карина - медведица,или легенда о Черном Янгаре

• Название: медведица,или легенда о Черном Янгаре
• Автор: карина
• Жанр: Фэнтези

---

   Прилечь.

   Закрыть глаза.

   Отдать тепло той, которая собирает жатву на снежных полях.

   - Год жизни, - из затянутых изморозью глаз на меня смотрит сама зима. - Год твоей жизни я возьму.

   Снежинки падают на мои волосы и, прикоснувшись, тают.

   - И если выдержишь...

   Вода блестит в медвежьей шерсти.

   - ...останешься человеком. Таково мое слово.

   Успокаивается буря. И Акку вновь превращается в старуху. Ладони ее ложатся на плечи мои, и звучит просьба:

   - Проводи, девонька, до двери. Загостилась я... а ночь уже на исходе.

   Тяжела моя гостья.

   И я не смею отказать ей.

   - Не убей, Аану, - говорит она, касаясь на прощанье шрама. - Помни, убьешь - будешь моей...

   - Спасибо, - я целую ледяную ладонь.

   - Люди... - тень печали, словно чайка над водой, мелькает в черных глазах богини. - Только люди умеют прощать... не потеряй свой дар, Аану.

   Беззвучно закрывается дверь.

   И рассыпается гостья белым мелким снегом. Она уходит, а я еще долго стою у окна, вглядываясь в снежную круговерть. А буря мурлычет, ластится.

   Эта ночь проходит без снов.

Глава 29. Другие мысли

   Человек висел на дыбе давно. Его руки вывернулись, а тело обмякло. По белой ноздреватой коже, разрисованной хлыстом, катился пот. Голова его безвольно повисла, но ребра вздымались, показывая, что человек еще жив.

   И Янгхаар, зачерпнув резным нарядным ковшиком воды, вылил ее на голову пленника. Тот встрепенулся, раскрыл губы, ловя холодные струйки, и застонал.

   - Продолжим? - спросил Янгар, сапогом подвигая маленькую жаровню, на которой наливался спелой краснотой инструмент.

   Пленник задергался и захрипел.

   - Тебе просто надо ответить на мой вопрос, - Янгар повернул ворот, ослабляя натяжение.

   - Не... знаю...

   Сорванный голос был тих. И распухший язык скользил по губам, подбирая капли воды.

   - Врешь.

   Еще один поворот. И тело опускается ниже.

   - Знаешь. Все ты знаешь. Ты же был там, Хрир из Важьей долины.

   Поставив ворот на ступор, Янгар отошел и вернулся со стулом.

   - Сейчас ты сядешь и расскажешь мне, как это было... - распутав веревки, он помог пленнику сесть. Привязывать не стал: дыба хорошо растянула суставы, и сбежать Хрир не сможет при всем его желании. Драться тоже.

   - Ну же? - Янгар стер с лица кровь и копоть.

   И помог напиться.

   - Я... не... знаю, - повторил Хрир. У него с трудом получалось держать голову.

   - Кого ты боишься? - Янгар присел на корточки и смотрел снизу вверх, не скрывая любопытства. - Ты ведь все равно умрешь. Вопрос в том, как быстро. Я могу перерезать тебе глотку. Или сломать шею. Это быстрая смерть. А могу стесывать кожу по кусочку, прижигая раны...

   Хрир дернулся и захрипел.

   - Осторожно, не упади. Больно будет, - предупредил Янгар, заботливо поддерживая пленника. - Ты умрешь. И если так, то стоит ли цепляться за тайны прошлого? Не бойся мести Золотых родов, до мертвых они не дотянутся. Хочешь?

   Он налил в чашу вина и поднес к губам пленника.

   - Ты... ошибся, - сделав глоток, тот облизал губы.

   - Вряд ли. Это твое? - Янгхаар вытащил из кошеля широкую золотую цепь, при виде которой пленник скривился. - Твое. Ты носил ее памятью о той давней большой добыче... удаче... хвастался...

   - Я...

   - Не умел держать язык за зубами? Или не захотел? Тогда тебе нечего было бояться, верно? Тогда... - Янгар перебирал чеканные звенья. - Тогда ты был богат... удачлив... молодой, а уже десятник... и пил меньше... и не стал швырять золото, как другие. Спрятал... где?

   - Иди ты на...

   Пламя факелов окрашивало золото в алый, словно проступала на звеньях единожды пролитая кровь.

   - У твоей дочери красивые серьги... золотые... с солнечным камнем такого, знаешь, светлого оттенка... а вот ожерелье кому-то другому досталось. Вы ведь честно все поделили?

   - Не тронь ее...

   - Не трону, - охотно согласился Янгар, прижимая цепочку к щеке. - Я выкуплю серьги. Или украду. Они принадлежали моей матери. Скажи, кто приказал убить ее?

