Яна Долевская - Горицвет

• Название: Горицвет
• Автор: Яна Долевская
• Жанр: Исторические любовные романы

Когда-то давно, как рассказывают, на самом дне этого оврага, в зарослях, был устроен схрон разбойников, наводивших ужас на всю округу. Они грабили и убивали проезжих купцов, помещиков, не брезговали, впрочем, и более мелким людом, даже нищими. А еще прежде, когда поблизости не было нынешних деревень, говорят, в нем находили пристанище целые волчьи стаи. С тех самых пор, а с каких именно, теперь точно никто не скажет — не то еще смутно памятных прадедовских, не то с еще раньших, тихих и темных, — это гиблое место и прозвали Волчий Лог. От него и по сей день никольские мужики, и особенно, бабы и ребятишки, старались держаться подальше. Уж больно страшные были, перепутанные с еще более жуткими вымыслами, окутывали это «заклятое урочище».

---

— Он самый, нарушает, вишь.

— А я что говорю, — подхватил Тимофеев. — Я, Соломон Иваныч, предупреждал их милость. А они мне, пустяки, мол. И вот видите, что вышло.

— Вижу, вижу. — Тот, которого Тимофеев назвал Соломном Ивановичем — человек — обезьяна — бегло оглядел Юру шустрым живым взглядом и добавил, обращаясь к городовому: — Э-э, любезнейший, вы подождите минутку. Тимофеев, сделай, братец, милость, позови Грега. Он здесь как раз недалеко, в клубе. Ему будет любопытно увидеть. Тимофеев, кивнув, тотчас удалился, а городовой отчего-то нахмурился.

— Чего тут любопытного? Не положено.

— Полноте, любезнейший, что вы такое говорите, что тут собственно такого…э-э… — Соломон Иваныч как-то изощренно ловко выложил свою руку из кармана и переложил ее в карман городового, все еще продолжавшего цеплять Юру за шиворот. Мало кем замеченный жест, тем не менее, имел выдающиеся последствия — городовой перестал поддерживать Юру за шкирку.

— Ладно. Никуда не денется. А вы чего рты раззявили, — рыкнул он в сторону зевак. — А ну, разойдись, нечего, нечего, тут вам не в цирке. Не положено.

— Да, господа, прошу вас, — поддакнул Соломон Иваныч. — Ничего интересного. Расходитесь.

Емельяныч начал усиленно расталкивать особенно любопытных, направляя их подальше в сторону от места происшествия. Впрочем, большинство зрителей рассеялось, не дожидаясь принуждения. Когда возле автомобиля остались лишь городовой, Юра и Соломон Иваныч, к ним подошли еще двое. Впереди, не спеша, раскуривая на ходу сигару, шел высокий широкоплечий Грег, он же Чернявый, в распахнутом щегольском пальто, за ним — упитанный Тимофеев в пышной ливрее. Юра зажмурился и непроизвольно вздохнул. Ему вновь стало страшно.

Грег сдержанно поприветствовал собравшихся и с заметным недоверием посмотрел на Юру.

— Вы, юноша, выбрали весьма неудачный день для вашей проделки, — сказал он помедлив и насмешливо сощурил холодные глаза. — Со вчерашнего дня в баке почти не оставалось бензина. Его только завтра утром обещали доставить из Нижеславля. Но, впрочем, может быть, это не вы вздумали угнать мой шпиц?

Юра вздрогнул от такого неслыханного оскорбления. «Угнать? Да за кого он меня принимает!»

— Он, он. Больше некому. Вишь, как зыркнул волчонком, — сказал Емельяныч, попробовав встряхнуть Юру для острастки.

— Оставьте его, — небрежно, но с грозной ноткой в голосе возразил Грег. — Итак, кто же это сделал?

— Я. — Юра почти равнодушно посмотрел на Грега. Сказав правду, он, безусловно, навлекал на себя неизбежный позор, но, не сказав, потерял бы нечто столь важное, для чего у него пока не находилось слов. Грег не сводил с него холодных глаз.

— Я не хотел, чтобы так вышло.

— Что именно?

— Я не собирался угонять вашу машину.

— Не верьте ему, господин Грег, — взревел Тимофеев, — врет, врет, проклятый чертенок.

— Окажите мне такую любезность, Павсикакий Анимподистович, — прервал его Грег, — передайте старшему коридорному, чтоб мне приготовили через час ванну.

Тимофеев обиженно притих, но, чуть-чуть помявшись, послушно поплелся к гостинице.

— Так зачем же вы все-таки отогнали автомобиль на эту улицу? — снова спросил Грег.

— Я хотел покататься, — ответил Юра, смущаясь и чувствуя, что краснеет до самых корней волос.

Так стыдно было почему-то выглядеть маленьким мальчиком в глазах этого большого, смеющегося над ним, человека. А то, что Грег подсмеивается, да еще получает удовольствие от всего этого комичного расследования не вызывало сомнений. Но именно в ту минуту, когда Юра подумал об этом, во взгляде Грега произошла какая-то странная перемена. Он целиком сосредоточился на Юрином лице.

— Послушайте, молодой человек, — сказал он, стряхнув пепел с сигары и обдавая его смешанным запахом душистого дыма и вина, — вы мне сейчас удивительно напомнили… Послушайте, у вас есть… ну, скажем, сестра?

— Да… Есть… она, да. — Юра недоумевал. В самом деле, при чем тут его новорожденная сестра?

