Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2012)

• Название: Новый Мир ( № 8 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Причинная связь между созданием нового оружия и рождением империи хорошо известна историкам: она описана в «теории культурных кругов» Фрица Гребнера [4] . Гребнер считал, что историю человечества определяют великие, фундаментальные открытия — в том числе и появление нового оружия. Фундаментальное открытие дает совершившему его народу решающее преимущество перед другими народами и порождает волну завоеваний, знаменующих рождение новой империи. Народы, находящиеся перед фронтом наступления, в свою очередь стремятся перенять оружие завоевателей — и вместе с этим оружием перенимают их обычаи и культуру. Иногда наступление удается остановить, в других случаях волна завоеваний останавливается под влиянием неблагоприятных природных условий. К примеру, римские легионы не смогли достичь успеха в зарейнских лесах, где им противостояли германские племена.

Волны завоеваний, порожденные созданием новых военных технологий, были характерны не только для Древнего мира, но и для эпохи Нового времени. Новое время началось с появлением огнестрельного оружия, которое попало в христианскую Европу из мусульманской Испании, но затем было усовершенствовано европейцами. В 1370-х годах в Германии ручную пищаль снабдили фитильным замком, и, таким образом, появились первые аркебузы. Однако европейские рыцари не желали использовать аркебузы, которые считались оружием простонародья, и создание новой военной технологии, использующей огнестрельное оружие, стало делом османских султанов. При султане Мураде I (1362 — 1389) были созданы первые подразделения янычар — корпус регулярной пехоты, составленный из воинов-рабов, с детства воспитанных в казармах. Дисциплина, порядок и мужество янычар помогали им одерживать победы в сражениях, но настоящая слава пришла к ним тогда, когда в руках «новых солдат» оказалось «новое оружие». При Мураде II (1421 — 1451) большую часть янычар вооружили аркебузами — тюфенгами; был создан мощный артиллерийский корпус, «топчу оджагы», — таким образом, на свет явилась армия, вооруженная огнестрельным оружием. Эта фундаментальная военная инновация вызвала волну османских завоеваний и образование огромной Османской империи [5] .

В XVII — XVIII веках фундаментальные открытия породили несколько потрясших Европу волн завоеваний. Первая из этих волн связана с созданием легкой артиллерии. Поначалу пушки были тяжелыми и не могли передвигаться по полю боя, но в 1620-х годах в Швеции была создана легкая полковая пушка, «regementsstycke» . Ее могла везти одна лошадь; два-три солдата могли катить ее по полю боя рядом с шеренгами пехоты, и таким образом пехота получала постоянную огневую поддержку. После изобретения полковой пушки в руках шведского короля Густава Адольфа оказалось новое оружие, но нужно было создать армию, которая смогла бы использовать это оружие. Швеция была маленькой и бедной страной, которая не могла содержать значительную наемную армию, однако у шведов с давних времен существовал обычай в случае войны созывать всеобщее ополчение. Густав Адольф упорядочил несение этой воинской повинности; в армию стали рекрутировать одного из десяти военнообязанных мужчин, и срок службы был установлен в 20 лет [6] .

Создание легких пушек и регулярной армии породило волну шведских завоеваний. В 1630 году шведские войска высадились в Германии, а год спустя в битве при Брейтенфельде шведские пушки расстреляли армию императора Фердинанда II. Шведы стали хозяевами Центральной Европы, за двадцать лет войны было сожжено 20 тысяч городов и деревень и погибло 2/3 населения Германии. Страны, подвергшиеся нашествию, — Австрия, Пруссия, Россия — были вынуждены поспешно перенимать военные инновации шведов, легкие пушки и рекрутскую систему. Как полагает Майкл Робертс, «военная революция» Густава Адольфа изменила весь ход истории Европы [7] . Появление регулярных армий означало необходимость перестройки финансовой системы европейских государств, необходимость увеличения налогов, что вело к росту бюрократии и в конечном счете — к установлению абсолютизма.

Второй этап военной революции связан с появлением двух важных военных инноваций: штыка и кремневого замка. В 1646 году французские мушкетеры получили на вооружение багинет, клинок 30-сантиметровой длины, узкая рукоять которого вставлялась в дуло мушкета, на время превращая его в копье. Позже, в 1699 году, была создана трубка с горизонтальной шейкой, превратившая багинет в настоящий штык. Одновременно происходила замена старого фитильного замка в мушкетах кремневым ударным замком. Это усовершенствование упростило процесс заряжания мушкета и увеличило его скорострельность с одного выстрела в две минуты до трех выстрелов в минуту.

