StEll Ir - Общая теория чистого снеха. Параметры

• Название: Общая теория чистого снеха. Параметры
• Автор: StEll Ir
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник увлекательно-развесёлых миниатюр (входят: ранние снех-креативы и старт-фрагменты флагман_романа =Коммунизм=)

---

- Му-му! – поддержал Герасим.

- А вот не надо бы этого, Ге́ранька! – попросил тогда слишком Федяй. – У тебя чуды тягостные. – Лучше чуду вкалбасю вам я!

- Му! – обрадовался сразу Герасим и обнищал умишкой на озарившемся сразу лице.

Параноик совсем попритих, озадачился Геродот и перешёл на приём Голос Америки, душою воспрял Алишер Навои и все бы выстыли, да пробирался один где-то далеко в своём непонятном для всех пути Почтальон.

- Чуда значит была, - пояснил собравшимся Фёдор. – По зиме. Один хер по лесу шёл.

- Кто? – не понял Полковник.

- Дед Пехто, - проветрил рассказчик. – Один мужик, говорю по лесу идёт, а кругом зима. Такая, что аж жопа мёрзнет, хоть он и в валенках. Ну а он один хер значит идёт. Ему тот мороз, как нам с вами абрикосы – до сраки.

- Понятно, - сказал Полковник – Во пиздец!

- Слов нету – пиздец. Бы ему, если бы тут не случилась ночь. А ночь как случилась, то у мужика может от перемены цвета на небе, а может ещё от чего, но мысль пришла. Думает, бля, тут замёрзнешь, как дятел какой, а можно бы допустим было сидеть где-нибудь на печи, в телевизор втыкать и мордой бы быть нарядным, а не таким как сейчас. Потом думает, стой, это ты чего-то не то думаешь, потому что пятнадцатый ноль-ноль век или максимум половина шестнадцатого, понтов короче ноль и телевизорам просто неоткуда браться пока ещё лет триста-четыреста. Мужик тот сел тогда на пенёк и заплакал. А пенёк ему и говорит: «Встань, козёл, тяжело ж!». Мужик не понял даже сперва откуда это ему велят и чуть не обосрался. Но пенёк воткнул, видимо, чем дело пахнет, и не стал его дальше пугать. «Поднимись», говорит, «Другом будь. Я за это три твои желания исполню». Тут мужик сразу соображалистый стал, как за желания речь пошла. Пердак свой с пенька-фокусника поднял и говорит «Телевизор хочу!». «А ты не ебанулся слегка? В шестнадцатый-то век?», только и поинтересовался пенёк, но технику выдал. И законную охеренно. С автономным питанием и плоскую как доска. Ну мужик и отпал. Сразу побежал в лес, на ёлку телик повесил, нашёл пенёк человеческий, чтоб не кричал и не грозился бы и давай в тему втыкать. «Рыглс! Спермент! Бля-а-а! Пиздец!», тема вроде с автопереводом идёт, а непонятно один хрен ни хера. А рылы всё равно местами прикольные и мужик наставился вплотную зырить, делов пока нет, пока типа зима и огурцы не надо сажать. Он пиздюк был вообще-то порядочный тот мужик, он и когда надо было сажать огурцы не сажал ни хуя, ну да хуй с ним, он зато когда жрать пора приходила посоревноваться мог. Вот сидит значит и втыкает в цвет. Репа у него от этого разноцветная, довольная, а не то что когда по лесу шёл с голой сракой. А тут медведь. «Рры…», да «рры…», один хуй непонятно чего говорит, а только грозно. «Хули там “рры…”», думает мужик, «Был бы, бля, царь зверей, ну тогда б и рычал, а то ходют тут – портют симфонию!». Бля-урод какой-то, а ни хуя не медведь! И хуй с ним – не трогать решил. А медведь заёбует и заёбует, то ли телевизора не видел никогда, то ли просто голова от хронического пережору чешется и знобит. То так просто по ебальнику мужика заденет, а то вовсе сядет поперёк сцены – смотри! «И хули мне вот это жопа твоя поуставилась!», думает тогда мужик, да и помехи лицу начали надоедать, больно же. Короче ставит раком того медведя тогда и отпускает ему наиживописнейший пендаль. Медведь откатился чуть-чуть, метров на сто, а потом возвратился и думает «И чего я мужика обижал? Он же нормальный пацан. У него телевизор вон цветной, не то что у остальных мудопроёбов – керосину хуй к лампочке выпросишь». И садится мирно тогда, рядом, а не поперёк и начинает мирно тоже себе в тему втыкать. А тема понятно телевизионная совсем, не то шо там кина или мультики безобидные, а скачет какая-то херня, вся в глазах мельтешит и на ебало кидается. Так что медведь снова чуть мужику по ебальнику не заехал. Ну да вспомнил о стометровку ещё прокувыркаться и говорит по-товарищески:

- Слышь, братушка, а что это за хуйню тут извини за выражение транслируют? Ебальник набить только кому-нибудь хочется или ещё чего упороть невнятного.

- Да вот подсеял знакомый пенёк, - поделился мужик. – Я тут сел на него по незнанию, а он мне три желания выдал за то. Вот это вот первое, а в запасе ещё аж два.

- Тут чего-то не так, - скумекал медведь. – А тебя не Ерёмой зовут?

