Роберт Кроми - Бросок в пространство

• Название: Бросок в пространство
• Автор: Роберт Кроми
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013

Намного опередив свое время, Роберт Кроми (1855–1907) создал один из первых научно-фантастических романов о путешествии на Марс в космическом аппарате, использующем силу антигравитации, встрече землян с утопическим марсианским обществом, роковых страстях и жертвах, принесенных на алтарь науки.

«Бросок в пространство», ставший одной из исторических вех развития научной фантастики, был среди прочего причиной скандальной истории, в которую оказался замешан Г. Уэллс. Но и этого мало: с романом связан литературный детектив, в центре которого — сам корифей научно-фантастической литературы Ж. Верн.

Перевод с английского: О. Павловой

---

Роберт Кроми Бросок в пространство

К моим английским читателям

Тем, кто сопровождал меня в далеких путешествиях, я с особенной радостью представляю ученика. Вместе с ним я только что сам совершил путешествие — путешествие рискованное и фантастическое. По пути он поведал мне немало интересного. Лично я предпочел бы, возможно, больше подробностей, больше фактических сведений и цифр в отношении изумительных явлений, встретившихся нам. Но головокружительная скорость нашего путешествия не способствовала скрупулезным исследованиям — никто ведь не принимает в расчет зыбь, оценивая силу прилива.

Вслед за этим кратким предисловием я предлагаю всем, кто на это осмелится, совершить путешествие в Стальном Шаре. Конечно, предстоит «страшный риск», но бояться им нечего; их проводник искусен и храбр. Они могут без всякой опаски довериться ему. Он их не подведет.

Жюль Верн Амьен.

Пролог

— Наконец-то движется! Мак Грегор, право, движется! — Ну и пусть движется на здоровье. Очень рад. Наступила минута молчания. Затем Мак Грегор опять заговорил своим беспечным тоном, составлявшим такую странную противоположность с дрожащим голосом его собеседника:

— Послушай, Бернет, выйди хоть на минуту из своего колдовского вертепа, будь полюбезнее. Подумай: ведь я уж больше трех лет не видел твоего лица, глубокомысленный ученый. Оставь хоть на миг свою штуку, что у тебя там задвигалась, дай на себя посмотреть!

— Ради Бога, подожди немножко, — раздался опять взволнованный голос из комнаты, соседней с тою, в которой сидел Мак Грегор. Не вовремя попавший гость встал и с нетерпением начал ходить по комнате. Услышав его шаги, занимавшийся в смежном помещении заговорил испуганно:

— Прошу тебя, Александр, не входи ко мне, ты можешь поплатиться жизнью. Один неосторожный шаг — и ты погиб.

— Еще бы я вошел к тебе! — с досадой пробормотал Мак Грегор. — Точно я не знаю, что наступи я у тебя на какую-нибудь пружину или задень головой за проволоку, скобку, пуговицу, ну, словом, за какую-нибудь там батарею, что ли, и ты, и я, а с нами и половина квартала взлетим на воздух. Не так страшно войти в львиную берлогу, как в кабинет к ученому.

Проговорив недовольным тоном свою тираду, м-р Мак Грегор уселся на низеньком диванчике перед камином, яркое пламя которого придавало веселый оттенок уютной комнатке, где он находился, и, закурив трубку, начал терпеливо ждать, пока к нему выйдет эксцентричный хозяин. Ему приятно было сидеть или, вернее, полулежать с прищуренными глазами, курить, прислушиваться к странным пощелкиваниям, шипениям и словно маленьким взрывам, раздававшимся в соседней комнате, и следить взглядом за голубыми, красными и белыми огоньками, порой мелькавшими тенями сквозь занавеску, которою была задернута дверь. Холодный прием, ему сделанный, не удивлял и не сердил, а скорее забавлял его: это было так похоже на Бернета.

«Странный человек!» — думал он, пуская в камин густые клубы дыма. — «Я только что приехал в Лондон из Тибета, где три года занимался исследованием неизвестных местностей, причем газеты раз двенадцать, по крайней мере, заявляли, что я погиб. Прихожу к моему лучшему другу, а он запрещает мне под страхом смерти подходить к нему близко! Нечего сказать, гостеприимная встреча, но это понятно: он, должно быть, теперь изобретает что-нибудь. Скоро он очнется от научного чада и тогда найдет время мне обрадоваться, а пока мне здесь очень удобно ждать его».

Размышляя так, он задремал было, но раздавшийся в соседней комнате звук заставил его поднять голову. Это было не то отрывистое восклицание, не то рыдание, затем все затихло, слышно было за занавеской только тяжелое прерывистое дыхание ученого. Мак Грегор начал прислушиваться и с грустью подумал:

«Бедный Бернет, каким славным товарищем он был в Кембридже. Он уморит себя в своем вертепе».

