Сильвен Райнер - Эвита. Подлинная жизнь Эвы Перон

• Название: Эвита. Подлинная жизнь Эвы Перон
• Автор: Сильвен Райнер
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-88590-875-3

Книга Сильвен Райнер рассказывает о легендарной Эвите Перон — жене президента Аргентины Хуана Перона, самой богатой и влиятельной женщине Латинской Америки 40–50-х годов. С самых низов общества ей удалось подняться к вершинам политической власти, обрести известность во всем мире, прославиться своей благотворительной деятельностью. Эту удивительную женщину, прожившую короткую, но яркую жизнь, отличали неукротимая энергия, небывалая целеустремленность, неудержимая страсть к роскоши и драгоценностям.

---

Официально цена мяса составляла меньше одного песо за килограмм, а на черном рынке мясо продавалось по двадцать песо. Фермеры все чаще отказывались засевать поля и вести скот на бойню. Правительство Перона не могло отказаться от политики, заключавшейся в том, чтобы покупать пшеницу и мясо у своих производителей по заниженным ценам, а затем втридорога продавать за границу и финансировать таким образом экстравагантные расходы режима.

Перон пришел в ярость:

— Мы отправимся на фермы за скотом и пошлем быков на бойню вместе с их владельцами!

Потом пригрозил отставкой:

— Ко мне приходят люди и предлагают мне в девяноста пяти случаях из ста всякие подозрительные сделки. Я устал! Буду продолжать работу, только пока у меня будет поддержка народа. Не буду ждать, пока меня прогонят…

Промышленники и военные, более чем когда-либо недовольные Пероном, понимали, что могут легко свергнуть слабого президента. Но промышленники дорожили возможностью проворачивать темные делишки, а военные — заниматься своими излюбленными тайными маневрами. Их вторая натура пересилила желания…

* * *

Перон ищет спасательный круг. Кого же теперь убрать, чтобы получить шанс удержаться в Каса Росада?

Лихоимство Хуана Дуарте перешло всякие границы. Он брал огромные взятки за лицензии на импорт. Нет больше сестры, чтобы защищать распутного красавца, осыпать его поблажками. И все же скандальные делишки Хуана Дуарте получили огласку независимо от желания Перона.

Дуарте готов бежать за границу. Собирает чемоданы. В разгар сборов появляется Перон, бледный и насмешливый. Все входы и выходы блокированы тайной полицией. Он похлопывает Хуана по плечу. Говорит, что не желает зла своему секретарю. Он так же опечален, как и сам Дуарте. Речь идет о том, чтобы убедить его не пятнать своим бегством память сестры Эвиты и режим Перона.

Пятнадцать министров, делегированных ранее, чтобы убедить Дуарте в гигиенической необходимости покончить самоубийством, не добились успеха своей миссии. Хуан Дуарте отказался пустить себе пулю в лоб ради поддержания здоровья режима.

Теперь Перон лично явился сделать последнюю попытку.

Он здесь, в комнате Хуана Дуарте, элегантный, жизнерадостный покровитель девушек из Оливоса. Перон советует Хуану Дуарте самому решить вопрос, «по-благородному». Стиль великого фаталиста. Разумеется, красивый парень допустил ошибки, но, честно говоря, правильно делал, что пользовался благами жизни.

Дуарте остается один на один с Пероном. Нет больше Эвиты, чтобы поругать его и спасти одновременно. А Перон подталкивает его, подталкивает… Он во второй раз освободится от Эвиты посредством этого Дуарте, которого она когда-то приставила к генералу, чтобы контролировать каждый его шаг.

* * *

О смерти Хуана Дуарте сообщили, лишь убедившись, что в семействе Дуарте ведутся приготовления к похоронам. Он выстрелил себе в голову, информировали газеты. Предварительно Хуан Дуарте попросил освободить его от обязанностей секретаря президента, ссылаясь на плохое здоровье. Он оставил неоконченное прощальное письмо:

«Я пришел с Эвитой. Я ухожу с ней. Покидаю этот мир, полный ненависти к негодяю…»

Был также постскриптум:

«Я чист как белый снег. Никто не сможет доказать обратное. Мой последний поцелуй — матери. Извините за почерк. Простите за все».

В тот же день Перон произнес речь:

— Я заставлю соблюдать установленные максимальные цены на продовольствие с помощью войск, ударами прикладов!

12

10 апреля 1953 года Перон из осторожности заявил по радио, что Эвита как была, так и осталась бедной. По его словам, на момент смерти у нее были лишь какие-то крохи. На стенах по всему городу расклеили огромные плакаты, на которых Перон в синем рабочем комбинезоне прогонял старую ведьму с сумой, набитой долларами.

Перон вопил:

— Теперь остается лишь повесить на деревьях членов оппозиции!

И добавлял:

— Носите в карманах проволоку, чтобы задушить тех, кто нападает на меня и хочет меня оклеветать!

