Роман Днепровский - Ироническая проза ч.2

• Название: Ироническая проза ч.2
• Автор: Роман Днепровский
• Жанр: Юмористическая проза

---

 Идёт, господа? Вот вы, на моём месте, что бы ответили на это?

 Вот и я задумался... На одной чаше весов был мой privat, неприкосновенность жилища и всё прочее; на другой же - необходимость срочно делать ремонт в квартире, в которую мы полмесяца назад переехали - и абсолютная невозможность сделать его в одиночку. Но было и ещё кое что: мы, знаете ли, друзья, в Сибири живём-съ... Да, в Сибири! - и здесь не принято оставлять зимой человека замерзать на улице, кем бы этот человек ни был: сперва обогрей и накорми - а потом уж спрашивай, кто таков. А если твой гость обнесёт тебя - то это уже на его совести будет, не на твоей...

 Впрочем, была и третья сторона вопроса: мнение моей жены. Я обернулся на Машу - и тут она говорит, обращаясь не ко мне, а к Андрею:

 - Ваше благородие уже, кажется, всё решили, так? Хорошо, когда ждать твоего квартиранта?

 Вместо ответа, майор подбежал к окну, раскрыл форточку, и крикнул:

 - Захар! Давай сюда, быстро! - и побежал открывать входную дверь нашей квартиры.

 ...Да, я узнал этого парня: видел его когда-то, когда он служил, а мой друг был его командиром - забегали они ко мне пару-тройку раз вдвоём. Помню, тогда парнишка сидел молча, и всё ласкал Жульку.

 - Располагайся, - говорит моя жена, - только у нас кавардак: переехали недавно, вещи ещё не расставлены, ремонт надо делать...

 - Понял, - ответил парень, - будем делать, однахо! - и ушёл в прихожую. Через минуту вернулся:

 - Я тогда спать, однахо, ладно? Чо нада - толкнёте! - и ушёл.

 - Я ему сказал, - подмигнул нам майор, - что у вас в прихожей диванчик есть - он там теперь спать будет. Сказал ему, чтобы по комнатам не шлялся - только на кухню и в санузел. Ну, и помогал чтобы... - мы ещё поболтали с Васильевым, и он ушёл. Когда я пошёл закрывать за ним дверь, увидел нашего постояльца, спящим на стареньком диване - вообще-то, на этом диване всегда спала наша собака. Она и в этот раз спала на нём - рядом с квартирантом.

 ...Утром, когда я вышел на кухню, первое, что увидел - сидящего за столом Захара и расположившуюся рядом Жулю. Захар пил чай из своей эмалированной кружки, а левой рукой чесал Жулихе за ухом. Увидев меня, он улыбнулся, и произнёс:

 - Чё нада? Говори!

 От такого начала беседы я немного обалдел. Я не знаю, что было на моём лице, но Захар тут же развил свою мысль:

 - Собаку водил, помойку унёс однахо! Чо нада ещё, говори!...

 Я понял, что попал: ремонт, который я планировал начать через недельку-другую, грозил начаться тем же утром...

 А в обед того же дня примерно такой же шок испытала и Маша, когда Захар обратился к ней:

 - Деньги давай, однахо! - я видел, какое лицо в этот момент было у жены, но ничего не успел сказать - Захар меня опередил:

 - Чо нада, говори! На рынок пойду, еда брать, однахо! Многа еда, женщина тяжело нести! Говори, какая еда нада, однахо!

 ...Захар жил у нас уже целый месяц; вдвоём мы сбили старую штукатурку, закрыли стены гипсокартоном, наш электрик полностью поменял нам проводку (о, это отдельная история!); мы бы и обои уже успели наклеить, если бы не одно "но"...

 Дело в том, что среди многих положительных качеств представителей творческой богемы, есть одно, мягко говоря, не очень положительное: если разные писатели-поэты-музыканты-актёры-художники и прочие журналисты рады видеть тебя в любое время дня и суток на своих кухнях и в творческих мастерских, то они совершенно искренне верят, что и ты испытываешь ту же щенячью радость от их посещений. Особенно, если ты переехал в новую квартиру, если живёшь теперь отдельно от родителей, и если у тебя, к тому же, идёт новосельский ремонт. Ремонт, господа - он любую бестактность списывает! А беда - в том, что именно представители творческой богемы и составляли тогда девяноста пять процентов моих знакомых. И вот, эти девяносто пять процентов, узнав о факте моего переезда и новом адресе, шли, шли, шли... Поздравляли с новосельем, бурно радовались за нас с женой и давали дизайнерские советы по оформлению интерьера, стремительно уничтожая принесённый с собой алкоголь - а потом норовили остаться заночевать: " - Я т-тут т-тихонечко, з-за бу-буфетом..." - а утром ещё норовили занять денег на пиво. А как им откажешь? - ранимые творческие натуры, мать их!...

