Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

• Название: Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон
• Автор: Роберт Лейси
• Издательство: Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-416-2

Книга Роберта Лейси посвящена кинозвезде шестидесятых годов — актрисе Грейс Келли. Красавице-американке удалось воплотить в жизнь свои детские мечты: добиться всемирной славы, стать звездой экрана и выйти замуж за настоящего принца. Автор рисует правдивый портрет сильной и незаурядной личности, за элегантной внешностью которой скрывалась пылкая, чувственная натура.

---

— Я сказал ему: «Просто выгляди усталым», — вспоминает Циннеманн. — И он так и сделал, причем великолепно.

Грейс не могла до конца поверить, что работает в паре с одной из знаменитостей, от которых в свое время она млела, сидя субботним вечером вместе с подружками в джермантаунском «Орфее».

— Ты целовалась с ним? — спросила Пегги сестру, едва та переступила порог дома на Генри-авеню.

— А как же, — хихикая, ответила Грейс.

— И сколько раз? — Пегги сгорала от любопытства.

— Не знаю, — нахмурилась Грейс, — наверно, раз пятьдесят.

Благородный и обаятельный, Гэри Купер, казалось, был создан для романа с Грейс. Это был ее тип — красивый немолодой мужчина с изысканными манерами, который очарован ею и горит желанием способствовать ее карьере. Классическая «отцовская» фигура. Но у него в сентябре 1951 года хватало своих проблем, поэтому, судя по всему, Гэри Купер остался для Грейс не более чем другом. Съемки «Полдня» удалось уложить в жесткий четырехнедельный срок, и на протяжении всего этого времени к Грейс была приставлена ее сестра Лизанна.

— Семья одобрительно отнесется к тому, что о тобой будет твоя младшая сестра Лиззи, — безоговорочным тоном заявила Ма Келли, когда Грейс обмолвилась о своем намерении отправиться в Голливуд.

Вот почему на голливудских холмах оказалась и младшая из сторожевых псов Оушн-Сити. Восемнадцатилетняя Лизанна на протяжении всей работы Грейс над фильмом делила с сестрой ее комнату, отвозила ее на съемочную площадку, слушала по ночам, как Грейс читает ей заученные реплики, а иногда даже проводила вместе с ней целый день на съемках. Когда же Гэри Купер приглашал свою хорошенькую партнершу прокатиться с ним в его любимом серебряном «ягуаре» в поисках приличного ресторанчика, не столь хорошенькая младшая сестра с решительным видом втискивалась на заднее сиденье.

Ни Крамер, ни Циннеманн, однако, не замечали даже малейших признаков романа.

«Грейс была странновата, — вспоминает Крамер. — Она держалась особняком».

«Она была себе на уме, — соглашается Циннеманн. — За двадцать восемь дней не очень-то разгуляешься».

Циннеманн был особенно поражен тем, что Грейс производила впечатление совершенно несчастного создания. Будучи по натуре беззаботным романтиком, она, как только перед ней открывались новые возможности, тотчас забивалась под толстый, непробиваемый панцирь.

«Она не была уверенна в себе, — вспоминает режиссер, — и все время пыталась найти свое «я». Теперь у меня такое ощущение, что я знал ее до того, как она превратилась в полноценную личность».

В эти годы Циннеманн работал также с юной Одри Хепберн; он единственный из режиссеров, через чьи руки прошли обе эти актрисы.

«Одри обладала огромным самомнением, — вспоминает он в наши дни. — В то время как Грейс, насколько мне было видно, совершенно была его лишена. По крайней мере, на той стадии. В некотором роде, она сама «делала из себя проблему». Вместо того чтобы смотреть на мир, она замкнулась в своем внутреннем «я».

Циннеманну хотелось бы научить Грейс держаться перед камерой. Ведь он состоялся в кино именно благодаря отличной операторской технике, специализируясь исключительно на работе с киноактерами и с киноактрисами, а не с теми, кто пришел со сцены. Однако даже в те невероятно сжатые сроки, запланированные для съемки «Полдня», режиссер внутренним чутьем догадался, какое будущее открывается перед юной актрисой, игравшей Анну Кейн.

«В некоторых кадрах она выглядела довольно средненько. Но при определенном ракурсе и правильном освещении она зачаровывала. Грейс казалась настоящей звездой».

За свою роль в «Полдне» Гари Купер удостоился «Оскара». Его игра была одновременно человечной и героической, что тотчас поставило картину в ряд классики. Операторская работа, сделанная в точном, скупом стиле кинохроники, напряжение, нарастающее вместе с неумолимым тиканьем часов, бередящий душу лейтмотив мелодии Димитрия Темкина — кстати, тоже удостоенной «Оскара» — каждая мелочь мастерски вписывалась в общее полотно. Выпадала из него только Грейс Келли — по крайней мере, так ей самой казалось. Она сыграла ходульную, чопорную роль, которую от нее ждали и продюсер, и режиссер, но осталась недовольна собой.