— Я так и думал. — Грег отвернулся, возвращаясь к прежнему холодновато-насмешливому тону. — И увлеченность автомобилями у вас, очевидно, семейственная, как и эта двусмысленная способность без видимых причин заливаться румянцем. Вот что… — он окинул взглядом Емельяныча и своего неказистого приятеля. — Ты разберись тут, Соломоша — сказал он, обращаясь к последнему. — И пришли кого-нибудь, чтобы машину оттолкали обратно, пока какой-нибудь здешний умник не разобрал ее на утиль.

— Как это то есть? — возмутился городовой. — Тут вам, господа, ни абы что, а место происшествия. А вы тут распоряжаетесь. Не положено.

— Успокойтесь, любезнейший, — прервал его сахарным голосом Соломоша. — Мы сейчас с вами обо всем договоримся. — И ласково осклабившись, добавил:

— Разве вы не видите, что владелец автомобиля не желает продолжать разбирательство и давать какой-либо ход делу?

— Совершенно верно, — подтвердил Грег, — не желаю. По-моему, этот молодой человек — он кивнул на Юру, — и так достаточно пострадал. Кстати, молодой человек, почему вы все время держитесь за плечо?

— Ушиб, кажется, — сквозь зубы проронил Юра.

— В самом деле? Подойдите-ка сюда, поближе. — Грег указал Юре, как ему показалось, на самое яркое место под фонарем.

Расположившись там, он повелительно предложил Юре снять его фальшивое пальто и принялся бесцеремонно ощупывать доверчиво подставленное больное предплечье. Осмотр сопровождался короткими вопросами, вроде: «Здесь больно? А здесь?». Юра был так сбит с толку, что едва-едва бурчал что-то в ответ. Но так как больное место вскоре само себя обнаружило, Грег почти обрадовался: «Да у вас заурядный вывих».

Юра еще запомнил любопытные взгляды Емельяныча и Соломоши, обращенные в их сторону. Запомнил шелест подъехавшей пролетки, из которой вышли полицейский полковник, кажется, это был сам полицмейстер, и еще один, вроде как участковый пристав, их вопрошающие и несколько недоуменные взгляды. Запомнилось и то, с каким безразличием встретил их появление Грег. Он едва кивнул им, продолжая сидеть перед Юрой на корточках, твердо сжимая его больную руку двумя пальцами. Затем он быстро встал, словно бы слегка потянул Юру к себе, а потом произвел сильное и резкое движение, от которого Юра невольно вскрикнул. Наступившее спустя несколько секунд облегчение, вызванное прекращением нудящей боли в плече, было так удивительно, что Юра не сразу расслышал и осознал звучавшие над ним голоса:

— Что, так лучше?

— Полковник Петровский… участковый пристав Васюхин… С кем, позвольте спросить, имею честь…

— Грег…

— А вы?

— Соломон Иванович Шприх, поверенный господина Грега.

— Что здесь произошло?

— Так что, ваш высокбродь, вот энтот мальчишка забрался вот в ихний автомобиль, да и расшибся им об тумбу, какую изволите видеть акурат напротив Собрания. От чего причинен ущерб городской собственности. Среди обывателей убитых и покалеченных нет.

— Мальчик пострадал, получил небольшой вывих…

— А ваш авто?

— Что? А, нет, с ним все в порядке.

— И как же зовут нашего юного Рональдо?

— Как ваша фамилия?

— Почему он молчит, что с ним?

Юра не сразу сообразил, что говорят о нем. Но, поняв, тотчас откликнулся.

— Коробейников.

— Вот те на. Стало быть, доктора сынок.

— То-то я смотрю, физиономия у него какая-то такая, неблагонадежная, прямо сказать.

— Выходит, сын известного отца. Весьма надо сказать известного, хотя я и не имею ничего против его врачебной практики, и, так сказать, деятельности общественно полезной, однако… Должен сообщить, вам, господин Грег, что поднадзорное положение данного лица… то бишь, отца этого…э-э…

— Как говорится, яблоко от яблоньки не далеко падает.

— И может иметь, так сказать, двоякие последствия.

— Я бы хотел избежать всяческих последствий для кого бы то ни было. Надеюсь, полковник, вы меня понимаете. Прошу принять мое заявление, как вполне официальное. Я считаю инцидент исчерпанным и как бы не имевшим места. Материальные убытки городу, если таковые обнаружатся, я готов возместить.

— Позвольте, но… Нет, я, конечно, понимаю ваше положение, ваши благородные намерения, так сказать. Желание сгладить последствия, естественные для человека приезжего и пользующегося гостеприимством, но, хочу заметить, что речь здесь, как я понимаю, идет о противуправном поступке, имевшем в себе угрозу общественному спокойствию.

— Полагаю, мы могли бы решить этот вопрос.

— Конечно, и однако, вы не совсем…

Юра наблюдал изменения в выражении лиц, изменения в тоне и модуляции голосов и находил, что только одно лицо и один голос все время оставались неизменными — лицо и голос Грега. В них не было ни малейшего волнения, ни даже секундного замешательства. Чем больше он смотрел на Грега, тем больше убеждался — человек, так или иначе причастный к техническому прогрессу, будь то пилот аэроплана или водитель автомобиля, не может быть дурным, и уж конечно, он не может быть трусом. И, конечно, он, Юра, сильно ошибался, когда думал, что Грег не достоин своей великолепной машины. Теперь его мнение изменилось на прямо противоположное. Да, вот это настоящий автомобилист, а не какой-нибудь рохля, шляпный мастер. Тут уж ничего не скажешь. Такие, наверное, все эти люди, принадлежащие тому чудесному миру, в котором раскатывают блестящие авто, плывут между облаков серебристые дирижабли и порхают воркующие стрекозы аэропланов. И, вероятно, именно таким должен стать когда-нибудь сам Юра, если, конечно, завтра его не исключат из гимназии.