Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

• Название: Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон
• Автор: Роберт Лейси
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-416-2

Книга Роберта Лейси посвящена кинозвезде шестидесятых годов — актрисе Грейс Келли. Красавице-американке удалось воплотить в жизнь свои детские мечты: добиться всемирной славы, стать звездой экрана и выйти замуж за настоящего принца. Автор рисует правдивый портрет сильной и незаурядной личности, за элегантной внешностью которой скрывалась пылкая, чувственная натура.

---

«С моей стороны это было ужасной ошибкой», — призналась она позднее Джуди Кантер, супруге своего агента.

«Я действительно полагала, что их брак распался, — рассказывала Грейс много лет спустя писательнице Гвен Робинс. — Рей сам мне об этом сказал. Откуда мне было знать, что у него много подобных увлечений и что я всего лишь одна из многих?!».

Итак, Грейс Келли в возрасте почти двадцати четырех лет позволила сделать из себя игрушку в руках донжуана, который, к тому же, был под каблуком у супруги. Она оказалась на волосок от того, чтобы напрочь загубить свою репутацию, и снова, уже в который раз, родители бросились спасать ее. Как только съемки фильма закончились, Грейс словно ветром сдуло из Голливуда.

«Временами мне кажется, что я просто ненавижу Голливуд», — сказала она.

* * *

Вернувшись в Нью-Йорк, Грейс последовала отцовскому совету. В тот момент Джин Дальримпл удалось осуществить свою давнишнюю мечту — добиться постановки «Сирано де Бержерака» в театре «Сити-Сентер». Хосе Феррер дал согласие снова сыграть Сирано в знаменитой бродвейской трактовке.

Грейс же подворачивалась идеальная возможность реализовать себя, сыграв главную героиню в классической постановке одного из нью-йоркских театров. Однако Феррер не разделял оптимизма Дальримпл насчет Грейс. Актер сомневался, что из мисс Келли получится хорошая Роксана.

— Она ведь не профессионалка, — отмахнулся он.

Дальримпл стоило немалых трудов уговорить актера позволить Грейс по крайней мере начать готовить роль. Затем Дальримпл уговорила Мела Феррерй (однофамильца актера) натаскать Грейс перед прослушиванием. Мел Феррер был режиссером оригинальной бродвейской постановки «Сирано», в которой играл Хосе Феррер, и Грейс в течение недели готовила роль под его руководством.

«Она показала, на что способна, — вспоминает Джин Дальримпл. — Затем в день прослушивания мы с Хосе сидели в театре, и вдруг выходит Мел и говорит: «Я вынужден вас огорчить: мисс Келл сегодня не в голосе, у нее сильная простуда». Хосе фыркнул: «Тоже мне, актриса!» Я же сказала: «Ну, пожалуйста, сегодня, вы же обещали». И тогда вышла Грейс. Мы сидели в первом ряду партера и не могли разобрать ни единого слова. Хосе сказал: «Может, мы сели слишком близко?» Как я понимаю, он хотел помочь ей. Мы пересели назад, отчего стало слышно еще хуже. Бедняжка Грейс! Она так разнервничалась впридачу к своей простуде, что действительно не могла говорить. Все это, право, было неловко, ужасно грустно и одновременно комично…»

К тому времени, как Грейс снова обрела голос, Хосе Феррер нашел себе другую героиню. Годы спустя Грейс смеялась, вспоминая этот эпизод, однако тогда этот некстати случившийся приступ ларингита стал для нее поворотным моментом карьеры. Она сделала все, что в ее силах, чтобы следовать в жизни советам отца, однако прослушивание для «Сирано де Бержерака» положило конец ее устремлениям сделать себе имя на сцене.

Съемки фильма «Наберите номер убийцы» близились к концу, и Альфред Хичкок завел с Грейс разговор о своих планах снять еще одну картину. Но студии «Парамаунт» уже приступили к сооружению уникальных в своем роде декораций — настоящего лабиринта из по меньшей мере тридцати квартир (этот вид открывался взгляду из заднего окошка еще одной квартирки в Гринвич-Вилидж). Прикованный после несчастного случая к инвалидной коляске, молодой и обычно непоседливый молодой фотограф наблюдает в телеобъектив своей фотокамеры за жизнью соседнего дома. Неожиданно он становится свидетелем событий в одной из квартир, которые вызывают у него подозрение. Его подружка с Парк-авеню, молодая корреспондентка из журнала мод, разделяет его подозрения, и вдвоем они разоблачают тяжкое убийство.

В начале октября 1953 года Джей Кантер позвонила Грейс, чтобы сказать ей, что Хичкок серьезно намеревается задействовать ее в своем фильме «Окно во двор». Там она сыграет главную женскую роль в паре с еще одной голливудской знаменитостью — Джеймсом Стюартом. Однако одновременно агент получила для Грейс другое, не менее соблазнительное предложение. Сэм Шпигель снимал «У причала» — сердитую, «непричесанную» драму из жизни портовых грузчиков. Съемки планировалось проводить в Нью-Йорке, в режиссеры был приглашен Элиа Казан. Грейс предлагалась главная женская роль, ее партнером по фильму должен был стать Марлон Брандо.

