Николай Андреев - За Русь святую!

• Название: За Русь святую!
• Автор: Николай Андреев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36905-8

Февраль 1917 года. Мятеж в Петрограде подавлен верными престолу войсками. Петроградский Совет разгромлен, Александр Керенский погиб в бою. Худшая страница русской истории зачеркнута и переписана набело.

Не будет ни бессильного Временного правительства, ни большевистского переворота, ни похабного Брестского мира. Весной 1917 года русская армия — впервые с начала войны в избытке снабженная всем необходимым, не разложенная пораженческой пропагандой — готовится к решающему наступлению на всех фронтах, а Черноморский флот — к Босфорской десантной операции.

Мы поднимем русский флаг над древним Царьградом! Мы вернем кресты на Святую Софию! Мы омоем сапоги в Одере и Эльбе и будем печатать шаг по мостовым поверженного Берлина — под гром торжественных салютов, под ликующую медь победных маршей:

«Смело мы в бой пойдемЗа Русь святую!..»

---

— Не до формальностей. Как обстоят дела в дивизии? — перешел сразу к делу вице-адмирал. Сейчас Колчаком овладело душевное волнение, производившее не самое благостное впечатление.

— Все хорошо. Некоторые низшие чины жалуются на плохое снабжение. Однако это не только в Морской дивизии, а повсюду. Справимся как-нибудь, — пожал плечами подполковник.

— Я знаю. Скажите, готовы ли солдаты в любой момент к исполнению операции? — Колчак смотрел прямо в глаза собеседнику.

— Частично, — уклончиво ответил подполковник. — Видите ли, Александр Васильевич… Солдаты, как вы знаете, у нас не самые лучшие. Поэтому я не думаю, что вся дивизия готова в любой момент погрузиться на корабли и отправиться воевать. Но приказу они подчинятся.

— Хорошо, — Колчак вздохнул. — Благодарю вас, можете быть свободны. Я как раз и хотел это услышать.

— Благодарю. — Подполковник так и не понял, к чему вообще было его вызывать. Но приказ есть приказ. — Честь имею.

Вице-адмирал, собственно, попросил некоторое время назад, чтобы кто-нибудь из штаба дивизии сообщил о состоянии и моральном духе солдат. Вот и послали Верховского — отдуваться. Правда, он практически не знал настоящего состояния дивизии, начальником штаба которой являлся. Однако подполковник привык бегать по начальству — потому и отправили, уже как-нибудь отведет внимание Колчака…

Александр Васильевич был настолько взволнован, что даже не заметил, как Верховский вышел из каюты. Все из-за письма, совсем недавно доставленного вице-адмиралу, совершенно не ожидавшему внимания со стороны Великого князя Кирилла Владимировича…

Колчак знал Кирилла по Порт-Артуру. Вспомнилось, какой эффект произвел взрыв «Петропавловска» и гибель адмирала Макарова, чудесное спасение третьего в ряду претендентов на российский престол… Александр Васильевич думал, что все это осталось в прошлом, лишь изредка напоминавшем о себе.

Однажды, например, встречи с Колчаком попросил сын Макарова, пришедший с проектом по обустройству флота. Стол вице-адмирала уже давно ломился от многочисленных проектов, записок, записочек, постоянно прибывавших тем или иным путем. Колчака это уже начало потихоньку раздражать. Поэтому сына героя Русско-японской войны один из офицеров загодя предупредил: «Как потянется Колчак к столу — убегай зигзагами! Иначе свинец умаешься выковыривать».

«Аудиенция» продолжалась считаные минуты. Едва Александр Васильевич потянулся к столу, чтобы достать какую-то бумагу, в надежде отвлечься от пафосного, наполненного романтикой «прожекта», как младший Макаров ретировался. А если честно, то попросту сбежал из кабинета, в двух-трех фразах попросив прощения за назойливость. Колчак в ответ на это лишь удивленно поднял брови, но задерживать молодого офицера не стал. Мало ли что заставило его так спешно откланяться. Лишь много позже вице-адмирал узнал про добрый «совет» юному Макарову.

Мысли Колчака меж тем вернулись к тексту письма, еще более неожиданному, чем адресант. Великий князь писал о создавшемся в Петрограде опасном положении, о том, что вскоре вспыхнет не просто восстание, но — революция. Вице-адмирал читал и перечитывал, читал и перечитывал последнюю страницу письма…

«…Я уверен, что она поколеблет страну и не даст нам шанса победоносно закончить войну с Врагом. Это нельзя остановить. Но это можно предотвратить. Его Императорское Величество не хочет никого слышать, кроме свитских. А те ничего не понимают ни в войне, ни в политике, лишь только — в неприкрытой лести.

Боюсь, настают смутные времена. Кровавые времена, и флот будет очень серьезно взволнован ими. Столица, я не сомневаюсь, окажется в руках восставших: в Петрограде нет и десятка достойных и умных людей, которые в силах остановить кровопролитие.

Поэтому я прошу Вас, господин вице-адмирал, удостовериться в боеготовности вверенного Вам флота. Сможете ли Вы в случае беспокойства и волнения в обеих столицах удержать матросов и офицеров в повиновении, отгородить Крым от внешнего мира на некоторый срок, необходимый, чтобы страсти улеглись?