- Да нет вроде. Кузьмой!

- А меня медведем зовут, - говорит медведь. – Ничтяк, познакомились. Ты, Кузьма, слышь, а сел-то ты чем на него?

- Знамо дело, чем сел. Чем на свет божий не смотрят, тем вот и сел.

- Кузь, ты знаешь чего, - говорит тогда медведь, - ты ну на хуй его, если серьёзно говорить, с теми двумя ещё желаниями, ну сам посуди, если ты сракой на него уселся. Это он тебе с первого тыка такую хуйню выдал, что не сразу и провернёшь, а дальше такого подкинет, что вовсе завязнешь. Давай мы эту умопомрачительную картину на запчасти разберём, а сами нашарашимся в драбадан, так может хоть отляжет слега?! А то сам видишь я тут с неспячки с голоду подыхаю и на мирных прохожих начал даже выражаться невежливо.

- Минь, да я на нуле неделю уже как термометр в пролубе! - отвечает мужик, который оказывается Кузьма был. – Я со всей бы душой и злой бы не бы́л, да такая хуйня пошла, что понтов дышать осталось ровно на три раза. Хоть вешайся, бля, хоть и заведомо не поможет. А только хуетень эту мы с тобой в самом деле расхуярим – чует моя душа. Чего-то в ней настроенно не так.

- Ничего, щас настроим! – говорит тогда уже Иванович Михаил и выламывает корягу поувесистей из кушерёв.

- Э, стой-стой, хлопцы! Хватит вам хуйню городить!

Глядь они, а это пенёк очнулся и уже совсем не пенёк, а дедуля с белой бородой длинной и добрый сразу видно, потому что сразу и на деда Мазая и на Деда Мороза похож. Говорит «Впадляк я хотел вам кинуть, потому как на первый взгляд, вы извините сущие пидары – один рычит, другой жопой толкается. Но ничего оказалось подобного и вешаться я вам, уродам, не дам! Въезжайте в тему короче заглавную – я маг. И не простой черно-белый, а великий и так далее. Зовут Серафим. Телевизор починим, перекроим на волшебное блюдечко, не поламывая. А у вас третьим буду. Хоть и незванным быть может, но с пользою. Сейчас на кабак на мой счёт выдвигаемся».

- Ни хуя себе «незванным»! – тут как обрадовались мужики Кузьма и медведь. – То мы снизу не втыкали в судьбу, а оказывается мы здесь не так просто хуем груши околачивали, а ждали товарища. Выдвигаемся!

И двинули они напролом бурелом разносить. Так доси и двигают.

История

За кума Хому было. Пьянь невообразимая, его образа? в доме боялись как на него посмотреть – не такой. Другой Прок. Тот и баян на себе, и серьга, и по карманам пряников впихано – тока ишьщи!

И вот идёт как-то Прок ввечеру. Баян гудит, серьга блестит, по карманам девки за пряниками. А навстречу Хома. Как частное недоразумение и собственно произвол. У жмехах щегла несёт неощипана. Щегол – перья в сторону. Потому как – с неба упал. Из гнезда. Дурачьё два до кучи – и весь вам сказ! Долго так бы вот шли, а тут встретились.

Прок баяном гудит как урод, а Хома девкам – щегла! Девки – прысь. Потому как незя же-же так: раз – щегла! Девки народ тихий, пряничный, вмиг спугнул. Тока пятки сверкат, да сарафаны белокрыльем по ветру полощутся!

- Подём, Прок, подудим! – кладёт заявление на стол Хома. А у том заявлении русским по белому прописано: сорок градусов крепкости.

- Так дыть может спосля? – почти не сомневается, но из приличностей гоношит воздух Прок.

- Не! Чего? У меня опосля завещание, - утверждает Хома.

- Совещание, - покорректничал чуть другу Прок.

- Во, угадал! Упрямо в пупок!

И тут, конечно, окоп. Сидят Прок с Хомой, как два Ильи Муромцы – ни на одном танке не объедешь. Заявление оно враз не подписывается – тут мысль нужна. И потом – совещание. От вопроса чтоб не уходить решили на месте решать совещание.

И вот полночь не за горой. Люди все добрые спать давно и девки меж прочим – тож. А как раз занялось. Потому как вопросы закончились и настала самая пора переходить к делу. А дела все спят. Ничего. Кому полночь, а у Прока с Хомой самый рассвет и трудовые будни. Счас трудодни начнут давать!

- Может не надо, Ерём? – усомнился Хома, потому как уже в середине села и над ними навис – сельсовет. А сам мелкий бес – ты зачем заявленье писал?…

- Душа просит, Кузьма! Тут не продыхнёшь! – пояснил тогда Прок. – Ты бочонку поправь.

То железный бочонка, дырявый весь, как карман у Хомы перед праздником. А табуреточка – нет. Не дырявая. Ладная и сконструирована – без гвоздя.

И вздохнул тогда Прок над баяною и зарядил. Так что вместе и вышло: наладили в весь баян и табуреткой в бочок знаменитую композицию ансамбля Ролинг Стонз «Mother`s little helper»…

И всё б вышло прекрасно так. В смысле музыка. Если б Прок на две октавы выше нужного не забрал стихийную вставку-строку: