Александр Чиненков - Крещенные кровью

• Название: Крещенные кровью
• Автор: Александр Чиненков
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013

Полыхает Гражданская война. Молодой оренбургский казак Аверьян Калачёв, служивший санитаром в войске атамана Дутова, получает тяжёлое ранение. Его спасает и выхаживает Иван Сафронов, бывший купец, а ныне — глава секты скопцов. Благодарный Аверьян верит всему, что говорит Сафронов, и постепенно становится его верным соратником. У Ивана на нового адепта секты большие виды, и в какой-то момент Сафронов вынужден посвятить Калачёва в тайну скопческой казны, которую хранил долгие годы. Но эта же тайна, спустя годы, принесла Аверьяну и его родне лишь смерть и страдания…

---

— Кроме Ивашки еще неоскопленные в секте есть?

— Все оскопленные, кроме него.

— А кроме меня ешо хто знает об том, что ты мне поведала?

— Все знают, хто с нами из Тамбова прибыл.

— И не возмущаются?

— А кому это надобно — голос возвышать на руку дающую?

Аверьян, чтобы устоять на ногах, оперся на прилавок. Голова гудела, пот струился по лицу, язык прилип к нёбу. Он во все глаза смотрел на бледное лицо гостьи, пытаясь отыскать на нем хоть намек на подвох. Но как ни старался, так и не увидел и тени затаенной насмешки. Весь ее опустошенный вид говорил, как далека она от каких-либо шуток.

— Когда Иван Ильич тебя по дороге подобрал, — неожиданно прервала молчание Анна, — все уверены были, что не жилец ты. Вот он и решил из тебя осколок вынуть, а заодно и оскопить. Боялся позабыть, как это делается, вот и решил…

— А я вот взял и выжил, — скрипнув зубами, прошептал злобно Аверьян.

— Иван Ильич всем сказал, что он сотворил чудо, — продолжила Анна. — Всех убедил, что если бы не оскопил тебя, то ты бы обязательно помер.

— Выходит, я ему еще и подыграл, — еще громче и злее проговорил Калачев. — Помощь Хоспода Бога истинного он записал на свой счет?

Анна всплеснула руками.

— Хосподи, Аверьян, ты только Ивану Ильичу о сеем не говори, — зашептала она взволнованно. До нее, видимо, только дошло, что она наговорила-таки лишнего. — Он… он…

— Ничево не скажу никому, не трясися, — заверил ее Аверьян.

Они помолчали.

— Мыслю, ты явилася предложить мне што-то? — спросил Аверьян, посмотрев на притихшую девушку. — Или мне сее почудилося?

Та кивнула.

— И што же, дозволь узнать?

— Язык не поворачивается.

— Убить Ивашку задумала?

— Упаси Хосподи! — ужаснулась Анна.

— Тады што? Может, кастрировать, как он всех нас?

— Да.

— Ишь ты. А пошто ко мне с эдакой просьбой обратилася?

— Потому, что только ты сделать это сможешь!

— И ты для тово мне все понарассказывала, штоб привлечь на свою сторону?

— Да.

— Но с чево ты взяла, што я соглашуся на энто?

— Потому што сыновей твоих он оскопить собирается, — ответила девушка, видя, как потемнело лицо Аверьяна. — И еще жену твою, Стешу, полюбовницей делает. Ежели не хотишь мне помочь, то…

— Я убью ево! — взревел Аверьян. — Я ему не токо яйца отрежу, я ему все, што промеж ног болтается, с корнем выдеру! Я…

Аверьян вдруг увидел на пороге Ваську, и оставшиеся угрозы застряли у него в горле.

— Как ты вошел? — спросил он. — Дверь ведь была закрыта?

— Ты что-то путаешь, дядя Аверьян, — улыбнулся мальчуган. — Когда я подходил к лавке, из нее покупатель вышел… А может, это вор был, дядя Аверьян?

— Я, пожалуй, пойду, — засобиралась Анна. — Вы уж без меня тут разберетеся, кто тут заходил в лавку.

— Хоть убей, но я ничего не слышал, — нахмурился Аверьян. — А ежели хто и заходил, то пошто бутто вор тайно и скрытно?

Проводив девушку, Аверьян и Васька переглянулись.

— Што делать будем? — спросил первым подросток.

— Ясно што, пропажу искать, — ответил Аверьян задумчиво.

— Но в руках у нево ничаво не было…

Аверьян задумался. Не верить Ваське у него оснований не имелось. Но как этот человек открыл снаружи внутренний засов и незаметно проник в лавку? Он даже, видимо, не побоялся быть пойманным. И зачем?

— Слышь, Васек? — обратился он к мальчику. — А как тот покупатель одет был, не запомнил?

— Как же, запомнил, — ответил Васька, хмуря озабоченно брови. — Пинжак кожаный на нем и фуражка тоже из кожи.

Больше вопросов мальчику Аверьян не задавал.

5

Откровение Анны повергло Аверьяна в трясину жесточайшей депрессии.

— Хорошо хоть живой ешо, — озабоченно рассуждал Васька Носов, глядя на Ивашку Сафронова, зашедшего навестить больного в лавке. — Почитай всю ноченьку горел, как сковородка на керогазе.

— А што будет, ежели он скопытится прямо здесь? — спросил озабоченно Савва.