И еще. Зная, что Вы не совсем поддерживаете сегодняшнее положение дел, готовы ли в самой сложной обстановке прислушиваться к моим словам? Я надеюсь, что смогу протолкнуть идею скорейшего начала Босфорской операции. Однако в будущей обстановке это будет весьма трудно сделать. Один я вряд ли справлюсь. И весь успех давным-давно задуманного Вами предприятия будет поставлен на ту же чашу весов, что и спасение России от революционной бури.

Боюсь, мне придется пойти на некоторые шаги, которые совершенно меня дискредитируют в глазах широких масс. Сомневаюсь, что иначе мне удастся удержать нашу Родину от поражения в войне. Но другого пути, которым мы можем победить Врага, я не вижу.

Прислушайтесь к моим словам, Александр Васильевич, прошу Вас.

Уповаю на Господа и на Ваше благоразумие».

Вот эти строки и не давали Колчаку покоя. О чем хочет сказать Великий князь? На что намекает? Из его слов ясно лишь то, что вскоре произойдет взрыв, который сметет царя и правительство. Возможно, так и есть, все давно к этому шло. Слабое, безвольное правительство, в котором мог работать только Григорович, но не дали работать, не пустили в министры-председатели… Милюков правильно говорил, что все, происходящее на верхах, это или глупость, или измена. Скорее, конечно, второе… Хотя… В России и глупость власть имеющих может стать причиной многочисленных бед…

И как же должен воспринять слова Великого князя он, Колчак? Если Кирилл Владимирович прав в своих мрачных предсказаниях, то… то не быть Босфорской операции, а вместе с нею не быть и скорой победе России, всем планам и мечтам Колчака не быть…

И что же делать? Что же сделать ради победы?

Не будь слов о борьбе с Врагом, с Центральными державами, Колчак давно выкинул бы эту бумажку…

Но… Чего нельзя сделать ради победы в этой войне? Нет, никакой подлости нельзя допустить, ничего такого, что может запятнать радость победы. Но — победа… Но — бесчестие предательства… Но — война…

Вице-адмирал стал нервничать еще больше. И все-таки прошло семь или восемь минут, а Колчак уже сидел за столом, составляя ответ. Ради победы, ради Босфорской операции, ради России…

Меньше чем через час ответное письмо отправилось вместе с черноморским матросом и солдатом Гвардейского морского экипажа к Кириллу в Петроград. А вместе с ними еще и конверт для Анны. Колчак сильно скучал по своей любимой. И спешил сообщить ей о том, что предложил ему Романов…

Играл полковой оркестр. Офицеры и солдаты, уставшие за день, ужинали за общими столами. Это было как никогда важно: только здесь, в дивизии Маннергейма, расположенной в окрестностях Кишинева, поддерживалась дисциплина. Генерал-майор пытался сблизить солдат и офицеров после отхода к Кишиневу. Постоянные отступления не способствовали росту морального духа и взаимопониманию. Русские конные полки собирались вокруг столицы Бессарабии: их переводили с разных участков Румынского фронта для отдыха и приведения в порядок после казавшихся бесконечными боев.

Карл Густав Маннергейм, сидевший за одним из столов, вспоминал недавнее католическое Рождество. Вечером офицеры, решившие сделать своему командиру приятное, преподнесли в подарок набор немецких зажигалок. Все — трофейные. Можно сказать, что за каждую из них солдаты проливали свою кровь. А утром двадцать шестого декабря дивизия вновь вступила в бой, воевать за трофеи для будущего подарка…

Внезапно трапезу барона Маннергейма прервали.

— Ваше превосходительство, к вам вестовой, — козырнул Петр Лещенко.

Офицер-артиллерист, он пополнил ряды дивизии совсем недавно, но уже успел получить известность и уважение среди низших чинов офицерства за свой потрясающий голос. Многие говорили, что Петру после окончания войны стоит попробовать свои силы и поступить, скажем, в оперу. На это Лещенко лишь отшучивался и говорил, что подумает над этим, входя с войсками в захваченную Вену. Так сказать, и проверить себя можно будет на одной из известнейших сцен Европы. Лещенко не сомневался, что скоро война закончится…

Карл Густав Маннергейм был не настолько уверен в этом. Хотя тоже считал, что полгода или год — и сможет вернуться в свой любимый Петроград.

— Хорошо. Надеюсь, это новости о нашем победном наступлении, — пытался отшутиться барон.

— Разве только оно развернуто Гвардейским морским экипажем, Ваше превосходительство, — поддержал шутку Лещенко.

Маннергейм, услышав это, заторопился. Было очень любопытно, что тут делает посыльный от Великого князя Кирилла Владимировича Романова: вряд ли кто-то иной решился бы воспользоваться услугами подчиненных контр-адмирала.

В здании, приспособленном под казармы, барона ожидал морской офицер. Молодой, лет тридцати, безусый. Лицо его было широким, розовощеким. Светлые волосы, высокие скулы, мягкие глаза — явный славянин.