Даниил Краминов - Сумерки в полдень

• Название: Сумерки в полдень
• Автор: Даниил Краминов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Политика
• Год: 1975

Роман «Сумерки в полдень» рассказывает о сложной и порою опасной работе, которую вели за рубежом советские люди — дипломаты, корреспонденты, разведчики — в тот предвоенный период, когда правящие круги Англии, Франции и некоторых других стран решили использовать Гитлера для новой попытки разгромить Страну Советов. Действие романа развертывается в Москве, Берлине, Нюрнберге, Мюнхене, Лондоне. Перед читателями проходят как вымышленные герои, так и государственные деятели и дипломаты того времени.

---

— Я могу сделать это только один раз! Только раз! Потом меня выгонят с позором. На этом мои разоблачения и окончатся.

— И этого можно избежать, — сказал Антон, вспомнив, как ему и Фоксу удалось начать разоблачение сделки между Круппом и Виккерс-Армстронгом. — Если вы обратитесь к Фоксу, Филу Бесту или даже к Барнетту, они опубликуют ваши разоблачения, но скроют ваше имя.

— Мне всегда претили какие бы то ни было тайные сговоры, — брезгливо заметил Хэмпсон. — Честные люди не делают ничего за спиной других: это постыдно.

— А разве ваш посол говорит открыто, что он поклонник Гитлера и нацист по убеждению? Или Вильсон признается, что работает на немцев? Или премьер объявляет в парламенте, что пошел на сделку с Гитлером, чтобы открыть ему дорогу на восток и помочь развязать войну против России? Или, наконец, ваши богачи провозглашают во всеуслышание, что сочувствуют нацистам в Германии, фашистам в Италии и Испании, и кричат о «красной опасности», потому что боятся своих рабочих, особенно тех, кого сами же лишили работы и последнего куска хлеба, безработных? Все замышляется, готовится и делается против интересов народа и потому втайне от него. На тайные удары надо отвечать тайными контрударами. Сказать людям правду о том, что замышляют, готовят и делают против них, не постыдно, а благородно, это настоящее, честное служение народу.

Хэмпсон помолчал, опустив глаза, потом взглянул на Антона с дружеской улыбкой.

— А все-таки вы напрасно пошли в дипломаты, — сказал он. — Из вас получился бы великолепный проповедник.

— Ленин учил нас, советских дипломатов, обращаться не только к правительству, но и к народу.

— Но я же не народ, Энтони.

— И все-таки из народа, Хью. Один из очень немногих, кого пустили на службу, которая была и остается привилегией аристократов.

Хэмпсон допил виски и, отодвинув стакан, смущенно взглянул на Антона.

— У меня к вам просьба, Энтони, — начал он едва слышно и остановился.

— Пожалуйста, Хью, пожалуйста! Буду рад сделать все, что в моих силах.

Хэмпсон достал из внутреннего кармана пиджака пакет.

— Хотел послать почтой, — пробормотал он, — но побоялся, что… попадет не в ее руки… А мне очень не хотелось бы, чтобы кто-либо читал, кроме нее. Потому что это касается только меня и ее… ее и меня…

Антон догадался, что Хэмпсон держит в руке письмо Елене, но не решается прямо попросить передать ей. Чтобы избавить его от лишних объяснений, он протянул руку за письмом.

— Давайте, Хью, передам.

— О, благодарю вас! — прошептал Хэмпсон, подавая ему письмо без адреса и без имени на конверте. — Благодарю!

— Не стоит, Хью.

— Вы не знаете, как я волновался, когда писал это письмо и когда вез его сюда, — тихо произнес Хэмпсон. — Мне так хотелось сказать ей все, что не удавалось сказать до сих пор. — Он замолчал, затем, понизив голос до шепота, спросил: — А вы передадите прямо ей?

— Конечно, — заверил его Антон. — Сегодня же. Вечером у нас показывают кинокартину. Елена, наверно, будет там, и я вручу ей письмо.

— Но, Энтони, — вкрадчиво начал Хэмпсон, поднимаясь из-за стола, однако Антон, догадавшись, о чем тот хочет предупредить, тут же успокоил его:

— Не беспокойтесь, Хью, письмо попадет только в ее руки и без посторонних глаз.

— Вы настоящий друг, Энтони! — обрадованно воскликнул Хэмпсон, подавая ему руку.

Антон проводил Хэмпсона до двери, выразив по пути надежду, что они встретятся не раз в Лондоне или Берлине, в Москве или где-нибудь еще, куда могут занести их судьба и служба. Прощаясь, он задержал его руку в своей.

— Если останетесь в Берлине — а я надеюсь, что вы все-таки останетесь, — сказал Антон, — не чуждайтесь моего друга Пятова. Помните, вы встретились в вагоне-ресторане поезда Берлин — Нюрнберг, а потом…

— Помню, хорошо помню, — перебил его Хэмпсон, — мы и в Нюрнберге встречались не раз. Очень приятный человек.

— Вы можете говорить с ним так же, как со мной.

— Обо всем?

— Конечно! — живо подтвердил Антон, то тут же, усомнившись, осторожно уточнил: — Кроме Елены.

