Вернер Альбринг - Городомля: Немецкие исследователи ракет в России

• Название: Городомля: Немецкие исследователи ракет в России
• Автор: Вернер Альбринг
• Издательство: Европейский Дом
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5801501533

Автор вместе с другими немецкими учеными и специалистами жил и работал на маленьком острове Городомля, строго отгороженном от внешнего мира, на озере Селигер. Немецкие ученые и специалисты по управляемым ракетам были отправлены туда осенью 1946 г. из советской зоны оккупации Германии. Вернер Альбринг описывает богатые приключениями события того времени, Этот документальный материал раскрывает малоизвестные до последнего времени страницы новейшей истории. Жизнь в Городомле имела свой определенный распорядок, но немецкие ученые и техники не ограничивались работой. Все они были достаточно образованными и культурными людьми, и свободное время их узкого сообщества было наполнено увлечениями: действовали две конкурирующие театральные труппы, литературный и философский кружки. Вернер Альбринг чертил, рисовал и играл в театре. Несмотря на то, что немцам для обозрения был доступен только маленький кусочек России, прогулки по окрестностям были строго лимитированы и о свободе передвижения не могло быть и речи, на него глубокое впечатление произвел русский пейзаж…

---

Гитлер назвал тайной государственной полицией организацию, созданную для внутреннего шпионажа. Во время двенадцатилетнего пребывания Гитлера у власти немецкий народ испытал весь ужас этого учреждения. Схожие названия внушающих уважение заведений быстро исчезли из обихода.

Каждая диктатура старается изжить из общественной жизни любые критические высказывания своих подданных. Понятно, что общественное молчание не означает полного устранения самого факта появления критических оценок. Подданные могут позволить себе критические высказывания в кругу своей семьи и близких друзей. Содержание таких интимных бесед и должна добывать тайная полиция. То, что при парламентской демократии может быть открыто высказано против правительства, при диктатуре добывается тайно. Силу влияния на общество оппозиционных идей можно уменьшить. Уже одна мысль о том, что есть доносчик, делает людей, живущих при диктатуре, осторожнее в разговорах в более или менее широком кругу знакомых и коллег. Благодаря этому, с одной стороны, осложняется тайное подслушивание, но, с другой стороны, подобная реакция является желаемой для диктатора. Были примеры попыток проникнуть даже в круг семьи. Еще задолго до того, как были изобретены так называемые «жучки», крошечные микрофоны для незаметного подслушивания, носители власти нацистского режима сумели воспользоваться плодами самой возможности их внедрения. Говорили, что тайная полиция могла подслушивать разговоры через телефонный аппарат, даже при лежащей трубке. Государственная пропаганда распространяла эти сведения так широко, что даже мирно живущие члены семьи опасались беззаботно разговаривать в теснейшем кругу. Был показан фильм, в котором прославлялся юноша, донесший на отца.

С другой стороны, у людей, долго живущих при диктатуре, вырабатывалось особое чутье, внутренняя система предостережения, которая срабатывала при малейшем намеке на возможность начала расспросов со стороны собеседника. Разговор тут же переходил на безопасные темы.

В Городомле работа для тайной службы была неинтересной, ей предстояло выуживать сведения о политических взглядах изолированной группы людей.

Важнее было установить, не распространялась ли каким-либо образом информация о результатах нашей работы за пределы коллектива. Борьба за сохранение тайны военно-технического развития всегда служит одной конечной цели — выиграть у потенциального противника преимущество в вооружении. В истории всегда бывали случаи, когда думающие инженеры принимали для себя решение в дальнейшем никогда не участвовать в совершенствовании военных средств. Некоторые из них даже настаивали на том, что всякое сохранение тайны должно быть объявлено обществом вне закона. Но каждый раз они натыкались на противодействие, так как даже промышленное производство обычных предметов широкого потребления требует для более быстрого, по сравнению с его конкурентами на рынке сбыта, развития предприятия строжайшего сохранения тайны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ ИЛИ: РАЗМЫШЛЕНИЯ О ВОЙНЕ И МИРЕ

Противоздушная крылатая ракета была действительно нашим последним исследовательским проектом. Затем, руководители секторов научных отделов переделали планы для обработки фундаментальных проблем, которые тут же были одобрены. Мы, аэродинамики занимались задачами погранслоя и экспериментами в плоском водном канале по распространению волн давления. Тем не менее, не было внезапного прерывания мыслей о проблемах течения, связанных с полетом ракеты. В этот последний период я вместе с доктором Шварцем работал над стабильностью пограничного слоя, переходом к турбулизации, при котором сильно возрастает сопротивление. Численным методом мы рассчитали, какое влияние на турбулизацию оказывает подогрев и охлаждение стенки. Однажды появилась научная комиссия и председательствующий, профессор Ильюшин, не известный авиаконструктор, а руководитель кафедры механики, обсуждал с руководителями секторов проблемы крылатой противовоздушной ракеты. При обсуждении я высказал мою только что обдуманную гипотезу турбулизации при полете ракеты, и председательствующий в своем заключительном отчете написал, что при ответах на свои вопросы он обнаружил, что я не все свои знания использовал в проекте; по инициативе главного инженера нам было это переведено на немецкий. Во всех остальных секторах работы по ракетной тематике были также приостановлены. Однажды я проходил мимо кульмана, за которым работал инженер Нерра, он совершенно счастливый показал мне свое последнее задание: он конструировал печь для большой кухни. Он оперся рукой о кульман: «посмотри», сказал он со своим австрийским акцентом, «эта работа, работа в удовольствие». Да, ракета, начиненная взрывчатым веществом, это оружие войны. Инженер был счастлив закончить эту работу.

