Александр Широкорад - Взлет и падение Османской империи

• Название: Взлет и падение Османской империи
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-5687-9

Как возникла Османская империя? Как при жизни одного поколения небольшое азиатское государство стало самой сильной империей Европы и Азии? Можно ли объяснить это лишь агрессивностью и жестокостью турецких войск или «пассионарностью» турок, о которой нам талдычат весьма далекие от военной истории ученые? А может, это была естественная реакция исламского мира на 400-летнюю агрессию католической Европы на Средиземном море и Ближнем Востоке? Причем эта реакция усугубилась первой в истории человечества полномасштабной социальной революцией и идеями равенства всех подданных империи, провозглашенными турецкими султанами.

Об этом и многом другом читатель узнает в очередной книге историка Александра Широкорада.

---

В 1499 г. кызылбаши во главе с Исмаилом Сефевидом вторглись во владения ширваншаха в Северном Азербайджане и опустошили Ширван. Затем они двинулись на юг и разгромили главные силы Ак-Койюнлу. В 1502 г. Исмаил занял Тебриз и был объявлен падишахом Персии, а Тебриз стал его столицей. Так было положено начало сефевидскому государству (1502—1736).

Над исламским миром нависла страшная опасность. Португальцы появились в Красном море и Персидском заливе, испанцы одну за другой захватывали арабские крепости на африканском побережье Западного Средиземноморья. А с востока двигались орды «красноголовых» головорезов. Взоры всех суннитов были обращены к Константинополю. Только османы могли спасти исламский мир.

Глава 9 Захват османами Египта и Ирака

Агрессия Запада и бесчинство кызылбашей резко усилили туркофильские настроения у арабов Северной Африки и Ближнего Востока. Только османы могли спасти их от крестоносных пиратов и красноголовых фанатиков.

Историки Западной Европы, России и СССР объясняли создание огромной Османской империи исключительно качественным и количественным превосходством турецкой армии. Элементарный расчет показывает, что подобное суждение справедливо лишь в отдельных случаях, а в целом представляет грандиозную фальсификацию истории.

На самом деле турецкие завоевания XV—XVI веков объясняются в первую очередь поддержкой народных масс, точнее, большинства населения соответствующего региона или, по крайней мере, существенной его части.

Попытки дать объективный анализ успехов турок крайне редки в отечественной и иностранной литературе. Так, Н.А. Иванов писал: «В XVI в. престиж османов был очень высок. Как на Востоке, так и на Западе было много поклонников турок, особенно среди угнетенной и эксплуатируемой части населения. На Балканах и в Венгрии, в Западной Европе и России "отыскивались, — говоря словами А.Е. Крымского, — большие группы людей, которые, каждая в силу далеко не одинаковых соображений и настроений, не только без ужаса помышляли о грозящей возможности турецкого нашествия и завоевания, но даже прямо желали этого".

В арабском мире наблюдалась аналогичная картина. В Магрибе крестьяне и жители городов воспринимали турок не иначе как покровителей и спасителей. Тунисский историк Ибн Абу Динар (XVII в.) с радостью отмечал каждую победу османского оружия. У арабского анонима XVI в., составителя "Аль-Газават" — героического повествования о подвигах братьев Барбаросса, а также в кабильских народных песнях турки-османы предстают как защитники простых людей, как отважные и искусные воины, беззаветно сражавшиеся с врагами ислама. В кабильском фольклоре высшей мерой похвалы было сравнение с турком. На Востоке, в частности, в Египте, преобладали такие же настроения. С течением времени они приобрели характер бездумной традиции, глубоко укоренившейся в сознании многих поколений. Даже такой египетский историк-аристократ, как Абд ар-Рахман аль-Джабарти (1754—1825), который от всей души ненавидел турок, отдавал дань этой традиции. "В начальную эпоху своего правления, — писал он, — они [османы] были самыми лучшими из тех, кто стоял во главе уммы после халифов, ведомых правильным путем".

Туркофильство в арабском мире, как и в Европе, было основано на непомерной идеализации османских порядков. В грядущем приходе османов народ видел отрицание всех зол и пороков, присущих арабскому восточнофеодальному обществу. В противовес собственным правителям османы представали как поборники правды и справедливости, как защитники шариата, которым Аллах дарует победу.

Взятие Константинополя в 1453 г. и дальнейшие успехи турок объяснялись не иначе как божественным промыслом. Считалось, что сам Бог направляет оружие османов. "Турки, — писал Дмитрий Кантемир (1673—1723), — рассматривают божественное провидение как единственную причину побед и не придают никакого значения численности, искусству и доблести людей". Многие, если не большинство, были убеждены, что турки находились под покровительством Всевышнего. Зачастую их просто рассматривали как орудие в руках провидения. Накануне османской оккупации в Каире часто говорили о вещих снах и видениях, предрекавших гибель мамлюкского султаната. О взятии Туниса в 1574 г., согласно народной молве, просил сам Сиди Махрез — святой покровитель города, который явился во сне Селиму II.