«Вертеп» Бернета был действительно одною из тех лабораторий, куда люди входят в одну дверь в качестве сырого материала и откуда выходят в другую совершенными машинами с сохранением, впрочем, всех своих составных частей, кроме души, которая обыкновенно придавливается и затаптывается в прах в этом процессе.

В этой комнате Генри Бернет провел лучшие годы своей жизни. Он затворился в ней лет двадцать назад, будучи еще крепким, здоровым молодым человеком с косматой головой, которая и тогда уже была, как казалось многим, чересчур велика для его роста. Теперь он вышел из этой комнаты, когда наконец удосужился выйти, чтобы встретить своего приятеля, согнутым, исхудалым человеком средних лет, с головою, которая, несмотря на жидкие волосы, казалась чудовищно громадною в сравнении с его истощенным, словно скомкавшимся, телом.

— Ну, как поживаешь, Бернет? — спросил Мак Грегор, с беспокойством вглядываясь в его истомленное лицо.

Странный хозяин не подал руки гостю, даже не поклонился ему. Он дрожал всем телом, по-видимому, весь охваченный каким-то только что пережитым им, весьма сильным, впечатлением. Подойдя в приятелю, он проговорил прерывающимся голосом, едва переводя дух от волнения:

— Мак Грегор, ты приехал как нельзя более кстати!

— Вижу, — заметил посетитель иронически. — Я уж час как дожидаюсь здесь тебя.

— Да, Мак Грегор, — продолжал Бернет, по-видимому, не обратив внимания на слова приятеля, — я очень благодарен тебе, что ты посетил меня именно сегодня вечером.

— Не стоит благодарности. Ты уж чересчур гостеприимен, — сказал Мак Грегор, хладнокровно принимаясь опять набивать трубку. Бернет между тем подошел к столу, где стоял графин с водой, налил себе стакан и выпил его залпом, затем вынул из кармана платок и начал вытирать им сначала лоб, а потом свои влажные дрожащие руки.

«Он положительно рехнулся», — подумал Мак Грегор. — «Нужно будет увезти его хоть на месяц куда-нибудь на морской берег».

Между тем ученый вдруг подошел к нему и проговорил торжественно:

— Александр Мак Грегор, пойдемте со мной в мою лабораторию.

Это церемонное обращение к закадычному другу еще более утвердило Мак Грегора в предположении, что голова у его приятеля не совсем в порядке.

— Нет, дружище, уж избавь меня от этого, — проговорил он опасливо, — я не особенно труслив, но… но, право же, я боюсь твоих проволок, пружинок и всей прочей твоей чертовщины. Я непременно наступлю у тебя там на что-нибудь и тогда пиши пропало.

— Не бойся, теперь нет опасности, пойдем!

— Ну, пожалуй, пойдем.

Оба вместе вошли в соседнюю комнату. Глядя на них со стороны, можно было принять их за двух мошенников, замышляющих воровство со взломом. Бернет ступал неровно; по всему видно было, что его ослабленный трудами организм только что получил сильное потрясение: он едва держался на ногах. Мак Грегор, высокий сильный человек с густой темной бородой, суровым взглядом и загорелым, как юфть, лицом, закаленный в боях с людьми, с хищными зверями и со стихийными силами, с медведями в Каменистых горах, с неграми в Конго, с самумами в Аравии и с циклонами в китайских морях, представлял из себя презабавную картину: он выступал со смешной опаской, шаг за шагом, на цыпочках, беспрестанно озираясь по сторонам, словно боясь каждую минуту наступить на что или задеть за что-нибудь несуразное.

Лаборатория, в которую они вошли, не заключала в себе, по-видимому, ничего ужасного. Это была запыленная маленькая комнатка; то, что называется «уборкой», было в ней, по-видимому, вещью неизвестной, и по всему заметно было, что в ней уж много лет не бывал не только красильщик или обойщик, но даже полотер. Меблирована она была престранно. По стенам стояли комоды, шкафы и конторки со множеством выдвинутых ящиков и ящичков и стол с расставленными на них в беспорядке ретортами, стеклянными трубками различной формы, воздушными насосами, химическими весами, плавильниками и спиртовыми лампочками. Везде видны были свитки проволоки разной толщины, электрические машины совершенно новых систем стояли рядом с такими, форма которых знакома каждому студенту. На одном столе валялись обрезки металлических пластинок, комочки какого-то странного серого вещества, похожего на глину, шарики из бузинной сердцевины и какие-то перышки, вероятно, служившие для смазывания — словом, в комнате было много необъяснимого и диковинного рядом с вещами самыми обыкновенными.

— Прочти это, — сказал Бернет, подавая Мак Грегору бумагу, испещренную цифрами, буквами, знаками и химическими формулами.

— Это очень, очень интересно, — сказал Мак Грегор, показывая вид, будто действительно заинтересован, хотя содержимое бумаги было ему так же понятно, как египетские иероглифы; но, считая своего приятеля «не в своем разуме», он сознавал необходимость не противоречить ему.