Валентин Рич - Мушкетеры

• Название: Мушкетеры
• Автор: Валентин Рич
• Жанр: Научная Фантастика

---

Глава шестая

КОНЕЦ МЕДНОГО СВИТКА

Через четыре дня Тарасюк зашёл к Фернану Гизе.

Программа командировки была сорвана, - образец материала, из которого некогда изготовили пирамиду, ускользнул из рук Григория. Ускользнула единственная возможность определить когда-нибудь время создания этого диковинного сооружения и сравнить его с временем образования саммилитов.

В канцелярии губернатора чиновники делали непроницаемые лица при одном упоминании о пирамиде.

Тарасюку не удалось услышать ни слова о том, как была она подменена и куда делся её оригинал. Правда, усатый шофёр, который привез Григория в Хирбет, познакомил его с молодым арабом, утверждавшим, что видел, как какие-то "иностранцы" разбили пирамиду.

Но этот свидетель ничего не мог сообщить об иностранцах, кроме того, что они говорили не по-английски. Всё это мало чем могло помочь мушкетеру в разгадке истинного смысла случившегося.

- Не огорчайтесь, Грегори, - утешал его Фернан. - Ваша работа только начинается. Будет ещё много неудач!

- Я не огорчаюсь, - ответил Тарасюк. - Я злюсь! Чувствую, что есть враг, и не знаю, кто он.

Фернан исподлобья взглянул на Тарасюка и тихо сказал:

- Все эти дни я думал о судьбе рукописи, похищенной из монастыря. И о судьбе манускриптов, которые могли лежать в пещерах. Я не люблю утверждать недоказанное, но хотел бы обратить ваше внимание на то, что на нашей планете есть одно хранилище ценнейших документов, доступ в которое закрыт для науки. То самое, где хранится, например, исповедь Сальери, который, по всей вероятности, действительно отравил Моцарта...

- Ватикан?

Фернан молча кивнул.

- И вы утверждаете, - с сомнением в голосе протянул Григорий, - и вы утверждаете...

- Я ничего не утверждаю. Я просто обращаю ваше внимание на то, что такая возможность не исключена. Похищенная рукопись имеет прямое отношение к интересам церкви. Отец Филипп - настоятель, - тот был готов продать её хоть сатане, лишь бы за большие деньги. Вот рукопись и исчезла... Предположение господина Белова тоже имеет отношение к интересам церкви...

Кстати, помните, вчера вы спросили у меня, почему профессор Френсис Клайд из Лайкского университета мог выступить против гипотезы вашего друга? Да ещё наговорить при этом ерунды, хотя он серьёзный учёный. Так вот, я сегодня кое-что выяснил. Президентом попечительского совета состоит там духовное лицо - епископ католической церкви. Когда истинный виновник какого-либо действия неизвестен, я всегда задаю себе вопрос: а кому на пользу это действие? Пользуюсь советом древних римлян... И обычно угадываю.

Конечно, сейчас двадцатый век, а не пятнадцатый. Сейчас не разожжёшь костер в Риме, чтобы сжечь саму мысль о населённых мирах, существующих во Вселенной во множестве. Но почему нельзя опорочить предположение о чьём-то прилете оттуда к нам на Землю?

- Занятно! - мрачно произнес Тарасюк. - Об этом надо подумать. А теперь скажите, как дела с рентгеном?

- Лучше, чем я предполагал. В Бейруте, оказывается, есть сносная лаборатория. Там довольно мощный аппарат...

- Отлично! Не будем терять времени. Мне осталось только рассчитаться с хозяином - и я в полном вашем распоряжении!

Тарасюк в последний раз проверил, открыты ли объективы киноаппаратов, надёжно ли закреплены лапы манипулятора, сжимающие чёрно-зелёный цилиндр свитка, и скомандовал:

- В укрытие!

Их отделила от аппарата толстая бетонная стена. В маленькое окошко, защищённое свинцовым стеклом, был виден только экран.

Григорий надел на руки перчатки, словно взятые напрокат из рыцарских доспехов в историческом музее. Теперь манипуляторы стали как бы продолжением его рук. Фернан уселся за пульт, и они впились взглядом в чуть мерцающий зеленоватым светом экран.

Фернан медленно поворачивал рукоятку. Мощность излучения нарастала. На экране всё заметнее вырисовывался контур цилиндра. Края его были размыты время сильно повредило металл.

- Давайте полный! - сказал Григорий.

Экран стал ярко-зелёным. Цилиндр, бережно поддерживаемый лапами манипулятора, был виден совсем резко. Тарасюк - железные руки там, в камере, повторяли все его движения - поворачивал медный цилиндр с боку на бок, подставляя его потоку лучей со всех сторон.

