Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2012)

• Название: Новый Мир ( № 4 2012)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Скажи огонь

Найман Анатолий Генрихович родился в Ленинграде в 1936 году. Поэт, прозаик, эссеист, переводчик. Живет в Москве. Постоянный автор “Нового мира”.

*     *

 *

Колка орехов пестиком в ступке, верно?

Верно: колка орехов пестиком в ступке.

Сколько за день добывает ядрышек ферма?

Фокус не в ядрышках, а в осколках скорлупки.

Высмотреть каждый, отсеять, отвеять, отбросить.

Бизнес семейный, все на учете руки.

Мы с женой старики, и у дочери уже проседь.

Зять деловой, жаль, плохо видит. Лодыри внуки.

В бытность мою инженеришкой техотдела,

помню, начальник дал заложить мне нормы

цикла пропитки — дохлое, тухлое дело,

но из пустот таблицы скрёб я рубли прокорма.

Позже в бытность почтовой лошадью просвещенья

версты перемолол чужеземных виршей.

В пик перестройки план набросал харчевни,

а в нулевые на год спознался с биржей.

И вдруг — валютные курсы, стихи, орехи,

едкие смолы, сами подвертываясь и сами

сматываясь, стали выстраиваться как вехи

чего непонятно, но не сведенья концов с концами.

Может, так надо? Ведь вдуматься, муха в джеме —

гимн наслажденью, удаче, прообраз славы

в склепе янтарном, а суета, униженье —

просто придирки жизни, к тому же слабы.

 

 

 

 

 

 

 

 

*     *

 *

...песни земли.

Лермонтов

Сопрано дикое и слабое,

и сборный катится концерт

к финалу, к пику, к танцу с саблями.

Искусство густо, но без черт.

Потерт и я. Но место знаемо,

годов прошло всего полста.

Вокал. И март точь-в-точь, ни дна ему,

ни крыш: капель и маета.

И та, что пела в безголосице

земли, одну в виду держа

преджизнь, как горсть огня уносится,

как Шуберта ручей,

душа.

 

*     *

 *

пс. 136, пс. 103

           

Плешка с отбросами вроде как пикника.

Некто в хитоне, кафтане, бархате, рубище,

встав на нее, произносит: “Теперь века

покатят”. Момент называется “будущее”.

Нас от него тошнит, не хотим, нет сил

рыться в свалке повторов. Нас не касается,

вновь размозжит ли младенцам, как размозжил

головы прежним, камень, прибежище заяцем.

Я не про смерть — верхнюю старика

полку в почтовом из Быдогощей на Пудожье, —

я про века. Река Века. Берега

вытоптаны. И это — будущее.

 

 

Пасха

Сносит аж к вербной масленую

в бармах снегов и звезд

блеск возводит напраслину

на молитву и пост

млечных галактик и солнечной

труппы гастрольный год

иллюминирует сонмище

грешных наших широт

 

Катит коньковым гонщица

по насыпной лыжне

стужа никак не кончится

лютость мила весне

мартовские и апрельские

горностаи слепя

яро кроят имперские

бал и парад из себя

Но! вхолостую палимому

дню по чуть-чуть свечи

вспышку роняет как примулу

и как травинки лучи

ночь ли, земля — неведомо

только времен и планет

ход не чета победному

свету. Все видят — свет!

 

*     *

 *

В мае приедешь в деревню — парад могил,

нынче вот Вити-хромца и метиса Сашки,

точечно ангел зимой избы бомбил,

память поют пташки, лягушки, букашки.

Здесь между жив и нет простыня без шва.

К звездам с земли скоростью путь не выгнут.

“Дал да и взял”, а не “быть не быть” — дважды два

здешних эйнштейнов. Гаснут — да. Но не гибнут.

Минимум элементов — леса, небеса.

Водка “сезам-впусти” — кто к ней в грот не лазал?

Царский диаметр. Средняя полоса.

Ложь не жжет, совесть не гложет — простенький пазл.

Дал да и взял. Остальное слова, слова.

Бог давно не молитва уже, а мантра.

В землю с земли. А навстречу шекспир-трава:

Виктора мята, кислица Александра.

 

 

 

elementa

только крестьянин знает как расчесать

шкуру земли как сполоснуть ей тельце

старца, младенца: сам он да сын да зять

его — землепашца, землевладельца

жгуче лобзанье воды

кверху диаметром полумесяц-река

сносит в колоду карты скрывая козырь

как сквозь песочницу дети ладошкой совка

как попрошаек беззубая челюсть-бульдозер

римская чайка кричит

тибр выгрызает свой торс — свитки афиш

кожицу лижут снутри и лощат — пищей

собственной плоти кормят гефелте-фиш

суша однако всегда остается нищей

в полдень горят фонари

тигр или -ица выпрастывает язык

желтый от несваренья лесбийский в русло —

не было здесь никого когда мчался дик

дух сотворажась — то-то сейчас и грустно

мост четырехголов

при карбонариях варварах цезарях при

комми с лицом человека и мафиозо

в чересполосице банковского маркетри

берег галдит о герое — клизме навоза

роза втоптана в грязь

город и мир не грамматика не мораль

басни сложенной умниками под сенью

архитектуры а ключ под ноги и вдаль

сколько есть сил выплескивающий землю

 

 

summa

все сделано а главное все сказано

не рвись в парадное погнул скобарь ключи

аммиаком и бытовыми газами

обдолбанный молчи

излишки думай чьи

в сквер заберись сложись скрой шрамы родинки

вползи в студеные кусты

задача чтоб к весне штурмовики эротики

не опознали смажь с себя черты

швырять как листья с крон халдеям сотенки

стиль молодежи золотой

                                 не сироты как ты

к аллейному в жару прильни стволу ли к стогу ли

газонному забудь свои дела свои

года а нет спиной сядь к цоколю

лубянской выпечки прижмись к посту гаи

в конце концов у памятника гоголю

шалаш скрои

былое — ковш метро где номеров радушие

чуланной цепью прошивает крепь

былое похоть

                                 кохать заслано в грядущее

оно же степь

там вездеход чье на нуле горючее

ковчег чья воля дрейф

бесследный шлейф

 

via

погрохатывая побрякивая

переваливается за порог

предрассветная шейка раковая

по узлам железных дорог

выдвижной травелог

серебриста стезя ребристая

и сама себе параллель

куда катишь

                   свистками слистывая

первый метр? чернильную цель?

истяжения щель

твоя родина где? где нешуточный

перекур в снегу тупика?

что за груз скинут в ров промежуточный?

твой плацкартник — кто не зэка?