Андрей Стригин - Последний блюз ночных

• Название: Последний блюз ночных
• Автор: Андрей Стригин
• Жанр: Фэнтези

Нереальная фантастика. Душа это информация, а кто владеет всей информацией тот — Бог. Об этом знают и драконы и низшие армии из оборотней и упырей. Идёт война и кто победит — неизвестно.

---

— В нём заключена твоя душа. Главное, не пои его кровью, иначе из него высвободится лишь та часть, что имеет звериное начало, а любовь, доброта, останутся в зачаточном состоянии. Дракон-зверь, это природная катастрофа, дай возможность своему камню, гармонично влить в тебя душу.

— Значит те, кто поил его кровью, очень опасны? — делаю вывод я.

— Даже представить себе не можешь, — соглашается Дарьюшка.

— А генерал Щитов, — вспоминаю его камень, — он поит свой камень кровью?

— Этого я не знаю, придётся тебе самому разобраться, поэтому ты здесь — это твоё главное предназначение.

— Белов Леонид Фёдорович, настаивает, чтоб его убить, — мрачно говорю я.

— Может он и прав, зачем рисковать, — вздыхает старушка, поглаживая урчащего кота. — В любом случае, выбор всегда за тобой, — решительно добавляет она.

— А Катя кто? — вспоминаю свою напарницу.

— Ты уже знаешь, — посмеивается Дарьюшка.

— А я смеялся над её фантазиями, значит, она как и я?

— Пока да, — неожиданно хмурится старушка. — Катюша может быть невероятно опасной, будь всегда начеку! Женщина-дракон — это нечто запредельное!

Ухожу в свои мысли, как всё выглядит неправдоподобно. Хотя, что мы знаем о мироздании, сколько в нём путей, сколько существ — Вселенная бесконечна. А что такое разум? Разумен ли человек? Разумна ли собака, ценою жизни защищающая хозяина, который, может, не достоин этого? Разумны ли дельфины, когда люди ранят одного из них, затем привязывают к свае, зная, что стадо не покинет своего раненого сородича и истребляют всех? Может, не просто так, Японию постоянно сотрясают землетрясения? Они используют сей способ для добычи этих, наверное, разумных, обитателей морей. Разумно ли растение, атакованное тлёй, посылающее сигналы божьим коровкам, чтоб те пришли на помощь? А вдруг Земля живая и она может попросить о помощи? Какая тонкая грань в понимании разума! Как легко ею манипулировать!

Дарьюшка не вмешивается в мои размышления, немного посидела за столом, затем и вовсе вышла из кухни. Кот моментально бежит за ней, видно, любит её очень.

Чай совсем остыл, хлебнул холодного, пора. Встаю, захожу в комнату. Дарьюшка сидит в уютном кресле, вяжет, клубок с нитками на полу, чёрный кот нехотя гоняет его лапой.

— Спасибо за чай, я пойду.

— Иди, сынок, иди, — кивает мне, но из кресла не встаёт. — Передай привет от меня Луцию Квиету.

— Кому?

— А ладно, — махает рукой, — это я так, к слову.

Выхожу во двор, испытывая некое потрясение. Получил много информации, вся она нестандартная, в логику вещей с трудом входит, но жить надо и с этими знаниями. До одиннадцати необходимо решить с военкоматом, далее, на Графской пристани встречаюсь с Катей.

Военком, зачем-то долго изучает мои документы, всё же ставит в них отметку, затем, внимательно смотрит на меня:- В КГБ зайдите, у них к вам вопросы.

— Зачем? — невероятно удивляюсь я.

— Мне почём знать, — жуёт губы, — мне приказали, я передал.

Непонятно, в чём я заинтересовал эти службы? Наверное, как и все обыватели, я с опаской отношусь к этим органам. Много ходят о них слухов, домыслов, в любом случае, лучше к ним не попадать, но делать нечего, посетить их придётся.

Бегу на катер, Катя меня уже ждёт, такая худенькая, в своём лёгком пальтишко.

— Кирилл, катер уже отправляется, бегом, я билеты купила!

Забегаем на палубу, вовремя, с кнехтов срывают канаты, звучит сирена, словно вопль простуженного павлина, плавно отходим от причала.

— Пойдём на корму! — Катя тащит меня назад.

Хотя сейчас, как говорится, не месяц май, всё же там неизмеримо лучше, чем в душном пассажирском отсеке.

На корме народа мало, в основном курильщики, и то, пытаются скорее докурить и спрятаться от холодного ветра.

Резко похолодало, ветер с севера, влажный, пронизывающий, в то же время на небе ни единой тучки, ярко блистает Солнце. Для Крыма нормальное явление, это не как под Москвой, едва осень и серое, в низких тучах небо, и так до самой весны, ждёшь-ждёшь, когда уже потеплеет. Офицеры выгоняют солдат на улицы скалывать лёд с дорог, это называется, делать весну. Весьма действенный способ, действительно, через пару месяцев всё тает, в лесах мокнут сугробы, проваливаются между стволами и под каждой берёзой устанавливают бутылочки, консервные банки — собирают берёзовый сок, в принципе, своя прелесть есть.

