Андрей Стригин - Заповедник людей

• Название: Заповедник людей
• Автор: Андрей Стригин
• Жанр: Альтернативная история

Может это глобальный эксперимент людей, которые после долгих безумных попыток уничтожить самих себя, нашли тот «момент истинны» и поднявшаяся из недр Земли волна смыла все цивилизации. Вероятно, так и произошло, сейчас трудно об этом судить, материки под водой и лишь высокогорные плато и горы трансформировались в острова, на которых чудом цепляются за жизнь остатки могучего в былом человечества.(Старое название — Холодный рай.)

---

Игнат вздыхает:- Крышу сорвало, мы за неё уцепились, вот и не утопли.

— У кого «крышу» сорвало, — не преминула съязвить Нина, она всё ещё сердится на мужиков.

Её не понимают:- Крышу коровника, — уточняет Игнат.

— А-а, — тянет Нина, — тогда конечно.

Аня фыркает, с некоторой доброжелательностью смотрит на Нину, она по достоинству её оценивает, сама стерва и Нину такой же считает.

Нина украдкой изучает Аню и немного успокаивается, не соперница: шейка длинненькая, носик остренький, глазки глупые, губки как у плюшевого ослика, сиськи готовы лопнуть от переизбытка силикона, а на ногах, вот умора, кроссовки сорок четвёртого размера.

А Аня удивляется, и что в ней нашёл такой мужчина как Виктор, ни кожей, ни рожей. Не удивлюсь, если она работала продавщицей в каком-нибудь овощном ларьке.

— Нина, а вы раньше, где работали? — улыбается Аня.

Нина напрягается, почувствовав в её словах некий подвох, хмурится и нехотя отвечает:- Начальницей на овощном складе.

— Наверно интересно? — не скрывая своего торжества, произносит Аня.

— А ты кем была? — Нина не стала отвечать на её вопрос.

— Администратором по устройству банкетов, — высокомерно изрекает Аня.

— В моём подчинении были администраторы женщины, я их потом на мужчин заменила. У мужиков мозги варят лучше, — с плохо скрываемым призрением говорит Нина.

— С этим я не совсем согласна, — сжимает пухлые губки Аня, — хотя… смотря, с какой стороны смотреть. Мне тоже мужики нравятся, — мстительно заявляет она, намекая на нечто другое.

Они прекрасно понимают друг друга и мило улыбаются, но продолжать разговор не решаются. Нина немного обозлилась, она считает себя хозяйкой, а Аня, по-видимому, хочет оспорить это право и всё чаще поглядывает из-под густых ресниц на Виктора.

Голуби призывно шипят на вертелах, испуская умопомрачительный запах, Виктор, наконец-то вытаскивает их из огня и самого крупного протягивает Нине, затем и всем остальным, причём Ане в последнюю очередь.

После еды Виктор заставляет Игната с Сашей готовить навес для ночлега, в свой дом, гостей и не думает впускать, а вечер уже переходит в наступление.

Аня в тихом потрясении остаётся наедине с мужиками, а Виктор с Ниной уходят спать в своё жилище, этим чётко указав всем на своё место. Напоследок, Нина с торжеством глянула на свою соперницу и, уловив в её глазах растерянность, смешанную со страхом, смягчается, выносит рваное одеяло:- Прости, подруга, в доме мало места… переночуйте как-нибудь здесь. Ты мужикам скажи, чтобы расторопнее были, скоро будет темно, да и дождь в любой момент может начаться. И смотри, чтобы «крышу» у них не сорвало.

Аня с отчаянной решимостью глянула в глаза Нине, хотела съязвить по своему обыкновению, но словно спотыкается об её ответный взгляд, столько в нём скрытой силы, словно это и не женщина, а волчица и Аня сникает:- Спасибо, — неожиданно даже для себя, произносит она, но злой «червячок», сволочь этакая, так куснул прямо в сердце, что Аня едва не взвыла.

Как побитая собака, бредёт к мужикам, те улыбаются, видя её приближение, но она сдвигает брови, морщит нос, её претит от давно не мытых тел и начинает умело командовать.

Игнат и Саша принимаются делать шалаш, ловко рубят корявые деревья и приспосабливают их под нависающей скалой, оплетают гибкими ветками, делают грубый каркас, укладывают травой и так ловко у них получается, что Аня, сидя у дымящегося костра и обсасывая тонкие голубиные косточки, невольно залюбовалась их работой.

— Принимай работу, — весело произносит Игнат, почёсывая неухоженную бороду.

Аня соскальзывает со своего места, засовывает любопытную мордашку в дверное отверстие и в великом возмущении восклицает:- Я что-то не поняла, а где моя комната? Вот что, дорогие мои, — нахмурив брови, едва сдерживаясь, чтобы не кричать, заявляет она, — я не буду спать рядом с вами, от вас плохо пахнет.

— Так, вроде и ты… не слишком свежая, — пытается возмутиться Игнат, но мгновенно жалеет о сказанном, Аня краснеет как перезрелый помидор, решительно лезет внутрь и занавешивает проём рваным одеялом.