Но сегодня, тридцать пять лет спустя, когда я пишу эти воспоминания, нельзя закрыть глаза на то, что благодаря ракетам получены научно-технические достижения, которые позволили в качестве транспортного средства использовать их в мирных целях. Спутники, запущенные с помощью ракет, стали передавать телеизображение на другие континенты. И я мог бы такую передачу информации квалифицировать как модифицированную форму «почтовой карты», о которой в 1946 году говорил полковник Кутейников.

С помощью подобных спутников можно регистрировать массы облаков вокруг земли, можно измерять температуру суши, моря и облаков. Благодаря этому возможны достоверные краткосрочные прогнозы погоды. Благодаря ракетам и спутника стало возможным наблюдение за поверхностью земли. С помощью селективного цветового отфильтровывания стало возможным оценивать растительность и локализовывать распространение вредных промышленных веществ в воздухе и воде.

Ракеты как транспортное средство для изучения научных проблем чрезвычайно расширили знания о природе Земли, Луны и других планет нашей солнечной системы. Можно вспомнить, что обратная сторона Луны, недоступная до сих пор взгляду землян, была сфотографирована и картографирована при облете Луны. На землю были доставлены образцы грунта Луны и майор Гагарин первый человек земли в космической кабине, выведенной на околоземную орбиту с помощью ракеты, совершил космический полет. Люди побывали на Луне и возвратились на землю. Было измерено давление, температура и изучен химический состав атмосферы планеты Венера. Стало возможным послать научные зонды на планету Марс. Были осуществлены облеты дальних планет. Планеты и их спутники были сфотографированы в непосредственной близости и фотографии переданы на землю. Уже с помощью длительных полетов были получены данные о нагрузках на человеческий организм с целью будущих полетов на Марс и возвращение на землю.

Но теперь опять из настоящего времени для пишущего назад в Городомлю, в зиму 1951/52. Эта зима была относительно мягкой по сравнению с теми, которые мы пережили, температура опускалась не ниже минус 15 °C. В январе стало известно, что в скором времени мы будем отправлены на родину. Еще в январе некоторые жители острова уехали домой, это были старые люди, вспомогательные рабочие и госпожа Шмидель с дочерью. В конце мая руководство составило персональный список тех, кто будет отправлен со вторым и третьим транспортом, назвало фамилии тех, кто должен уехать в июне. Среди них были и мы и мои друзья, но не было Конрада. Печаль и сожаление примешивались к нашим восторгам. Оставались такие ближайшие сотрудники Греттрупа, семья Шварца и Магнуса. Тяжелей всего было расставаться с Конрадом и двумя его маленькими детьми, которые родились в Городомле. Время отъезда остающихся назван не был. Четвертый транспорт был отправлен на родину только через год.

Но тогда, несмотря на радость окончания изоляции на острове, незадолго до расставания, мы ясно осознавали позитивные стороны отшельничества. Ильзе Фризер писала своим родным в Дрезден: «Никогда больше мы не сможем жить в такой нетронутой природе, никогда не встретим сообщество единомышленников, в обществе которых культивируются искусство и общение. Что останется? Я думаю, дружба…».

Итак, прошло почти шесть лет, которые мы провели на маленьком покрытым лесом острове на далеком озере Селигер. У моей жены это были годы от двадцати четырех до тридцати, у меня от тридцати двух до тридцати восьми.

Но наши дети без всяких забот провели радостные годы в деревеньке в лесах. Позже господин Райнхард рассказывал, что после того как его семья некоторое время прожила в Берлинской квартире, об упреке своей дочери, ровеснице нашей Катрин: «Я хочу обратно в Городомлю, я хочу опять быть свободной».

Мы пытались для наших детей, которые в ранней юности все переживания воспринимают с особенным весом и особенной отчетливостью, не привлекать внимание на изоляцию от внешнего мира. Они не должны были чувствовать себя пленными за колючей проволокой. Мы рассказывали им о бабушках и дедушках, которые живут далеко, в другой стране. Дети воспринимали их как сказочных персонажей. В солнечные дни, при семейных прогулках, через дальний лес вокруг озера, я рассказывал о продолжительных поездках в дальние страны. Об устройстве железной дороги, которую мальчик никогда не видел, я должен был рассказать в деталях. Однажды, мы совершили мысленное путешествие в Африку, к дяде Гертруд, у которого там была своя ферма. Мы плыли на пароходе, который намного больше, чем все дома в нашей деревне вместе взятые.