   Хрир закусил разжеванную губу.

   - Я ведь все равно тебя заставлю, - цепочка скользила по коже золотой змейкой, и прохлада ее успокаивала, не позволяя скатиться в черное безумие. - Мне не нужны твои товарищи... вряд ли они еще живы. А вот золотые имена, Хрир из Важьей долины, дело другое. Назови.

   - Я не... знаю.

   - Глупец, - Янгхаар убрал цепочку в кошель, поднял руку пленника и заставил разжать кулак. - Ты же представляешь, что человек способен сделать с человеком?

   Раскаленный прут коснулся кожи. И Хрир стиснул зубы, заглушая крик.

   - Это только начало, - пообещал Янгар, перебирая инструмент. - Я все равно узнаю то, что нужно.

   И сделает то, что должен.

   Но почему-то в глубине души Янгхаар Каапо радовался, что его жена не увидит его таким.

   К концу дня имена были названы.

   Янгар танцевал.

   И пара клинков, что пара стальных птиц, сидела на его руках. Плакал разрезанный крыльями воздух. Дрожали на невидимом ветру шелковые занавеси, раскрывали рваные раны.

   Скользили босые ноги по ковру.

   И кожа Янгара была темна от чужой крови.

   Кейсо, остановившись на пороге, не решился переступить его. Смотрел, как мечутся змеями черные косы, то взлетая, то опадая, прилипая к спине и груди, чтобы оставить на подсыхающей крови свежий отпечаток. Словно рубцы, покрывали они тело Янгара.

   Тот был бос.

   И старые штаны пропитались дымом.

   - Янгу, - позвал Кейсо, поднимая опрокинутый кувшин. Винная лужа успела впитаться в шерстяной узор ковра, и значит, тот был безнадежно испорчен.

   Не только он.

   Разрублены подушки. И пух летает, норовя ускользнуть из-под удара.

   Низкий столик, украшенный солнечными камнями, разрублен пополам. Хрустят под стопами Янгара осколки стекла. И серебро печально звенит, когда задевают его.

   Янгхаар Каапо остановился. И бессильно опали руки, разжались пальцы, выпуская рукояти клинков. Те легли на ковер беззвучно, устало.

   - Что мне делать, Кейсо? - спросил Янгар, не оборачиваясь. - Скажи, ты ведь всегда знал, что мне делать...

   Он повернулся и провел ладонью по лицу, а потом с удивлением уставился на руку.

   - Это кровь? - Кейсо подошел и, перехватив запястье, вслушался в пульс. Сердце мальчишки слетело с привязи, неслось ошалелой кобылицей. - Кровь.

   - Кровь, - согласился Янгар, улыбаясь. - Человека, который убивал мою семью... а я убил его. Разве это не справедливо?

   Кейсо ничего не ответил, и Янгар, вырвав руку, сказал:

   - Зато я узнал имена.

   - Садись.

   Янгар послушно опустился на разодранные подушки, зачерпнул горсть пуха и, поднеся к лицу, подул.

   - Как одуванчики. У нас много одуванчиков росло...

   - Тебе надо умыться.

   Покачав головой, Янгхаар продолжил:

   - Выпей, - Кейсо извлек кувшин с темным крепленым вином.

   Пил Янгхаар редко и мало, опасаясь, что винный дух ослабит привязь, на которой сидело его безумие. Но сейчас он принял полную чашу и осушил ее одним глотком. Удивленно произнес:

   - Сладкое какое. Налей еще.

   Кейсо налил и попросил:

   - Расскажи.

   - Лучше ты расскажи, - в темных глазах жила печаль. - И объясни, почему мне сейчас так...

   - Плохо?

   - Да.

   Золотая чеканная цепочка с застежкой в виде змеиной головы обвивала запястье Янгара.

   - Я ведь убивал. Много. Никогда не задумывался особо, кого и зачем... на арене... или Хазмат... он заслужил, скотина... или потом, когда с пустынниками связался. Никого ведь не жалели... и пытать приходилось.

   - И тебе было все равно?

   - Да.

   Темные волосы Янгара слиплись. И чужая кровь, смешанная с пеплом, подсыхала, превращаясь в бурую пленку, словно чешую.

   - Этот человек заслужил то, что я с ним сделал, - упрямо повторил Янгхаар Каапо, глядя в чашу с вином, будто на дне ее надеялся отыскать ответ. - Но тогда скажи, почему я чувствую себя тварью?

   Кейсо сдавил хрупкие виски и, заставив запрокинуть голову, заглянул в глаза:

   - Потому, что ты начал превращаться в человека. Душа очнулась.

   - Лучше бы дальше спала.

   - Ты и вправду этого хочешь?

   Янгхаар накренил чашу, позволяя вину подобраться к самому ее краю. Алое пробиралось по золотому.