Андрей Стригин - Последний блюз ночных

• Название: Последний блюз ночных
• Автор: Андрей Стригин
• Жанр: Фэнтези

Нереальная фантастика. Душа это информация, а кто владеет всей информацией тот — Бог. Об этом знают и драконы и низшие армии из оборотней и упырей. Идёт война и кто победит — неизвестно.

---

Вскоре выбегаем за территорию аэродромов. Лес вплотную примыкает к бетонным заборам. В отдалении виднеются сторожевые вышки, на которых замерли бойцы с автоматами.

Сворачиваем в лесную зону. Она окружена несколькими рядами колючей проволокой, а между ними, путанка. Подходим к КПП, нас тормозит сержант и два рядовых с автоматами, выходит старший лейтенант. Предъявляю документы, внимательно рассматривает, отдаёт честь. Входим в лес — вокруг берёзы, листва почти вся под ногами, приятно шуршит, запах одуряющий. Идём по едва заметной тропе, по ней ходят на ЗКП, но на пол дороге нам придётся свернуть в сторону заброшенного метро.

В этих местах практически не бывает людей, спешат на службу, редко сходят с тропы. В отдалении есть грунтовая дорога, один раз по ней ездили, колдобина на колдобине. ЗКП настолько сильно замаскировано, что, даже можно стоять на нём и не знать, что под ногами целая сеть ходов, кабинетов, гудит аппаратура, службы несут вахты. Вход, как в подводную лодку — массивная круглая дверь с надёжными запорами. Можно лишь догадываться, что происходит под землёй.

Природа вокруг нетронута, первозданна. Листья, вперемешку с сучками и мхом, покрывают всю поверхность, заманчиво блестят шляпки мокрых грибов, изредка шныряют молчаливые лесные птицы. Говорят, здесь много кабанов, да и косули не редкость — заповедник по неволи, людей нет, и как успокоилась природа.

Первый ориентир замечаем сразу, заброшенный ещё с войны, перекорёженный проржавевший почти насквозь, грузовик. Выходим к нему, у бесформенных колёс расстилаем карту. С умным видом склоняюсь, шлёпаю губами, пальцем пытаюсь очертить маршрут.

— Обойти надо, — Осман присаживается рядом, — видишь эти цифры, Кирилл, здесь ров, а тут возвышенность.

— Откуда ты всё знаешь? — пихаю его в бок.

— Кто на что учился, — невозмутимо отвечает аварец.

— А это что? — тычет веточкой Герман Ли.

— По видимому это и есть заброшенное метро, — делаю предположение я.

— Близко.

— Это на карте близко, ползти и ползти, к вечеру успеть бы. НЗ взяли?

— Как без этого, — улыбается раскосыми глазами кореец.

— А я забыл, — обречённо вздыхаю, а в животе, начинает подсасывать.

— Поделимся, — успокаивает Осман. Его лицо как всегда сурово, глазами простреливает окружающий лес, кажется, ещё мгновенье и полетят в разные стороны ветки, словно скошенные автоматной очередью. Наверное, не врал, говоря, что у них в каждом доме имеется оружие. На стрельбах все десятки, АКМ разбирает и собирает быстрее всех, словно, тяга к оружию у него закреплена на генетическом уровне. Автомат на плече, стволом вниз. Изредка поправляет, но с плеча не снимает. Я с Ли, то в руках их несём, то целимся. И так хочется пострелять! К сожалению, признаю сей факт, ну и дилетанты мы. Странно, что эту операцию, генерал Щитов доверил нам, а не бойцам из роты Обороны. Может, не считает её серьёзной? Скорее всего, да. Что там волку, против трёх АКМов.

С маршрутом определились. Незаметно как, но Осман возглавил наше движение. Нюх у него звериный, да и сам похож на хищника, даже белки глаз порозовели. Герман Ли идёт по середине, я замыкаю шествие.

Ощутимо темнеет, дует холодный ветер, зябко и неуютно. Наконец лес редеет, виднеются заброшенные строения: железные балки, перекорёженные металлоконструкции, горы строительного мусора — сейчас укрытые толстым слоем земли и заросшие густой травой — картина мрачная, особенно, при наступлении темноты.

— Место, в плане засады, очень выгодное, — хмурится Осман.

— Не мели чушь, волчара что ли, с гранатомётом засел, — смеюсь я.

— Я говорю то, что чувствую, — не обращает на мою иронию аварец. — Нам бы обойти это место с той стороны, а Герман, пусть здесь заляжет.

— Осман, ты в своём уме, мы что, на войне? Бегом! — вот мнительный горец, я смело бегу к развалинам, даже автомат не стал стягивать с плеча. Краем глаза вижу, как петляет Осман, прыскаю от смеха. Вот умора!

Автоматная очередь застаёт врасплох. Я останавливаюсь, словно громом оглушённый и кручу головой, словно гусь перед колёсами грузовика.

— Ложись! — орёт Осман.

Ещё одна очередь выбивает клочки материала, и живот обжигает боль. Как куль заваливаюсь на землю.

Осман подкатывается ко мне, непрерывно отстреливаясь, оттаскивает под разбитые балки. Там уже, забившись в угол, клацает зубами Герман Ли, но всё же пытается стрелять, высовывая ствол из-за камней.