Таким образом огневая мощь мушкета резко увеличилась, а штык превратил его в комбинированное стреляющее и колющее оружие; это дало возможность отражать атаки кавалерии огнем и штыками. В результате присутствие пикинеров в составе батальонов стало излишним. На смену сложным передвижениям мушкетеров и пикинеров пришла линейная тактика: мушкетеры строились в линию из 4 — 6 шеренг; при приближении к противнику первая шеренга стреляла и становилась на колено, заряжая ружья, затем то же самое делала вторая шеренга, затем третья — и так далее.

Пионером внедрения линейной тактики была австрийская армия. Австрийцы первыми пожали плоды этих фундаментальных инноваций: предводимые Евгением Савойским, они в 1697 году разгромили турок в сражении при Зенте и затем в союзе с англичанами одержали верх в войне за испанское наследство. В результате этих побед была завоевана Венгрия, Бельгия и часть Италии, территория габсбургской монархии увеличилась более чем вдвое, а Евгений Савойский стал самым знаменитым полководцем того времени. Новое фундаментальное открытие породило волну австрийских завоеваний и привело к рождению огромной империи Габсбургов.

Следующий шаг в развитии линейной тактики был сделан в Пруссии.  Король Фридрих Вильгельм I ввел знаменитую «прусскую муштру» — как оказалось, необходимый элемент военной подготовки. Доведенный до автоматизма процесс заряжания позволил прусскому солдату делать 5 выстрелов в минуту, в то время как солдаты других армий производили лишь 2 — 3 выстрела. Это дало возможность уменьшить глубину строя до трех шеренг и, соответственно, увеличить длину линии. Другим преимуществом, приобретенным «муштрой», стала способность быстро разворачиваться из походных колонн в боевой порядок. При линейной тактике такие перестроения были довольно сложным процессом, и другие армии стремились развернуться и занять позиции заблаговременно, до подхода противника. Прусская армия умела перестраиваться непосредственно на поле боя; это позволяло ей маневрировать и заходить во фланг противнику.

Еще одной особенностью прусской армии была система флигельманов  и флигель-рот. Массовые армии комплектовались подневольными рекрутами и ненадежными наемниками, поэтому дезертирство было их больным местом. Для предотвращения дезертирства пруссаки ставили на края взводной шеренги специальных надсмотрщиков — флигельманов, которые убивали бегущих; фланги полка занимали особые флигель-роты. Зажатые флигель-ротами прусские солдаты не помышляли о бегстве и сражались до последнего. Франц Меринг писал: «Тремя шеренгами, плечо к плечу, нога в ногу, имея по бокам взводных, а позади замыкающих офицеров, которые могли заколоть... каждого уклоняющегося, двигались эти солдаты, давая по команде залп и бросаясь прямо на вражеский огонь, пока снова не раздастся команда» [8] . «Идя вперед, мой солдат наполовину рискует жизнью, идя назад, он теряет ее наверняка», — говорил Фридрих II [9] . Дисциплина и порядок в условиях изнурительной муштры поддерживались с помощью палки: офицеры и унтер-офицеры носили трость, которой избивали солдат за малейшую ошибку. Жесткое — а временами просто жестокое — отношение к солдатам обуславливалось также и тем, что прусские солдаты по большей части были крепостными крестьянами, и офицеры-дворяне ни во что не ставили жизни несчастных холопов. Холопы отвечали на это всегдашней готовностью дезертировать; на привалах они пели: «Отечество — неблагодарно. И за него погибнуть? Эх ты, дурак!» [10] .

Победы Фридриха II более чем вдвое увеличили территорию Пруссии и превратили ее в одну из великих европейских держав. В Семилетней войне Пруссия сражалась с тремя сильнейшими европейскими монархиями, в несколько раз превосходившими ее численностью своих армий, — тем не менее Фридриху II удалось избежать неизбежного, казалось бы, разгрома и отстоять свои завоевания. Противники Фридриха II были вынуждены признать превосходство прусской военной системы и реформировать свои армии по прусскому образцу. Уставы, введенные в австрийской, русской и французской армиях, были основаны на «прусской муштре», на изнурительных тренировках, с помощью которых достигалась высокая скорость стрельбы и быстрота перестроений. В России, как и в Пруссии, армия состояла в основном из крепостных, и в ней царил режим палочной дисциплины. За малейшую провинность — и просто по прихоти офицеров — солдат жестоко истязали, нанося сотни и тысячи ударов шпицрутенами. В своей ненависти к офицерам солдаты были готовы на все: «За свою отдачу рекруты всегда дышат... злодейством и мщением», — писал генерал-аншеф Панин [11] . Когда после Семилетней войны победоносная армия возвращалась в Россию, тысячи солдат бежали из походных колонн и остались в Польше.