Как и в Европе, на Востоке победы турок воспринимались как кара Бо-жия, как возмездие неправым правителям. Даже Ибн Ийас (1448—1524), выходец из высшей мамлюкской аристократии, следующим образом заключил свое повествование о битве на Дабикском поле (Мердж-Дабик) в 1516 г.: "И было это в книге предначертаний. Никто: ни султан, ни его эмиры не проявляли беспристрастия и справедливости в делах мусульман. И воздалось им за их поступки и умыслы; и Бог всевышний предал их власти сына Османа, чтобы произошло с ними то, что случилось"»{23}.

Итак, подавляющее большинство мусульман-суннитов считали, что османы выполняют волю Аллаха. Ну а противоречить воле Всевышнего....

Да что арабский мир... По всей Европе ходили фантастические слухи о царстве справедливости у османов. Появились даже туркофильские издания, к которым, замечу, султаны не имели никакого отношения. Так, рыцарственный «турок» из одноименной драмы поэта XV века Ганса Розенплюта защищает замученных купцов и крестьян. Он всегда на стороне бедняков, которые своим трудом кормили господ, «получая взамен за это лишь новые тяготы». Турок обещает «реформировать и наказать аристократический мир».

А.Е. Крымский писал, что в произведениях И.С. Пересветова султан Мехмед II «с любовью обрисован как тип царя, который жестоко расправился с неправедными вельможами, но зато своей жестокостью к ним вводит в свою землю всеобщую справедливость»{24}. Пересветов восторгается Мехмедом II, велевшим с нерадивых и лживых судей живьем сдирать кожу, на которой написать: «Без таковые грозы не мочно в царство правды ввести»{25}.

А первый социалист-утопист Томмазо Кампанелла (1568—1639) советовал во всем подражать мусульманам и «ввести ряд реформ на турецкий манер».

Даже Мартен Лютер (1483—1546) утверждал: «Многие требуют прихода турок и их управления... Слышу я, что есть в немецких землях люди, желающие прихода и владычества турок, которые хотят лучше быть под турком, чем под императором и князьями».

Морские гёзы, боровшиеся с испанцами за свободу Нидерландов, носили шляпы с серебряным полумесяцем и вышитой надписью: «Лучше турки, чем папа».

Греки на островах Эгейского моря ненавидели крестоносцев за преследования православной церкви и страшные поборы, и видели в османах своих освободителей.

Да, турки разрушили часть православных церквей, но в целом в империи имела место веротерпимость как к христианам, так и к евреям. «В европейских общинах XVI—XVII вв. наблюдался настоящий приступ османофильской эйфории. Евреи Европы рассматривали

Османскую империю чуть ли не как рай на земле. После пятого Латеранского собора (1512—1517) турки-османы выступили в роли активных покровителей Реформации. Они всецело "поддерживали протестантское дело и руководство, где это только было возможно". В своих посланиях (намэ-и хумаюн) к "лютеранским беям Фландрии и других испанских владений" османские султаны осуждали католицизм, "отвергаемый как исламом, так и лютеранством", и призывали вождей нидерландских гёзов координировать свои действия с морисками Испании и со всеми теми, кто борется против "папы и его мазхаба"»{26}.

Спору нет, в Османской империи был хоть и своеобразный, но тем не менее феодальный строй, благо, иных экономических отношений тогда и быть не могло. Но турецкий феодализм можно с известной натяжкой назвать «народным феодализмом». Турецкие сановники в основном были выходцами из крестьян. И они везде представляли себя как защитников интересов простых тружеников земли. Султан Сулейман Великолепный требовал от своих пашей «обращаться с нашими подданными так, чтобы крестьяне соседних княжеств завидовали их судьбе». Селим I в завоеванном Египте раздавал бедноте мясо, освободил феллахов и бедных горожан от трудовой повинности в пользу армии, возложив ее на айянов и зажиточную часть населения. А под своими стихами, высеченными у каирского ниломера, он подписался: «Хадим аль-фукара Селим», то есть «Служитель бедняков Селим».

Турки подчеркнуто жестоко наказывали за любое неуважение к крестьянскому труду. Хронист Бартоломео Георгевич во время персидского похода 1533 г. «видел спахия, обезглавленного вместе со своим конем и слугой, потому что конь, оставшись без привязи, забрел на чье-то поле». Не менее жестоко турки расправлялись и с кочевниками, веками грабившими крестьян.

Переходя к Египту, отмечу, что там правящий класс — мамлюков — ненавидели и мусульмане, и христиане. Простые люди обеих конфессий были настроены протурецки.