— О, само собой разумеется! — прошептал Хэмпсон, стиснув руку Антона в последний раз.

До вечера Антон просидел в своей комнате, снова перелистывая воскресные газеты, многостраничные и многословные, а вечером отправился в Сохо, где находился кинотеатр, в котором каждое воскресенье для советской колонии показывали фильмы, доставленные из Москвы.

Театр был маленький и старый, в зале сыро и зябко, и посетители в ожидании начала сеанса стояли или сидели в пальто, нахохлившись, и лишь детвора, вырвавшись на волю, носилась по проходам, догоняя друг друга. Мужчины собрались группками поближе к двери, чтобы покурить, женщины, тоже группками, обсуждали свои дела.

Антон, увидев в группе женщин Елену, подошел к ним, извинившись, попросил ее на минутку и отвел к стене. Затем, бросая взгляды на Грача — тот разговаривал с Андреем Петровичем у средней двери, — сказал ей, что видел сегодня Хэмпсона, который уезжает завтра или послезавтра в Берлин, и осторожно вручил письмо. Елена взяла его, повертела и, не обнаружив на письме ни адреса, ни своего имени, озадаченно подняла на Антона глаза.

— А письмо действительно мне?

— Да, конечно, — подтвердил Антон. — Кому же еще? И Хью очень волновался, передавая его мне. Говорит, что попытался в письме сказать тебе самое нужное, что не успел сказать вовремя.

Елена спрятала письмо в сумочку, щелкнув замком, и заметила с горечью:

— Вы почему-то всегда не успеваете вовремя сказать самое нужное.

— Кто это «вы»?

— Да все вы, мужчины.

Антон хотел было возразить, но вспомнил, что сам действительно не успел вовремя сказать Кате именно то, что было всего нужнее, и промолчал. Елена, словно догадавшись о его мыслях, вдруг спросила, давно ли он получил письмо от Кати.

— Давно, — признался Антон. — А что?

— Да так.

— Ты что-нибудь знаешь? — забеспокоился он. — Слышала о ней?

— О ней ничего, — ответила Елена, — а вот о том, что Игорь Ватуев собирается сделать ей предложение, слышала совсем недавно.

— От кого? — растерянно спросил Антон и тут же догадался: — От Виталия Савельевича?

— Да, — коротко подтвердила Елена. — Перед отъездом из Женевы Игорь признался ему, что, как только вернется в Москву, сделает Кате предложение. Он уверен, что Катя ему не откажет. — Она помолчала немного, потом с упреком добавила: — Думаю, Игорь знает, что говорит.

— Ничего он не знает! — резко возразил Антон, заволновавшись. Не ведая, что происходит между Катей и Игорем Ватуевым, он твердо верил, что ничего не может произойти или измениться. Неожиданное напоминание, что жизнь идет не только для него, но и для Катя, выбило его из колеи привычных мыслей, представлений и надежд. И он еще более жестко повторил: — Ничего он не знает! Катя отвергнет его предложение.

— Ну дай-то бог! — проговорила Елена со скептической усмешкой. — Только я должна предупредить тебя, Антон, что мужчины часто бывают слишком самоуверенными. И частенько обольщаются. А напрасно. Вы устраиваете свою жизнь, даже не спрашивая, совпадают ваши намерения с желаниями женщины, которую любите. А ведь они могут быть совсем иными, эти желания.

— Пока я никак не устраивал свою жизнь.

— А вот именно это Кате может не понравиться. У нее, безусловно, есть свои представления о жизни, свои планы. Или ты такой мысли не допускаешь?

— Нет, почему же, допускаю, — пробормотал он. — У нее могут быть свои планы, и она вправе устраивать жизнь по своему усмотрению.

— А как она будет устраивать ее, когда ничего не знает о твоих планах, о том, как ты собираешься устроить свою жизнь?

Окончательно сбитый с толку, Антон обескураженно и виновато смотрел на Елену.

— Чем же я могу помочь ей?

— Помочь ей! — издевательски повторила Елена. — Почему ей? Ты себе должен помочь прежде всего. Себе! Себе!..

— Ну хорошо. Что же делать, Елена?

— До чего же вы беспомощны! — воскликнула Елена, засмеявшись. — Беретесь переустраивать весь мир, а когда дело доходит до личного, до самого главного, — как дети. — Она поклонилась прошедшим мимо Ковтуну с женой и, понизив голос, торопливо посоветовала: — На твоем месте, Антон, я немедленно отправилась бы в Москву. Если Игорь сделает то, о чем говорил Виталию Савельевичу, Катя окажется в трудном положении, и твое присутствие будет решающим.

— Ну, если ее ответ зависит только от этого, то пусть решает как ей хочется, — обиженно сказал Антон.

— Не кипятись, Антон, — остановила его Елена. — Я тебе говорила, что девушке приходится принимать трудное решение, когда ей делают предложение. Ты далеко, неизвестно, когда вернешься и будешь ли, вернувшись, по-прежнему любить ее, а Игорь рядом и говорит, что любит и просит стать его женой.