Грейс прочитала оба сценария, и они оба ей понравились. Двадцать два года спустя она рассказывала журналисту Дональду Спото о своей нерешительности.

«Вот так я и сидела, уставясь на два эти сценария. Мой агент сказала мне, к четырем часам должна знать мое окончательное решение. «Но я не знаю, что выбрать, — отвечала я. — Мне они оба нравятся. Я бы, конечно, предпочла остаться в Нью-Йорке, но мне нравится работать с Хичкоком. Я просто не знаю, что делать». А она мне говорит: «Я позвоню тебе через час и хочу услышать твой ответ». Я сказала: «О'кей».

Спото не стал допытываться у Грейс, почему она все-таки предпочла «Окно во двор», однако этот выбор говорит сам за себя. Упустив шанс сыграть уличную девчонку из бедного квартала (в конечном итоге эта роль досталась Еве-Марии Сент), Грейс ухватилась за роль обеспеченной и уверенной в себе столичной жительницы. Черно-белой ленте она предпочла цветную, а дерзкому и молодому таланту Брандо — далеко не юного, но неплохо сохранившегося Джеймса Стюарта. А коль речь зашла о режиссерах, Грейс остановила свой выбор на том из них, кто в чем-то напоминал ей отца. Несмотря на все ее частые заявления, будто она стремится стать серьезной актрисой, Грейс, как правило, старалась не рисковать. Она прекрасно знала пределы собственных возможностей. Обычно актриса старалась выбрать средний, беспроигрышный вариант (точно так же поступала такая известная кинозвезда, как Элизабет Тейлор, когда бралась за Теннесси Уильямса и Шекспира). Грейс с особой легкостью удавались те роли, в которых она, по сути дела, играла самое себя. В «Полдне», «Могамбо», «Убийце» она создала портреты женщин, удивительно похожих на нее, и вот теперь, в фильме «Окно во двор», Хичкок приглашал ее сыграть отчаянную модницу «Барбизонки». Героиню звали Лайза Фремонт, однако, в сущности, это была Грейс Келли собственной персоной.

Вернувшись в Голливуд в начале ноября 1953 года, Грейс снова поручила себя заботам Хичкока. Маэстро с радостью взялся во второй раз воплощать в жизнь образ, отмеченный, как он выразился, ее «сексуальной элегантностью». В первый день съемок режиссер посвятил полчаса съемке крупным планом ее туфель.

— И где это может нам понадобиться? — спросил Герберт Коулмэн, ассистент режиссера, который не мог припомнить в сценарии этого эпизода.

— Разве ты не слыхал о фетишах? — хитро отозвался Хичкок.

Эти кадры нигде не использовались. Биограф Альфреда Хичкока Дональд Спото выдвигает предположение, что режиссер глубоко, хотя и неосознано для себя, влюбился в Грейс. Наблюдающий в объектив за своей белокурой богиней в попытке обнаружить в ней червоточину и одновременно сам обуреваемый тайным, но, увы, неосуществимым желанием, прикованный к инвалидной коляске, Джеймс Стюарт почему-то ужасно напоминает самого Хичкока (только стройного и красивого).

Это предположение кажется тем более правдоподобным, если обратить внимание на такую интересную деталь: режиссер лично наблюдал за съемкой двадцати семи дублей кадра, где Грейс запечатлевает поцелуй на лбу Джеймса Стюарта.

Эдит Хед, художник по костюмам, не могла скрыть своего удивления тем, что Хичкок лично выбирал, какой наряд будет носить Грейс в той или иной сцене.

«Он придирчиво присматривался к каждому фасону, к каждому цвету, — вспоминает она, — и только тогда успокаивался, когда был уверен в каждой мелочи. В одной сцене он видел ее в белом шифоне, в другой — в бледно-салатовом, в третьей — в золотом. Здесь, в студии, он воплощал в жизнь свою мечту».

В более поздние годы болезненное внимание режиссера к актрисам приобрело откровенный и довольно уродливый характер (когда Хичкок начал в открытую домогаться актрисы Типпи Хедрен). Однако в случае с Грейс чувства Хичкока проявлялись лишь в его частых высказываниях о ее сексуальности.

«Я эксплуатировал тот факт, что ей известны плотские утехи, но не открыто, а намеками… «Идеальная» женщина-загадка — это блондинка, утонченная, нордического типа… Мне никогда не нравились женщины, которые выставляют свои прелести всем напоказ».

Кроме того, Хичкок воссоздал вокруг Грейс ту ауру, которой в свое время окружил Ингрид Бергман, словно найдя для себя ту единственную актрису, с которой готов снимать в будущем каждый свой новый фильм.

Грейс, в свою очередь, не обольщалась и не торопилась принимать мелочную опеку знаменитого англичанина за чистую монету. Мистер Хичкок и мисс Келли — актриса и режиссер — в совместной работе вели себя как участники английского чаепития. С одной стороны, ради доброго имени Грейс внешне соблюдались все приличия, с другой — Хичкок имел удовольствие пощекотать свое воображение контрастом между тем, что доступно взгляду, и тем, что не доступно.