Весь свиток был покрыт язвами окиси. Маленькие островки неповреждённого металла тонули в море ржавчины. Самый большой островок был как раз в середине цилиндра.

- Приглушите! - попросил Григорий.

Зелёное мерцание стало мягче.

- Стойте! - закричал Фернан. - Стойте! Неужели вы не видите? Сейчас я сделаю порезче!

Теперь и Тарасюк увидел, что тёмный островок в центре изображения покрыт причудливым переплетением более светлых линий.

Григорий нажал кнопку постоянного режима. Через несколько минут можно было разглядеть такие же, едва заметные знаки и на других неповреждённых островках меди.

Но как ни пытался он сделать изображение более чётким, это ему не удалось. Мешали толстые слои окиси.

- Придётся разворачивать! - проговорил наконец Фернан. - Другого выхода нет! Включаю киноаппараты!

Стальные лапы за экраном задвигались. Фернан с уважением покосился на большие руки Тарасюка.

На экране было видно, как начал раскручиваться свиток. Цилиндр стал шире на несколько миллиметров, потом на сантиметр, потом ещё на сантиметр...

- Резче! - тихо скомандовал Григорий.

Экран вспыхнул, и на краю свитка показались чёткие замысловатые значки, нечто среднее между иероглифами и буквами.

Неожиданно край свитка вместе с письменами начал таять и через мгновение совсем исчез. Цилиндр стал тоньше.

И хотя они знали, что отогнутый край неминуемо должен рассыпаться в пыль, хотя к этому печальному событию хорошо подготовились и были уверены, что все подробности надежно зафиксированы киноаппаратами, в укрытии раздался громкий вздох.

- Разворачивайте дальше! - произнёс Фернан.

Большие руки Тарасюка снова осторожно задвигались, и снова начал пухнуть на мерцающем экране тёмный цилиндр.

...Через два часа медный свиток перестал существовать. Вместо него осталось около двухсот жёлтых чешуек с выгравированными на них письменами и шесть кассет киноплёнки.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая

МАЙЯ КРЕМНЕВА

Чёрные следы атомов на пластинке были намного короче, чем полагалось. Почти в два раза короче. Матвей взял таблицу эталонов и внимательно просмотрел ее от начала до конца.

Неужели радиоактивные изотопы бериллия и алюминия? Это же великолепно! Значит, саммилит ещё совсем молод - ему не больше миллиона лет.

Матвей открыл футляр пишущей машинки и начал отстукивать результаты опыта.

Сзади скрипнула дверь, но он не обратил на это никакого внимания и продолжал печатать.

- Ещё одна статья в газету? - с легкой иронией произнес за его спиной звонкий голос.

Белов обернулся. В дверях стояла тоненькая девушка в брюках и свитере.

- Вы ко мне?

- Если вы Белов, то к вам.

- Извините, что-то я вас не припоминаю...

- Ничего! Я вас тоже не узнаю. Вы представлялись мне совсем не таким. Очень высоким и непременно брюнетом - по контрасту с фамилией.

- Астроному не обязательно быть высоким. До звёзд все равно не дотянешься. Да вы садитесь...

- Терпеть не могу сидеть. Насиделась на всю жизнь! Девять лет в школе, пять - в университете...

- А потом?

- Потом получила диплом. А вы тоже умеете говорить в рифму?

- Не знаю, - сказал Матвей. - Вообще сочиняю с большим трудом.

- Это я давно заметила, - согласилась девушка.

- Каким образом? - Белов посмотрел на агрессивную гостью подозрительно.

- А вы до сих пор никак не сочините мне хотя бы открытки.

Матвей удивился:

- Вам? Открытку? Постойте, а как вас зовут?

- Майя Кремнева!..

Как известно, всё человечество можно разделить на две части. И основанием для такого деления могут быть самые различные признаки. Можно, например, разделить людей на тех, кто рано встаёт и рано ложится, и тех, кто поздно ложится, но зато поздно встаёт. На тех, кто делает зарядку, и тех, кто её не делает. На тех, кто, завидев наезжающий автомобиль, быстро перебегает улицу под носом у машины, и тех, кто в подобном случае непременно пятится назад.

Майя относилась к той половине человечества, которая встаёт на заре, делает зарядку и никогда не пятится назад.

Но и эту половину можно, в свою очередь, разделить на две неравные четвертушки. В большую входят люди, уверенные, что спешить некуда, что их время ещё не наступило, а уж когда оно наступит, тогда они покажут себя. В меньшую входят люди, всегда готовые к действию, как заправленная ракета. Именно из этой четвертушки выходят те, которым, по мнению остальных, "чертовски везёт", которые "своего не упустят", "рождаются в сорочке", и так далее.

Майя не родилась в сорочке. Но она всегда точно знала, чего хотела, и устремлялась к желаемому изо всех сил. И добивалась своего.