (1984, р. 71) указывает, что с «материнским — питающим» и «эротическим — сексуальным» паттернами работали, соответственно Мэчтайгер и Шварц-Салант. Это верно лишь отчасти, поскольку Мэчтайгер на самом деле не описывает своей работы развернуто, а у Шварц-Саланта есть свой собственный, глубинный, но весьма специфический подход тонкого тела и внутренних пар. Сам Штайн считает «власть, шаманизм и майевтику» видами контрпереноса. Однако, похоже, он характеризует здесь различные аналитические стили, нежели ситуации, порождающие контрперенос. Помня о том, что в любом случае все равно проявятся какие-то контрпереносные реакции (даже если человек не склонен фокусироваться на контрпереносе), в данном пункте будут предложены краткие примеры некоторых других «типичных» контрпереносных ситуаций. Каждая из этих ситуаций, следует отметить, вполне заслуживает написания отдельной книги, и этот перечень, конечно же, не является исчерпывающим.

Жизненные кризисы терапевта и его семьи не только ограничивают его эмоциональные ресурсы, но и могут способствовать более сложному, а иногда очень полезному для пациента видению ситуации.

Пример

Когда умер муж пожилой пациентки, это совпало со смертью моего отчима. Помимо моих предыдущих попыток разграничивать личные реалии моей пациентки и материнский или даже связанный с бабушкой контрперенос, теперь я должен был работать над тем, чтобы разграничить ее горе и стиль горевания от тех же переживаний моей матери (и моих собственных). Этот трехсторонний процесс, помимо того, что был сложным и требующим усилий, также увеличил мою способность к эмпатическому реагированию. Усиление это исходило не только от моей, увеличенной в данный момент, способности понимать горе, но и от способности понять стиль пациентки и интенсивность ее горевания на основе аналогичных переживаний у моей матери. Таким образом, я стал видеть сходство в их способах горевания, а поскольку я также проходил тогда сквозь свои собственные проблемы привязанности и различные эдипальные моменты, я смог использовать это для понимания своей пациентки.

Суицидальные чувства (пациента) могут порождать выраженные тревожные отклики у терапевта. Это было отличительной чертой второго случая (мисс Д.). Суицидальная тема не получила заметного освещения в юнгианской литературе, за исключением живого парапсихологического примера Юнга о пациенте, который застрелился (Jung, 1961a, р. 137), и мимолетного упоминания у Мэчтайгер (Machtiger, 1982, р. 104).

Пример

Пожилой пациент с гомосексуальными (но платоническими) и алкогольными тенденциями около года назад потерял жену (они развелись) и был на грани потери эмоционально поддерживавшей его работы. Он с облегчением говорил о смерти и о пособии, которое в этом случае сможет получить его жена. Его отец однажды пытался застрелиться из винтовки, которая теперь хранилась у пациента, и он частенько ругал себя: «Ты не заслуживаешь жить!». Риск его суицида был довольно высоким, и поскольку прошлое и настоящее медицинское лечение оказалось неудачным, психиатр рекомендовал электрошок. Не возражая против такого решения, он сказал (и я внутренне был с ним согласен), что госпитализация «убьет» его.

В разное время этот клиент вызывал во мне: интенсивный страх, что он совершит самоубийство, беспомощное отчаяние (которое как я думал, могло быть отражением отчаяния этого пациента), желание от него отделаться (избавиться от своих тревог), и раздраженное беспокойство (вызываемое его мазохистической, пассивно-агрессивной манерой), страх юридических проблем и осуждения со стороны коллег и так далее. В то же время, этот придавленный жизнью человек, отрицавший свои гомосексуальные наклонности, писал буквально тысячи слов в день (неопубликованные новеллы, в основном о молодежи) и фантазировал и том, что после смерти он соединится с мальчиком. Бывает особенно сложно, когда образы перерождения присутствуют в психике наряду с беспросветным отчаянием. Для меня было особенно трудно, практически невозможно, строго выдерживать символический подход в работе с этим пациентом[64].