Сергей Макеев - Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

• Название: Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
• Автор: Сергей Макеев
• Издательство: Ломоносовъ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?

Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

---

Эти рассказы подтверждали другие участники той войны и международные наблюдатели. Британские власти, обескураженные тем, что огромная армия не может сломить сопротивление буров, отбросили прочь предрассудки вроде «цивилизованных правил ведения войны». Гнев империи пал и на мирное население: в Трансваале и Оранжевой англичане впервые применили тактику «выжженной земли»: фермы и другие строения, которые могли стать убежищем для бойцов-буров, уничтожались; скот угоняли, посевы и любое продовольствие предавали огню. Сами англичане называли это «политикой опустошения», ее проводили в жизнь карательные отряды. Один из участников карательных экспедиций, канадец по национальности, вспоминал: «По пути следования мы предали сожжению территорию на шесть миль вокруг, разгромили деревню Вилпорт и цветущий город Даллстром. Наш отряд оставил после себя огонь и дым… Я видел, как из домов выбегали женщины и дети, как из окон выбрасывали их одежду. Кавалеристы быстро удалились, а несчастные женщины и дети, крайне перепуганные нашим внезапным налетом, продолжали стоять во дворах или садах, беспомощно наблюдая, как их дома исчезают в огне и дыму». К концу войны, по свидетельствам самих англичан, были сожжены несколько тысяч ферм.

Отмечены случаи, когда британцы вооружали кафров и натравливали их на беззащитных бурских стариков, женщин и детей, причем командовали этими бандами английские офицеры.

Наконец, изобретательные англичане додумались до первых концлагерей: в них сгоняли всех жителей, заподозренных в связях с воюющими бурами (а «в связях» с ними были все — жены, дети, родители, соседи). Известно свыше одиннадцати крупных лагерей, в них оказалось двести тысяч человек — в основном женщины и дети. Условия содержания там были настолько ужасными, что в некоторых концлагерях умирали от половины до семидесяти процентов заключенных; первыми от истощения и болезней погибали дети. Всего англичане уморили в концлагерях по меньшей мере двадцать шесть тысяч человек, три четверти погибших — дети. Британское правительство уверяло своих граждан и мировую общественность, что создало сеть «Refugees Camps» (убежище, место спасения) по просьбе мирного населения, чтобы оградить их от тягот и опасностей войны. Беспримерное лицемерие проявлялось во всем: когда в концлагере умер маленький сын известного бурского командира, было опубликовано такое извещение: «В Порт-Элизабет умер военнопленный (так!) Д. Герцог в возрасте восьми (!) лет».

Англичанка Эмили Хобхауз создала «Фонд нуждающихся южноафриканских женщин и детей», побывала в концлагерях Трансвааля и Оранжевой и подготовила правдивый отчет об этих «убежищах». В газеты попала фотография истощенного бурского ребенка, умирающего от голода. Но правительство воспрепятствовало распространению разоблачительного доклада и публичным выступлениям активистки.

Перед лицом массовых безвинных жертв и безмерных жестокостей бурские руководители, военачальники и партизаны решили сложить оружие. Британские власти были тоже крайне заинтересованы в скорейшем прекращении боевых действий: им и в страшном сне не могло привидеться, что «маленькая победоносная война» продлится без малого тысячу дней. Теперь она обходилась казне в миллион фунтов стерлингов в неделю (в нынешних ценах — миллиард фунтов).

31 мая 1902 года мирный договор между Великобританией и бурскими республиками был подписан. Оба бурских государства вошли в состав британской колонии. Им было обещано самоуправление; всем добровольно сложившим оружие объявлена амнистия; пленные отпущены по домам. За ущерб, нанесенный хозяйствам, были выплачены компенсации.

Но бойцы-буры из числа жителей Капской колонии были надолго лишены избирательного права. Бойцов других национальностей выслали в страны, откуда они или их предки прибыли. Так, были высланы в Россию евреи — и те, кто сражался с оружием в руках, и те, кто снабжал бойцов продовольствием, одеждой и всем необходимым. Точных сведений о них не сохранилось, поскольку Российская империя стыдливо замалчивала сам факт еврейской иммиграции.

Марш обреченных

Русские военные специалисты, медики и бойцы-волонтеры прибыли в Южную Африку хотя и не первыми, но покинули ее в числе последних. После возвращения на родину все, кто находился в Трансваале официально, были награждены: военные агенты и инженеры повышены в чинах, некоторые удостоились аудиенции у государя; несколько врачей получили ордена, медсестры и санитары — медали.