Бултыхает конкретно, хотя построен мол, защищающий от штормов, отдельные волны перекатываются через него, сотрясая тихую бухту. Удивляюсь, как это ещё рейсы не запретили.

Катер хорошо пошвыряло, когда разворачивался, затем он вышел носом на волну, стало легче, но пена залетает на корму. Нашли место в закутке, держимся за поручни, с восхищением смотрим на вздымающиеся гребни, в пенных завитках.

— Вы бы прошли в помещение, — беспокоится вахтенный матрос.

— Да-да, сейчас, — отзываюсь я, но продолжаем стоять, любуясь непогодой. Матрос постоял-постоял, наверное, вошёл в наше состояние, улыбнулся, и решил нас не дёргать, оставив одних на корме.

— Мне такой хороший сон снился, правда, в конце едва не расплакалась, — откровенно говорит Катя, — вроде, как побывала в стране драконов. И знаешь, там был ты, в бронзовой броне, такой сильный и добрый. Мы летели в свой город, но нас не пустили, — она смотрит на меня, ждёт, что я скептически заулыбаюсь, буду шутить по этому поводу.

— А у тебя была ярко медная чешуя и острые когти на лапах, — смотрю её в глаза. — её зрачки внезапно расширились и, неожиданно сузились, как у кошки.

— Так значит, это была правда?

— Правда.

— Я всегда ощущала себя драконом, — повела острыми плечиками девушка. Она плотнее закрыла платком тоненькую шейку, холодные брызги вздумали нас заливать сверху.

— Однако, нас скоро смоет за борт, — тревожусь я.

— Нет, сейчас выйдем в речку, там спокойнее, — Катя не хочет уходить.

С трудом швартуемся у причала Голландии. Экипаж помогает пассажирам покинуть борт, катер сильно бьётся об привязанные шины. Скрип от трения, напоминает визг рассерженной хрюшки и, едва последний человек высаживается, катер сразу отваливает. Вероятно, это последний рейс, бухту точно закроют, придётся добираться обратно на автобусе, а они так редко ходят.

Едва вышли из бухты Голландии, как волны, словно их посадили на поводок, успокаиваются, лишь изредка дёргаются под порывами ветра.

— Мы в Инкермане с тобой познакомились, — уверенно говорит Катя. — Точно, я вспоминаю! Ты на работы пришёл устраиваться. А кем я была? Я взрослая женщина, — восклицает она, — какой кошмар!

— Да вроде нет, всё при тебе было, — не удержавшись, хмыкаю я.

Она с прищуром смотрит на меня, — не зарывайся, напарник!

О, как мне знаком этот взгляд, я искренне улыбаюсь:- Узнаю тебя, напарница.

Она неожиданно весело смеётся, ласково смотрит в глаза:- А знаешь, ты мне тогда так не понравился!

— А ты меня, буквально до кипения доводила, — вторю ей: «Кирилл, я начальник, ты — подчиненный».

— Ага, на тебя как залезешь, так и слезешь, меня быстро на место поставил.

На душе потеплело, словно родственную душу встретил, амнезия растворилась и старый мир связывает нас крепче брачных уз.

Вдыхаем солёный воздух, двигатели мерно гудят, неназойливо, порывами, доносит запах дизтоплива, мимо проплывают берега, у причальных стенок стоят военные корабли, между ними затесался плавучий док, вдали просматриваются контуры морских кранов. Иной раз, мимо проходят катера, пыхтят буксиры, на нефтебазе заправляется топливом МПК. Множество чаек кружат в небе, хрипло ругаются друг с другом.

Катя порылась в сумочке, вытащила свежую булочку:- Будешь? — протягивает половину.

Отрицательно повёл головой. Тогда она нащипала крошек и кидает в воздух. Глазастые чайки мигом узрели лакомство, с криками планируют, щёлкают клювами. Одна из них, даже садится на леера, вытягивает шею в сторону рыжеволосой девушки, осторожно перебирает лапами.

Катя вытягивает ладонь с кусочком булочки, птица подскакивает, ударяет жёстким клювом по пальцам и, довольная взмывает вверх. Катя смеётся, потирает ладони друг о дружку:- Чуть пальцы мне не отхватила!

Вскоре выходим к устью Чёрной речке. Здесь небольшая бухточка, справа — Малый Инкерман, слева — Большой Инкерман. Швартуемся, ловко заброшены на кнехты канаты, матросы помогают пассажирам выйти. Оказываемся на берегу, рядом гремит состав, мелькают вагоны и сквозь шторки выглядывают любопытные лица, Москва - Севастополь.

Идём вдоль путей, народа мало, все или на работе, или уже сели на катер. Впереди мост, он разграничивает море с речкой. По бокам уже виден камыш, стрижи носятся у самой поверхности. Неужели ещё мошки остались, вроде как, холодно уже?

Входим во владения Пещерного монастыря, в пустынном тоннеле гулко стучат шаги, такое ощущение, что заходишь из одного мира, а выходишь — в другой. Это почти правда, стоит нам только выйти с противоположной стороны, как окружает тишина, мрачные скалы высятся над головой, два орла планируют на огромной высоте.