Евгений Будинас - Дураки

• Название: Дураки
• Автор: Евгений Будинас
• Издательство: Время
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94117-037-8

Все лица и события, описанные в этой книге, подлинные. Любые несовпадения имен, названий, фактов - случайность или оплошность автора, за что он приносит свои извинения читателю.

---

— Я с вами, Виктор Евгеньевич, абсолютно согласен, — сказал Ванечка Старкевич. — Вот вы бы с вашей творческой изобретательностью нам и подсказывали...

катька и данушка

Девушка у Ванечки была хороша, пожалуй, даже очень. В длинной до пят юбке с разрезом на всю длину, с короткой стрижкой темно-каштановых волос, бело-красной косынкой на шее и огромными подведенными глазищами «в стиле ретро» — оказывается, сейчас модны глаза в стиле ретро.

Глянув на нее, Виктор Евгеньевич подумал о быстротечности времени. Если, посмотрев на девушку, задумываешься о быстротечности времени, с девушкой все в порядке.

С Ванечкой тоже все было в порядке, но, видимо, из-за девушки, Ванечка на сей раз Дудинскасу не понравился. Перемещаясь рядом с ней, он колыхался, извиваясь, как шест, а останавливаясь, торчал, как ручка от лопаты. И вообще, несмотря на букетную торжественность, был почему-то похож на сельскую телеантенну с венчиком светлых кудряшек.

Ее звали Катька Сумарокова («так и в паспорте — Катька»), она училась в Колледже искусств, они гуляли; когда спустились с мельницы, она показала Виктору Евгеньевичу альбомчик с фотографиями своих «последних работ». Картинки ему понравились, тогда Катька рассказала, что мечтает поступить в местную Академию художеств.

Дудинскас спросил:

— А почему не в Париж?

Катька смутилась, расслышав за вопросом похвалу. Но она же патриотка родной Республики, ей не надо в Париж, она оказывается, никогда не смогла бы бросить свою бацькаўшчыну...

За десять лет, пока Виктор Евгеньевич занимался бизнесом, Катька росла и выросла, некая Родина у нее появилась, родная мова, и флаг. Уже, оказывается, выросли молодые люди, которые и дома, и на улице, и на занятиях общаются на родном языке, которые вообще не проходили историю КПСС, а наоборот, узнавали из новых программ про Великое княжество, про Народную Республику, учились гордиться доблестью предков и превыше всего ценить незалежнасць.

Вообще-то они приехали втроем. С ними — молодой американец Данушка. Из семьи украинских эмигрантов первой волны. Полное имя Богдан Андрушкин: Богдан, Богданушка, Данушка, Данушка. Работал он на радио «Свободная волна», где и Стреляков, но, кроме того, прекрасно пел, хотя специально и не обучался.

В прошлый его приезд в Дубинках устроили национальный вечер. Приехали неформалы, Данушка пел под гитару на мове, они расчувствовались и ходили за ним в умилении, как за иконой в Крестный ход и всё повторяли, что он и Голос, и Совесть бацькаўшчыны, ее Национальная гордость и даже ее Флаг. Пел Данушка и по-французски, и по-английски, и по-украински, но этого старались не замечать.

Дошли до того, что принялись беднягу уговаривать остаться здесь навсегда, не в Дубинках, разумеется, а вообще на Родине, про которую он так поет.

Пел Данушка и впрямь чудесно, но Дудинскас возьми Да и скажи вслух, что подумалось:

— Боже, какая же это несчастная страна, если для того, чтобы стать тут «символом нации», надо не здесь родиться, никогда здесь не жить и даже по национальности быть американцем.

Сегодня в доме Дудинскаса едва Данушка настроился, едва запел, едва пошел выводить колена своим чистым и звонким голосом — вот жаўрук, вот салавей, весновы шпак, вешнеўка-калакухалка![117] — Катька вспыхнула, взметнулась. Слушать она пристроилась на лестнице, тут поднялась, коленку в разрезе выставила, косынкой-флагом взмахнула — что тебе Свобода у Делакруа:

— Данушка, бля, оставайся! — с такой тоской по родине, как будто ее оторвали.

— Катька, дрянь, учи английский.

Что за проклятие над всеми здесь, когда даже за независимость тут радеют так, что приходят к чему-то противному.