 - Боже, как же я устал от гостей! - пожаловался я однажды утром жене после того, как мы с ней проводили, наконец, гостившего у нас со вчерашнего вечера местного Сальвадор Иваныча Дали, - честное слово: если бы не эти гости, то мы бы уже давно закончили с обоями!...

 Жена лишь сочувственно глянула на меня - что она могла сказать? - это мои гости, мои друзья - мне, мол, и решать...

 Захар находился тут же: он, кажется, подгонял плинтусы, и был настолько увлечён работой, что даже не обернулся на наш разговор. Он, вообще, старался не отвлекаться от работы, даже когда приходили гости.

 А через час раздался звонок в дверь. Захар отложил инструмент, поднялся: - Пойду, открою, однахо! - и вышел в парадное. Через пару минут он вернулся: - Ушли, однахо! - и продолжил, как ни в чём не бывало, возиться с подгонкой плинтусов.

 Как-то незаметно прошла неделя; удивительно, но за эту неделю нас никто не побеспокоил: многочисленные друзья-приятели, как будто, забыли о нашем существовании. Если же раздавался звонок в дверь, Захар спокойно ронял: " - Открою, однахо!" - и исчезал на пару минут. А возвратившись, коротко сообщал: " -Ушли, однахо!" - и мы продолжали побеждать ремонт. Мы с женой, почему-то, ни разу не спрашивали у него, кто там приходил и ушёл...

 В тот день мы, наконец, не только закончили клеить обои, но и растащили бОльшую часть мебели - как вдруг, опять в парадном зазвенел звонок. Мы настолько привыкли, что Захар ходит открывать дверь, что не обратили на это никакого внимания. Как всегда, через минуту Захар вернулся и мы принялись передвигать тяжеленный дубовый буфет, как вдруг у меня зазвонил сотовый:

 - Слушай, ну это уже не просто хамство, а сверх-хамство какое-то! - негодовала в трубку моя мама, - я ехала через весь город, хотела поздравить родного сына с новосельем - а меня на порог не пускают! Открывает мне какой-то наглый бурят, и заявляет: " - Пускать не велено! Хозяин занят!" - и перед носом у меня закрывает дверь! Это как понимать, в конце концов?!...

 Впускать маму в квартиру пошёл уже я сам. А Захар, поняв свою ошибку, спрятался на кухне. Моя покойная мама была женщиной достаточно крутого нрава, и мне пришлось подробно объяснять ей, как меня достали наши городские гении и сверх-гении, как из-за них у нас встал ремонт - и, только благодаря Захару, удалось прекратить этот поток гостей. Наконец, матушка успокоилась, и говорит:

 - Ладно, зови своего камердинера - хоть познакомимся с ним.

 Знакомство состоялось, и мама объяснила смущённому Захару, что "...когда прихожу я, всякая "отмена приёма" отменяется: он - мой сын, а я - его мать" - а потом мы пили чай с ликёром и ели матушкин пирог.

 Ключевое слово было произнесено. Но Захар услышал его чуть позже, через пару дней. Я за какой-то надобностью отправился по делам, а когда вернулся, застал у дверей своей новой квартиры Кулехова, который тут же обрушился на меня:

 - Ну, ты даёшь! Совсем уже!... Я прихожу - а мне в ответ: " -Хозяина нет, и принимать не велено!" Камерди-инером обзавёлся, Фандорин, блин! - я тем временем открывал дверь своим ключом, а Кулехов продолжал неистовствовать: - Ну точно - Эраст Фандорин и камердинер Маса!... - и, уже пройдя в квартиру, обратился к Захару: - Ну что, давай знакомиться, камердинер Маса! Я - Миха, а тебя как звать? - и, после того, как Захар представился, Кулехов окончательно покорил его, поинтересовавшись: - А ты чей будешь - хоринский или эхиритский? - дело в том, что даже в Иркутской области далеко не все местные жители знают названия основных бурятских родов. А вот Кулехов знал - чем и завоевал уважение Захара с первых же минут.

 Пока мы с Мишкой сидели и обсуждали какие-то очередные важные дела, Захар тихонечко переместился к книжным шкафам. Достал энциклопедию, принялся листать - а затем, найдя нужную страницу, углубился в чтение. Весь остаток дня он ходил задумчивый, и только в глазах блестела какая-то ироническая чертовщинка. У Маши он только спросил (я не слышал, но она мне потом сказала), кто такие Фандорин и Маса - и она вручила ему какую-то из книжек Акунина. Весь вечер Захар читал её на кухне - а я заметил, что том Энциклопедии, который он оставил на столике возле книжных полок, был на букву "К"...

 Ничего не подозревая, мы легли спать, а утром нас разбудил грохот - кто-то грохотал в дверь спальни. Мы оба перепугались не на шутку, супруга юркнула под одеяло - а я заорал:

 - Что такое?! Захар! Что там случилось?!!

 Вместо ответа, створки двери разлетелись в разные стороны; на пороге стоял Захар - в тапочках, в трениках - и в старом мундире музыкальной роты со стоячим воротничком и красными обшлагами, который висел у нас в прихожей на вешалке.