Наградой бойцам-волонтерам стали только сознание исполненного нравственного долга, благодарность буров и уважение соотечественников. Мы до сих пор не знаем имен большинства добровольцев. Более того, значительная часть военного архива об Англо-бурской войне была уничтожена по приказу военного министра уже в 1900 году, то есть в разгар боевых действий. Какие сведения содержали исчезнувшие папки? Может быть, Россия, россияне приняли в той войне более деятельное участие?

В той далекой войне многое и поныне остается загадкой. До сих пор военные историки разбирают стратегические и тактические просчеты обеих сторон. Если ошибки английского командования непростительны для профессиональных военных, то действия бурских властей и командиров просто не понятны. Пишут, что у буров вообще не было стратегического плана.

Впрочем, план был, но не исключительно военный, а военно-политический. Все отчетливо понимали, что выступление бурских вооруженных сил против Британской империи являлось маршем обреченных. Поэтому и была сделана ставка на то, чтобы наносить противнику как можно больший урон, сберегая при этом собственные силы, то есть жизни. В результате буры рассчитывали, что Англия ужаснется масштабам потерь и пойдет, готовая к компромиссам, на мировую; что мировые державы все-таки выступят в поддержку бурских республик; что и в самом Лондоне возникнет пятая колонна — оппозиция воспользуется случаем, чтобы осудить агрессию, и станет добиваться заключения приемлемого мира.

План мог бы сработать, но он был основан на представлениях ушедшего девятнадцатого века. Буры не могли представить, что в наступившем двадцатом веке подлость и вероломство станут нормой международной политики. Их расчеты рушились, как карточный домик. Кстати, об английской оппозиции: в начале войны она заняла патриотическую позицию и только в конце войны, когда военные расходы возросли многократно, потребовала отчетов, разбирательств, смены военного руководства. Это привело лишь к тому, что сразу после заключения мира Британия начала активно реформировать свои вооруженные силы, в том числе и военное ведомство.

Таков был зловещий пролог трагического века. Сценарий Англо-бурской войны, в целом и в частностях, неоднократно повторился в мировых войнах и в региональных конфликтах. Да и двадцать первое столетие началось будто бы по тому же сценарию: события в Сербии и вокруг нее очень напоминали покорение Трансвааля и Оранжевой; много схожего и в оккупации Ирака, только в качестве главного трофея вместо золота — нефть.

Вот о чем я думал, перечитывая недавно книжку «Капитан Сорви-голова», так впечатлившую меня в детстве; припомнил я и песню, услышанную тогда же:

Трансвааль, Трансвааль, страна моя!
Ты вся горишь в огне…

Автор книжки — Луи Буссенар очень точно отобразил события Англо-бурской войны, словно сам побывал на фронтах Трансвааля и Оранжевой. Буссенар был военным врачом, участвовал во Франко-прусской войне, получил ранение. «Военная косточка» чувствуется во многих его приключенческих романах. Почти во всех своих книжках он описывал похождения отважных французов в разных уголках света. «Капитан Сорви-голова» не единственное его произведение о Южной Африке; очень нравился мне его роман «Похитители бриллиантов».

А песня на стихи Глафиры Эйнерлинг — о чужой беде, о чужой войне — отозвалась во многих более поздних литературных произведениях. Самая яркая интерпретация знаменитой песни — в поэме Михаила Исаковского «Песня о Родине» (1948 год), строка «Трансвааль, Трансвааль, страна моя!» проходит в ней рефреном.

Я даже знал тогда едва ль —
В свои двенадцать лет, —
Где эта самая Трансвааль
И есть она иль нет.

…Один был путь у нас — вперед!
И шли мы тем путем.
А сколько нас назад придет —
Не думали о том.

…«Трансвааль, Трансвааль!..» —
Я много знал
Других прекрасных слов,
Но эту песню вспоминал,
Как первую любовь…

Вот уж действительно, загадочная русская душа сродни бурской.

Сестра Маша

Мария Добролюбова всего на несколько лет, словно падучая звезда, озарила небо России — и погасла. Однако она произвела такое впечатление на современников, что ее образ запечатлелся в стихах Александра Блока, Николая Клюева, других поэтов. Писатели Осип Дымов, Леонид Семенов, Пимен Карпов изобразили ее под разными именами в своих книгах.