В разгаре кампания по расследованию хищений в администрации. Перон провел чистку аппарата, многих выгнал. Он отправил в отставку министра обороны, полковника Мерканте и троих депутатов. 15 апреля в своей очередной речи Перон объявил, что за одну ночь арестовано семьдесят пять спекулянтов. Не успел он закончить свою речь, как в сотне метров от правительственной трибуны взорвались две бомбы.

Государственный департамент прекратил выдачу кредитов, а рабочие требовали повышения оплаты труда, в то время как персонал Перона получал все в первую очередь, хотя занимался исключительно неумеренным восхвалением президента. И эти две бомбы взорвались, казалось, только ради развлечения, чтобы внести разнообразие в надоевшее всем славословие. Неизвестно, была ли это провокация или настоящее покушение, но паника, овладевшая толпой, перешла в ярость.

— Чего вы ждете? — кричал Перон. — Чего вы ждете? Громите их!

Группы перонистов увлекли народ за собой. Не прошло и двадцати минут после речи генерала, точку в которой поставили две бомбы, как здание Жокей-клуба загорелось вместе с картинами и предметами искусства. Штаб-квартиры остальных партий тоже подверглись нападениям. Загорелся Народный дом, в подвале которого находилась типография газеты социалистов, основанной в 1894 году. Несколько лет назад Перон уже закрывал эту газету, придравшись к какой-то мелочи. Теперь бомбы могли дорого обойтись тем, кому не в чем было себя упрекнуть.

Народный дом находился в девятистах метрах от полицейской префектуры. Полицейские прибыли, но только для того, чтобы помешать пожарникам тушить пожар и арестовать зрителей, попытавшихся погасить пламя…

Стало известно, что от взрыва двух небольших бомб погибло шесть человек. Жокей-клуб продолжал гореть. Прекрасные восточные ковры потрескивали в пламени, безрадостно стреляли пробки бутылок шампанского. Картины Гойи и Веласкеса разлетались на ветру хлопьями черного пепла.

Перон проводил парад своих войск перед Каса Росада. Они шли, печатая шаг, а толпа криками приветствовала военных. Слегка наклонившись вперед, Перон поднял руку.

Внезапно над толпой разлилась необыкновенная тишина. Раздался голос Эвиты. Голос звучал хрипло под иглой проигрывателя, воспроизводящего его с пластинки. В углу площади на башенных часах министерства труда стрелки все так же показывали восемь часов двадцать пять минут, час кончины Эвиты. Немедленного оцепенения масс удалось достичь без особого труда. Перон прибегал к призрачному голосу Эвиты, как Наполеон прибегал к своей гвардии.

Облака листовок опустились на толпу, гулявшую в парке Палермо. Продавцы содовой и бутербродов притихли, сознавая значительность момента. В рамках все той же мизансцены значительные полицейские силы сосредоточились вокруг агентств американской прессы.

Вдруг в громкоговорителях раздался дрожащий голос Перона, будто тот сдерживал волнение, вызванное потусторонним явлением:

— Я бы приказал арестовать собственного отца, если бы узнал, что он спекулирует на цене мяса…

Загремели аплодисменты.

— Я уйду со своего поста, когда вы перестанете поддерживать меня, мужественные люди, — продолжал Перон.

Снова разразились аплодисменты.

* * *

На следующий день Перон объявил, что за пожар в Жокей-клубе несут ответственность вандалы-социалисты. Однако месяц спустя изданный правительством декрет вошел в противоречие с этим утверждением, так как Жокей-клуб был распущен и государство завладело его участками и имуществом.

Перон вернулся в парк Оливоса, чтобы немного отдохнуть. Понаблюдал, как играют в баскетбол и плавают молодые девчушки. По-спортивному бросил портфель с бумагами среди стайки молодежи. У него появилась также привычка все чаще посещать асов спорта, богов стадиона. Перона побуждали к этому как личные вкусы, так и опасное желание слиться с национальными героями.

Да, Перон освободился от опеки Эвиты, но в решении насущных вопросов далеко не продвинулся, хотя пошел даже на то, чтобы публично обнять американского представителя Мильтона, приехавшего в Буэнос-Айрес. Государственный департамент США решил смягчить политику по отношению к диктаторам Южной Америки и принялся оказывать им помощь и изредка подкармливать, дабы обезопасить от русского влияния эти территории. Мильтон приехал помочь Перону наладить утраченные связи.

Желая покорить Мильтона, генерал вышел в холл своей резиденции без охраны, широко улыбаясь.

Потом, вполне удовлетворенный удивлением Мильтона, подхватил его под руку, усадил в машину, сам сел за руль и повез гостя на бейсбольный матч с единственной целью, чтобы пятьдесят тысяч зрителей устроили посланцу Америки овацию. Перон рассчитывал теперь только на американцев, лишь они могли спасти его. Мильтона он обхаживал так же любезно, так же нежно, как девчушек из Оливоса.