— Так всегда бывает, не обстреляны ещё, — успокаивает нас Осман.

Но мне безумно стыдно. Надо же, едва в штаны не наложил! Целый лейтенант, хренов!

Кровь струится из-под ткани, но от стыда, даже боли не чувствую, а сознание легонько уплывает, словно воспаряю в небо.

— Перевяжи! — рычит Герману Осман, не переставая поливать огнём темнеющие развалины.

Очнулся резко, в рот льётся вода.

— Кого-то загасил, — неуверенно говорит Осман. Достаёт из пилотки иголку, слюнявит нитку. Чего это он шить собрался? Удивляюсь я.

Осман бесцеремонно разматывает повязку, из-под которой, не переставая, льётся кровь, стягивает края раны и смело тычет иглой.

— Блин! — взвываю я, но стискиваю зубы. Жду, когда аварец закончит шить. Игла с хрустом входит в кожу, выходит с другой стороны раны, Осман делает узелок и, вновь мучения.

— Я так собак своих зашивал, — с мрачной улыбкой говорит он. — Тебе повезло, печень не пробило. Сейчас подорожника разомну и забинтуем. А ты молодец! — неожиданно хвалит меня, — когда шил своих собак, они сильнее выли.

— Непонятно, кто это в нас стрелял? — кривясь от боли, говорю я.

— Такое ощущение, именно нас ждали, словно навёл кто-то, — замечает Осман.

— Этого не может быть. Прапорщик Бондар, никому бы не смог сообщить и зачем ему. А больше, о нашей операции никто не знает, — но внезапно вспоминаю внимательный взгляд генерала Щитова. Чушь, какая! Отбрасываю нехорошую мысль. Не будет ради какого-то зелёного лейтенанта мараться целый генерал. Да и повода нет. Может, ревнует к дочери? Глупо, перевёл бы в другую часть или, вообще, с армии выгнал. Но кто же? Может, случайность? И всё же, во мне гнездится уверенность, это не просто так, я согласен с Османом, ждали нас.

— Знаешь, что больше всего не понятно, это то, почему тебя не убили? — неожиданно заявляет аварец. — С такого расстояния не попасть невозможно.

— Наверное, не снайпер, — ухмыляюсь я, закашлялся и едва сознание не теряю от боли.

— Или наоборот, снайпер, — загадочно изрекает Осман. — А может, от метро нас отгоняли.

Гл.8

Некоторое время Осман осматривает развалины, где, по его мнению, он сразил автоматчика. Приходит растерянный, задумчивый, в глазах непонимание и в связи с этим, страх.

— Ушёл? — догадываюсь я.

— Его точно подстрелил. Хорошо подстрелил! Всё в крови, как с барана кровь спустил.

— И где же он?

— Ушёл, даже автомат унёс. И ещё, волк там, всё же есть, я видел его следы. Что делать будем?

— В часть идти, — мрачно заявляю я. — Одних вас туда не пущу, сам идти не могу. Ли, помоги подняться!

Как трудно и больно идти, нитки скрипят, кровь сочится, мучает жажда. Ежеминутно накатывает дурнота, ноги дрожат, перед глазами огни. А ведь точно, огни! С трудом воспринимаю реальность, перед нами КПП. Меня укладывают на жёсткий топчан, вливают воду. Старший лейтенант объявляет тревогу, скоро прибудет рота Обороны, а меня увезут в госпиталь. Как жаль, со Стелой не попрощаюсь. Перед глазами появляется её видение, но за ней стоит, крепко сжав губы, генерал Щитов. Я отмахиваюсь, они исчезают, а им на смену выплывает полковник Белов, он улыбается, словно добрый дедушка, острый клык зловеще блестит:- Вот как бывает, Кирилл, — говорит он, и я отключаюсь.

Госпиталь в Подольске — операцию сделали, сижу на уколах и таблетках, здоровье стремительно возвращается. Главврач удивлён скоростью заживления и, хотя печень была не задета, ранения весьма серьёзные, мог изойти кровью. Хорошо, Осман, в своём селении, научился зашивать своих собак, вот и пригодился опыт.

С неба срывается первый снег, но я не ухожу из больничного парка, здесь тихо и спокойно. Кутаюсь в толстый халат, катаю в кармане свой чёрный камень. Не знаю почему, но он всегда со мной и не теряется. Я уже стал считать его своим талисманом. Как хорошо, что пули по нему не попали.

По парку, в одиночку и небольшими группками, прогуливаются пациенты, кого-то везут на инвалидной коляске. В Подольске много солдат и офицеров с ранениями, в Афганистане в полном разгаре война. Меня тоже причисляют к афганцам, так как — пулевое ранение, устал доказывать, что это не так. Но с интернационалистами у меня сложились дружеские отношения.

Началось с того, как нам в палату привезли лейтенанта без ноги, моего ровесника, может, на год старше. К слову сказать, в этой палате я единственный, кто не воевал и начались у того проблемы. Злой, постоянно напивается, затем кидается костылями. Смотрю на него, а сердце зашкаливает от жалости, но таких ребят жалеть нельзя, клин клином необходимо вышибать.