Катьке Сумароковой, дурехе, в Париж бы с ее талантом и заводным характером обрываться после колледжа, чтобы болтаться там каким-нибудь юным Ван Гогом или Марком Шагалом. Не должно было так случиться, чтобы художник, да и любой человек из идейных соображений не мог бы уехать в Париж; где такое видано, какому голландцу или испанцу что-то иное здесь в голову бы пришло, кроме нормального перемещения в пространстве? Ведь сорвись она, может быть, хоть один талант был бы спасен. Так нет же, они американца Данушку сюда притянуть готовы, чтоб и его осчастливить привязанностью к бацькаўшчыне... Чтоб и у него — квасной, местечковый патриотизм, мова, независимость, долг и флаг... Катька Сумарокова — честная деваха, она не может уехать, это Симону Позднему, Тушкевичу и всем остальным патриотам удалось, они не впустую старались, но что же теперь? Раскачали лодку, вручили юнакам i дзяўчатам флаг, напичкали их идеями и выпрыгнули на сухой берег, сдав их за ящик гвоздей, за разбирательства, кто самый главный?

идите в библиотеку

Но нет, Ванечка Старкевич все же не просто отдохнуть прикатил. Это о нем Виктор Евгеньевич слишком хорошо подумал.

Решив поднять флаг и начать революционную деятельность, приняв, как он выразился, на себя ответственность и глядя далеко вперед, Ванечка приехал к Дудинскасу за советом. Сначала только за советом. Он помнил, как они сражались с Галковым, как классно (он так и сказал «классно») Виктор Евгеньевич тогда ими руководил.

Но Виктор Евгеньевич его разочаровал. Нет, не тем, что стал советовать Ванечке учить английский, тем более что английский, и достаточно неплохо, Ванечка откуда-то знал. И не тем, что стал его отговаривать. Просто Дудинскас был уже совсем не тот. Он уже откувыркался.

Глядя на Ванечку, он вспомнил, как это было тогда трудно — отрываться от нормальной жизни, от работы, от домашних проблем и заставлять себя, взобравшись на лавочку возле гастронома и взяв мегафон, начинать проповедь. Рядом с тем же Тушкевичем... Пока кто-то из прохожих что-то оскорбительное не кинет, а ты в ответ не огрызнешься. И вот уже люди, уже останавливаются, вот уже толпа, ты заведен, и тебя уже не могут оттащить, чтобы вернуть к нормальной жизни, для чего опять нужно совершать усилие... Трудно тогда это было, а теперь, пожалуй, уже и невозможно...

А самое главное — ради чего? Окна в кабинете Тушкевича (уже избранного депутатом, уже вице-спикера) выходили на площадь, прямо на институт, где он до всех митингов и выборных кампаний работал хорошим профессором. Дудинскас, как-то оказавшись в кабинете, его спросил: «Стоило ли затрачивать столько мегафонных усилий, чтобы всего-то перейти площадь?»

Вячеслав Владиславович с высоты положения шутку не воспринял. Не подозревал тогда, как скоро вернется назад. К счастью, не утратив профессорской интеллигентности, а только чуть ее подрастрепав.

— Нет уж, Ваня, каждый должен заниматься своим делом. А каждому делу свое время. И всем нам свое место...

Ванечка Старкевич искренне огорчился.

— Нам бы ваш опыт. Желание что-то делать у нас есть, но...

— Фантазии не хватает? Опыта?

— Вот то-то и оно, — согласился Ванечка. — Что же вы нам посоветуете? С чего начинать?

Посмотрев на Ванечку, Виктор Евгеньевич понял, что спрашивает тот серьезно, а не просто для поддержания разговора. Серьезно и ответил, как бы Не к нему обращаясь, а ко всем его революционным соратникам:

— Идите в библиотеку.

Ванечка не понял, обиженно надулся.

— Поднимайте труды, изучайте классику марксизма-ленинизма и революционный опыт. Сначала стратегию, потом тактику. А потом уже сами разрабатывайте методички.

И добавил с грустным сарказмом:

— Опыт революционной борьбы и учебы гарантирует успех. С ним мы однажды уже пришли к полному маразму, который теперь расхлебывает весь мир.

— Это вы все правильное говорите, но не очень конкретно. Про методички...

— Конкретно? Хорошо... Напишите, например, пособие, как изготовить и где укрепить флаг. А потом организуйте, чтобы флаги в одно утро взвились сразу во всех городах и селах... Напечатайте инструкцию, как вести себя при задержании. Как следователям на уши вещать лапшу, как в камере перестукиваться, как передавать на волю записки...

Теперь Ванечка старательно строчил в свой блокнот.

— Что ты делаешь? — спросил Дудинскас ошарашенно.

— Записываю.

Ванечка-отрицатель, Ванечка-журналист и революционер весь был внимание. Как отличница на втором курсе. Виктор Евгеньевич сразу стал лектором: отличниц он всегда любил.

— Вы про стратегию... — подсказал Ванечка.

— Хорошо. Сформулируйте национальную идею, точнее, государственную — со словами вроде «национальная» старайтесь обходиться осторожнее, они всех отпугнут... Дальше нужны стратегия и тактика ее проведения в жизнь. Потом, как уже говорилось, методические разработки...