Сергей Белов - ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ

• Название: ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ
• Автор: Сергей Белов
• Издательство: Издательский Дом «ПРАВО»
• Жанр: Спорт
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-904836-13-9

Впервые публикуемая полная автобиография легендарного баскетболиста и тренера Сергея Белова - одного из главных авторов олимпийского триумфа 1972 года, человека, которому страна 30 лет назад доверила зажигать огонь московской Олимпиады, под чьим руководством сборная России добивалась наивысших достижений в своей новейшей истории. Один из лучших снайперов мирового баскетбола, член Залов славы ФИБА и NBA, сегодня Сергей Белов передает свой опыт молодым спортсменам в качестве спортивного директора Ассоциации студенческого баскетбола и почетного президента школьной лиги «КЭС-баскет». Книга написана живым ярким языком и рассчитана не только на специалистов, но и на самый широкий круг читателей.

ВПЕРВЫЕ: поминутный комментарий знаменитого мюнхенского финала СССР — США

---

 Сергей Коваленко (215 см) начинал играть в тбилисском ГПИ, в 1969-м перешел в киевский «Строитель». Впоследствии, в 1976-м оказался в ЦСКА благодаря приверженности Гомельского к «большим», без которых Яковлевич, поработав в рижском СКА с Круминьшем, обходиться принципиально не мог.

 У него был неплохой «крюк» и неплохой средний бросок, но в целом ему были свойственны традиционные проблемы «больших» — умение играть только на «подхвате», определенная медлительность. Атлетизмом, достаточным для эффективного силового противостояния с американцами в борьбе под щитом, он тоже не обладал.

 Увы, впоследствии Сергей оказался в ряду безвременно ушедших больших спортсменов. В послеперестроечные времена он занимался каким-то бизнесом, а в 2004-м его не стало.

Поливода

 Еще одним представителем киевского «Строителя» и запасным центровым был в Мюнхене Толя Поливода. Его история тоже по-своему уникальна. Став чемпионом Европы среди юношей, он уже в 20 лет был включен во взрослую сборную СССР и сразу отправился в ее составе на чемпионат мира. И сразу стал чемпионом, причем, являясь основным центровым сборной, проводя на площадке по 40 минут за игру. Более того, по итогам турнира он был признан лучшим центровым чемпионата!

 Как и Сашка Белов, при росте 201 см он играл на позиции пятого номера. Обладая телосложением «конькобежного» склада — с огромными мощными бедрами, не умея толком ни вести мяч, ни бросать, он при этом бежал, как слон, великолепно продавливал под щитом и обладал хорошим прыжком с двух ног (который я всегда ценил выше, чем прыжок с разбега). На площадке он просто расшвыривал соперников, действовал с такой мощью, что они отлетали в разные стороны. В игре «Строителя» с ЦСКА он однажды заколотил нам мяч сверху буквально вместе с Вовкой Андреевым, который пытался ему помешать. Нет нужды говорить, что в каждой игре Толя выкладывался не на 100, а на 200 процентов, теряя колоссальное количество нервной энергии и калорий.

 В 1967-м после чемпионата мира он так же по 40 минут за матч отыграл за сборную Украины на Спартакиаде народов СССР, а затем в таком же режиме на осеннем чемпионате Европы. И только к финальному матчу этого турнира случилось «невероятное» — Толя сказал: «Ребята, я играть больше не могу»

 Мало кто знает подлинную цену, какой Поливоде давался его успех. Дело в том, что с детства Толя был болен эпилепсией, и неимоверные нагрузки, перенесенные им в 19-20-летнем возрасте, скорее всего, дополнительно спровоцировали болезнь. После 1968-го он стал падать прямо на тренировках, мы научились помогать ему преодолевать приступы.

 Из-за заболевания Толя боялся летать на самолетах, там, где позволяла логистика, перемещался только поездом. Во время перелетов, которых не удавалось избежать (например, за океан), парень все время в воздухе проводил стоя! В Мексику он добирался на перекладных, летел почти сутки. В Мюнхен отправился заблаговременно на поезде.

 Постепенно болезнь стала идти на спад, и Поливода дотерпел до 1972 года. Конечно, включенный в состав олимпийской сборной, он был уже не тот, что 5 лет назад. На площадку он выходил в основном во второстепенных матчах, но все равно помог команде, как сумел. Сейчас, насколько мне известно, Анатолий достаточно спокойно, хотя и не без бытовых неурядиц, живет в родной Украине.

Болошев

 Одним из тех, кто в Мюнхене активно помогал лидерам и эффективно отрабатывал свое игровое время, был Александр Болошев. Типичный четвертый номер при росте 205 см, не слишком физически одаренный и прыгучий, но с хорошей школой, хорошим броском, хорошей головой.

 Родившись в Подмосковье, Болошев начал всерьез играть в баскетбол в волгоградском «Динамо», откуда затем вместе с группой игроков перебазировался в «Динамо» московское. Заводилой в той группе был некий Толя Блик, у которого за счет ездившего «в загранку» отца был доступ к американским спортивным журналам. Так он стал идеологом «американской» модели игры московского «Динамо» — «бей-беги», пять секунд на атаку, «белые бьют, черные на подборе» и т. п. Самой главной задачей у этой команды было обыграть ЦСКА, и если это случалось, то становилось предметом многолетней гордости.