— В лавке его оставим или в больницу свезем? — поинтересовался Мехельсон, озабоченно вертя по сторонам хитрыми глазками. — Если люди прознают, что в лавке хворый, да еще умирающий — конец торговле!

— Нам он эдакий тожа не нужон, — пробубнил Савва. — А вдруг позаражает нас всех?

— Не в больницу, а к нам ево перевезем и знахарку позовем, — подвел черту под разногласиями своим веским словом Ивашка. — Оскопленный он, аль запамятовали вы об том? Поглядят на нево дохтора больничные, опосля слава об нас дурная пойдет, бутто своех адептов в беде и хвори бросаем!

Аверьян лежал на стареньком диване в подсобке, укрытый одеялом, не отрывая неподвижного взгляда от потолка, тихий и неподвижный, как покойник. После снадобий и отваров озноб его утих, жар спал, а тело в испарине стало вялым. Им овладели блаженство и покой.

Единственное, что тревожило душу, — воспоминание о детях и жене. Он никогда так сильно не тосковал по ним и никогда так не сгорал от острого, непреодолимого желания увидеть Стешу. Сейчас он воспринимал все намного глубже: свою любимую — как преданную и брошенную жену, а возвращение к ней — как очищение от скверны.

Дрожь глубокого необъяснимого предчувствия пробежала по телу. Словно в последнюю минуту ухватился он за руку спасения, протянутую кем-то с небес! Сегодня он окончательно, навеки освободится от ужасного, страшного сна, который являет собой действительность. А впрочем, эта действительность — так ли уж страшна и ужасна? Не замыслили ли Бог и Судьба эдак вот испытать его? Не постиг ли он теперь вещей, о которых стоило поразмыслить давно, проникнуть в суть?

* * *

За те три дня, которые Аверьян провел в молельном доме, он успел оправиться от болезни и встать на ноги. Но непонятное окружающим равнодушие не покидало его. «Пущай Ивашка оскопил меня, — думал он, — но што энто изменит теперь? Ведь яйца и елду в обрат не воротишь? И прошлова не вернуть!»

Анна гневалась на Калачева. Он словно раздвоился после болезни. Аверьян-скопец — потерянный, вялый и равнодушный. Аверьян рядом с ней — человек, способный к действиям и рассуждениям. А в общем и целом, Аверьян для всех — загадка.

— Пойми, — убеждала она. — Он же искалечил тебя. Твою жену полюбовницей сделал. Сыновей твоих к вере скопцовской приобщить собирается. Остановить его надо!

Аверьян упорно отмалчивался. Но Анна не прекращала попыток вывести его из апатии. Она увещевала, сочувствовала, наконец, бранила на чем свет стоит. И однажды в упор спросила:

— Скажи-ка мне наконец, Аверьяша, мужик ли ты или тряпка?

— Я то, што из меня сделали. Я скопец, — ответил он угрюмо. — Куды бы я ни пошел, што бы я ни сделал, всюду Ивашка, бутто тень бесовская, што за грешником завсегда везде ходит.

Калачев, кажется, впервые прямо посмотрел в глаза девушки, и она поняла, как тому действительно тяжело. Она взяла его за плечи и встряхнула:

— Ты знаешь, что я правду говорю. И когда я злюся, то режу правду-матку не за глаза, а прямо в лобешник!

Аверьян, удивленный новыми неожиданными интонациями в голосе девушки, поежился и трогательно вздохнул. Будто разрушительний смерч пронесся в его душе. Он опять вспомнил детей и Стешу. Нестерпимая боль сдавила грудь. Мужчина взялся руками за голову, ушел в другую комнату и заперся там.

На другой день, вечером, он встретился с Анной на улице, за забором, взволнованно поздоровался, торопливо предложил ей отойти куда-нибудь, где меньше народу.

— Возьмем лошадей, — предложила Анна. — Мальцы к реке собираются купать лошадок. А вместо них мы с тобой поскачем…

* * *

Уже стало смеркаться, когда они доехали до реки. Напоив лошадей, стреножили их и отпустили. Затем уселись прямо на песок у воды.

Прозрачная вода сверкала у их ног, и было видно белевшие на дне камешки. Над головою розовело закатное небо. Неподалеку слышалось довольное похрапывание пасущихся лошадей.

— Век бы отсюда не уходила, — грустно прошептала Анна. — Однако уж скоро ночь …

— Ну и што с тово? — с безразличием отозвался Аверьян. — Пущай себе настает. Нам-то што? Чай не заплутаем, кады в обрат поскачем?

Анна взяла его руку и прижала к своей груди. Они некоторое время любовались закатом, наслаждаясь тишиной и покоем темного летнего вечера.

— Все равно нам придется возвращаться на «корабль» наш сухопутный, — сказала она. — Сегодня большое радение. Наверное, еще ково-нибудь оскопят.

В ответ Аверьян пожал ее руку.

— Посидим еще. Не боися, в прелюбодеянии не уличат, — ухмыльнулся он. — Им всем щас не до нас.

Анна повернулась к нему вполоборота и усмехнулась.

— Что-то я не пойму никак, Аверьян, тебе что, вместе с яйцами мозги оттяпали? Я тебе уже вталдычивать устала, что жена твоя и дети в опасности, а ты… Ты почему от них открещиваешься, скажи? Они же зернышки из семени твоего, Аверьян? Ты должен оберегать и защищать их!