«Стоило только взглянуть на его лицо, как вы уже читали его мысли, — сказала Грейс об игре Гари Купера. — Я же смотрела на себя и не видела ничегошеньки. Я знала, что думала в тот момент, но это никак не проявлялось».

Даже двадцать лет спустя Грейс все еще глубоко переживала по поводу того, какой безжизненной получилась ее первая настоящая кинороль.

«Когда мы заканчивали академию, то обычно любили изображать, как будем подписывать автографы, — призналась она в 1975 году писателю Дональду Спото. — Весь вопрос сводился к одному — когда? К остальному мы были готовы. Между мной и славой стояли лишь несколько городских кварталов. Посмотрев «Полдень», я подумала: «Эта бедняжка ничего не добьется, если не изменит себя — и чем быстрее, тем лучше». Я была в ужасе. Я чувствовала себя совершенно несчастной».

Американская академия снабдила Грейс основами актерской техники и ее особым акцентом. Телевидение научило ее не сбиваться в репликах. Однако Грейс не сомневалась, что ей требуется еще очень и очень многое. Так или иначе ей следовало обнаружить и отпереть у себя ту дверцу, сквозь которую ее душа вырвется наружу, чтобы проникнуть в игру. Жизнь Грейс кипела эмоциями. И вопрос заключался в том, как перенаправить их в игру. Грейс решила обратиться за советом к Сэнфорду Мейснеру — Одному из величайших мэтров американского драматического искусства, который в ту пору преподавал в нью-йоркском театре «Нейборхуд Плейхаус» на Пятьдесят пятой улице. Не успела Грейс вернуться из Голливуда, как тотчас записалась к нему в класс.

Сэнфорд Мейснер был в тридцатые годы одним из основоположников школы «Метода», однако позднее порвал с Ли Страсбергом, не сойдясь с ним в трактовке «эмоциональной памяти». Идея заключалась в том, что актер должен возвращаться в собственное прошлое, если ему было необходимо найти то чувство, которое требовалось в данный момент на сцене. По мнению Мейснера, существовало несколько источников аутентичных чувств, и не последними среди них были чистой воды воображение и фантазия.

«То, что вы ищете, не обязательно заключается только внутри вас самих», — утверждал он, приглашая студентов-мужчин ради разнообразия пофантазировать, что могло бы произойти между ними и Софией Лорен.

И поиски собственного «я», по Мейснеру, заключались не в самокопании, а в открытом взгляде на мир. Игра, в его представлении, была процессом соединения с другим актером, сценическим обменом эмоций, воплощенным в строчках диалога, а в конечном итоге — осмысливанием жизни и самого себя. Мейснер учил своих студентов генерировать жизнь посредством диалогических упражнений, которые они выполняли в парах. Два актера работали вместе: разговаривали, слушали, реагировали на реплики друг друга.

— Я смотрю на тебя в упор.

— Ты смотришь на меня в упор.

— Ты признаешь это?

— Да, признаю.

— Мне это не нравится.

— Какая мне разница?

Мейснер предлагал только исходную точку. Актеры же могли дальше развивать словесный и чувственный диалог, руководствуясь собственным чутьем, восприятием партнера и своего внутреннего «я».

«Начальный момент приведет вас к следующему и так далее, — обычно объяснял Мейснер. — И в конце концов реплики начнут исходить из глубины вашей души».

И лишь когда достигалась эта конечная цель обучения, Мейснер разрешал своим студентам переходить к сценам и диалогам из настоящих пьес.

Начиная с осени 1951 года, вся уйдя с головой в работу и не ведая усталости, в перерывах между прослушиваниями и работой на телевидении Грейс Келли больше года практиковалась в мейснеровских нелегких и подчас едва ли не бессмысленных диалогах, стараясь верно уловить мельчайшие оттенки собственных чувств, нащупывая единственно верную реакцию, чтобы затем обрушить ее на партнера, не позволив себе даже секунды на размышление. Это как небо от земли отличалось от занудных правил Генри-авеню, строго предписывавших соблюдать приличия и воздерживаться от необдуманных высказываний.

«Повторение ведет к импульсу, — учил Мейснер, — вам следует научиться не думать, научиться действовать как бы поддавшись душевному порыву».

«Ее отношение к делу заслуживало всяческого уважения, — говорит Джеймс Карвилль, помощник Мейснера. — Она ведь уже играла ведущие роли на телевидении, успешно снялась в Голливуде и при желании даже могла заключить контракт. Однако решила, что ей стоит повременить. Она говорила, что не вернется до тех самых пор, пока не научится как следует играть — учтите, это после того, как она уже два года проучилась в театральной школе».