 Тем не менее Балаш был одним из самых разумных и толковых игроков среди «больших». В Мюнхене он сыграл очень полезно, по ходу группового турнира часто выходил в старте. И в финале с американцами его выход на площадку и набранные трудовые 4 очка были очень своевременными, поддержали команду и позволили ей перевести дух.

 Будучи одним из не очень многих хорошо самоорганизованных и думающих спортсменов, Александр прошел вполне достойную карьеру игрока, а по ее завершении работал на тренерских и административных должностях в «Динамо» и «Химках». Когда эта книга готовилась в печать, на информационных лентах появилось печальное сообщение — 16 июля 2010 года Болошев скончался в Волгограде от инсульта.

Дворный

 Иван Дворный родился и начал играть в баскетбол в Омске. Прошел по моим стопам через «Уралмаш», где и был присмотрен для ленинградского «Спартака» Кондрашиным. Селекцией Петрович занимался великолепно, особенно активно «прочесывая» Сибирь и вообще провинцию. Позднее последнее поколение больших советских игроков — Михайлов, Кисурин, Фетисов — также прошло через знаменитый кондрашинский спортинтернат.

 При росте 210 см и чисто «гандбольной» фигуре, достаточно зажатый, без броска, Дворный был классическим пятым номером. Его научили толкаться спиной под щитом и выполнять нехитрый «полукрюк», что позволяло ему выходить в «Спартаке» на замену Сашке Белову, который при всей своей феноменальной прыгучести, при росте 201 см был все-таки идеальным четвертым номером, а не центровым.

 Примерно такую же роль Иван исполнил и в Мюнхене. В старте он вышел, если я не ошибаюсь, в двух играх — в первой игре группового турнира против Сенегала и в последней — с Югославией. В остальных случаях выходил на замену, давая отдыхать А. Белову. В финальной игре на площадке не появлялся.

 Как я уже говорил, судьба его сложилась трагически, но виноват был в этом только он сам. Блестящий шанс, который дала ему судьба в виде встречи на жизненном пути с гениальным тренером и позиции 12-го игрока в команде олимпийских триумфаторов, он не использовал.

Жармухамедов

 Начиная с победного чемпионата Европы 1967 года в Тампере и на долгие годы моим боевым товарищем по ЦСКА и сборной стал Алжан Жармухамедов, Жар. Родом из глухого — без преувеличений! — узбекского аула, парень заявил о себе на Спартакиаде народов СССР летом 1967-го. Попав в ЦСКА и сборную, поначалу поражал товарищей девственной неосведомленностью в вопросах личной гигиены. «Стоящие в углу» шерстяные носки — это его случай. Никто не хотел с ним жить в одном номере.

 Впрочем, эти временные недостатки с лихвой компенсировались его великолепием на площадке. Высокий (206 см), сухой, жилистый, «туркестанский змей», как его называли, был невероятно вынослив. До 1973-го не помню случаев, чтобы он вообще когда-нибудь уставал. Его силой был плавный бег — без рывков и ускорений, но зато так он мог бежать сутками. Еще у него был прекрасный бросок с 4-5 метров, что для «большого» — нечасто встречающееся и неоценимое качество.

 На площадке Жармухамедов занимал позицию четвертого или пятого номера. Когда он играл пятого, команда двигалась динамичнее, быстрее (в особенности мы это оценили, когда в 1973-1974-м основным центром в армейском клубе был Сергей Коваленко). В сборную Алжан прочно вошел сразу после первого появления в ней на европейском первенстве 1967-го. Быстро стал заслуженным мастером спорта и так же быстро лишился этого звания после залета на таможне в 1969-м. Повторно получив ЗМС за Мюнхен, Жар снова залетел — и уже по-серьезному, с отчислением из сборной, в 1973-м. Лишь в третий раз присвоенное почетное звание осталось с ним навсегда.

 Мало кто в курсе, что и у Жара был существенный физический изъян — достаточно сильная близорукость. Он временами носил очки, но с какими диоптриями, я не знал и не догадывался, насколько плохо он видит. Лишь в 1968-м как-то раз во время игры это стало мне понятно. Мы сидели рядом на скамейке запасных, и после очередного игрового эпизода у более далекого от нас кольца Алжан спросил меня, сильно щурясь: «Кто забил?» Сначала я решил, что он пропустил эпизод, но нет — он все наблюдал внимательно. «Так ты что, не видишь?» — спросил я. — «Нет» Только после этого до меня, наконец, дошло: как же он играет?

 Контактные линзы появились в обиходе лишь позднее, и Жар успел в них поиграть. Могу только догадываться, насколько иначе раскрылся для него мир на баскетбольной площадке. Впрочем, с этим связаны и комичные моменты. Линзы были страшной ценностью, но при этом еще несовершенны, часто вылетали во время тренировок и, что еще интереснее, во время игр. В этих случаях следовал ставший привычным для чемпионата СССР ритуал — игра прерывалась, звучала команда: «Никому не двигаться», чтобы не затоптать утраченную линзу, после чего игроки обеих команд во главе с судьями, ползая на пузе, искали ее по всей площадке.