Мужики потоптались на месте, с тоской глянули на звёздное небо, вздохнули, но не решились более тревожить рассерженную женщину, выбрали место под разлапистыми кустами, попытались соорудить навес, но начавшийся дождь, легко продырявил его… впрочем — им не привыкать спать под открытым небом.

Аня долго не может заснуть, злость душит хуже накинутой на лицо подушки и всепоглощающая жалость к себе приносят невыносимые страдания. Она всхлипывает, зарывшись в ароматную траву, и начинает реветь, словно давно не доеная корова.

— Анюта, ты чего? — слышится полный участия, обеспокоенный голос Игната.

— Иди сюда, — всхлипывает Аня.

Виктор привык просыпаться рано, но сегодня едва не проспал, так сладко было в объятиях Нины. Всё же осторожно снимает её руки со своей груди, выбирается наружу, вдыхает воздух полной грудью.

Был дождь, но не сильный, он принёс свежесть и хорошее настроение. Мужчина натыкается взглядом на свернувшегося под кустом Сашу, слышит раскатистый храп, который назойливо доносится из шалаша, усмехается, качает головой:- Не пропадёт, девка, — говорит сам себе и будит Сашу:- Я ухожу за людьми, постоишь на вахте.

Саша сладко зевнул, завистливо покосился в сторону шалаша, легко вскакивает на ноги, делает отмашку руками.

— Заодно разожги костёр и запеки остальных голубей. Только сам не съешь, — Виктор скользнул взглядом по его худющему телу.

— За кого вы меня принимаете, — возмущается мужчина, — я съем только свою долю.

— Вот и ладненько, — Виктор перекидывает через плечо автомат, — будь на чеку, Саша, враг не дремлет, — вроде как в шутку произносит он, но мужчина серьёзно кивает, поднимает топор, подвешивает к поясу. — Нина проснётся, пусть организует купание, прёт от вас, как от козлов, — с насмешкой произносит Виктор.

К Голубянке Виктор приходит первым, ждёт пару часов, уже начинает волноваться, неужели Идар опередил. Но вот, блеснула знакомая белая панама, и он видит группу людей. На их спинах огромные рюкзаки с палатками, бухтами верёвок, звякают карабины, самохваты, качаются закопченные котелки.

Виктор смотрит на идущих людей и слёзы наворачиваются на глаза, а ведь не всё потеряно, народ есть, хотя его и мало. Никак, на новый уровень поднимаемся, только не помешал бы кто. Он вспоминает внимательно-пронизывающий взгляд Идара, тогда ещё охранника, неприятный хохот людоедов, пожирающих Лёху. А ведь надо действовать на опережение, прочь гуманизм, давить тех гадов надо, иначе они придут, и настанет ад. Но почему так устроен человек, кто-то созидает, а кто-то гадит? Почему разрушители получают удовольствие от того что вытворяют, может это зависть? Виктору сложно понять значение этого слова, он по своей природе человек не завистливый, но в зависти видит огромную опасность и готов принимать самые радикальные меры. Всеобщее очищение должно начаться с изгнания зависти из своего сознания, а быть может, и ликвидации носителя сего вируса чисто физически.

Спелеологи останавливаются, к Виктору подходит Павел Сергеевич, пристально смотрит ему в глаза, будто что-то читает, на лице проносится целая гамма из чувств, он словно переступает через себя, вероятно делая определённые выводы:- Здравствуй, Виктор, — хрипло произносит он, протягивая для рукопожатия руку, — теперь ты в ответе за людей, принимай народ.

Гл.8

Виктор готов к этим словам, но так просто сказанные, они потрясают душу, становится тяжело дышать, он видит настороженные взгляды людей, которые авансом ему высказывают великое доверие. А прав ли он, берущий на себя такую ответственность?

— Я не сахар, — неожиданно говорит он как бы невпопад.

— Мы тоже, — хихикнули девушки.

— Значит, не растаем, — улыбается Виктор.

Павел Сергеевич с прищуром смотрит:- Если не возражаешь, я тебе помогу.

— Я не против, — Виктор, оглядывает людей, — но только у меня специфическое отношение к жизни.

— В чём оно заключается? — наклоняет голову Павел Сергеевич, бросая на Виктора быстрый взгляд.

— Я не понимаю даже основ демократии, мне не понятно, почему самые страшные преступления совершают именно демократы: войны, воровство ресурсов, всеобщая ложь, навязывание своих, так называемых, демократических ценностей. Конечный итог демократических преобразований мы видим — мы здесь, а кругом океан. Что-то другое нужно, а что, пока не знаю, единственно обещаю, пустой болтовни не будет… и наивности тоже. Иначе сожрут и в переносном и прямом смысле этого слова.

— Что ж, идея жить безо лжи мне по душе, — Павел Сергеевич трогает бороду. — Пошли, ребята, у этого парня мозги работают правильно.

Виктор забирает у Алика рюкзак и посылает вперёд как разведчика, не хотелось бы попасть в глупую засаду. А сам берёт автомат в руки, и группа двигается, огибая каменные разломы, скрываясь за естественными укрытиями, изредка ныряя в редкие лесочки и скрываясь в густой траве.